"Алан Маршалл. Из сборника "Австралия Алана Маршалла"" - читать интересную книгу автора

глаз, до самого горизонта, растет трава, а скот пасется на холмах, не зная
изгородей, воду можно получить только из артезианских колодцев.
Там работают так называемые качальщики. Каждый обслуживает свой
колодец. Они ведут одинокий образ жизни - ни единой живой души вокруг, не
считая птиц, коров да овец. А людей видят только тогда, когда повозка с
продуктами приезжает пополнить их запасы.
Один старик качальщик сказывал мне:
- Вся моя компания - собака и губная гармоника, но я не могу играть на
ней, потому что моя собака этого не переносит.
Другой качальщик, какого я встречал, был фанатичный любитель радио. В
его лачуге стояли два приемника - на случай, если один выйдет из строя.
Однажды я приехал к нему на повозке с провизией. Он не видел человека
несколько недель. Когда же повозка остановилась у двери, он только приоткрыл
ее и крикнул:
- Оставьте продукты на земле. Я слушаю радио, - и закрыл за собой
дверь. Так мы с ним и не познакомились.
За отсутствием слушателей эти люди не научились сочинять небылицы, но,
случается, умеют несколькими фразами передать целую картину.
Корелы - белые какаду с синими ободками вокруг глаз - пьют из этих же
колодцев. Один качальщик рассказал мне, что они стайками садятся на антенну,
так что она даже прогибается, а он часами наблюдает за птицами.
Они захватывают клювами проволоку между лапок и качаются вниз - кругом,
вверх - кругом, вниз - кругом, вверх - кругом...
Он бесконечно повторял одно и то же, заглядывая мне в глаза. Я
отвернулся. А он твердил свое.
- Прощай, - сказал я.
- Просто с ума сойти, - заключил он.
Я вполне мог его понять.
Как-то я разбил палатку в Мурумбиджи. Какой-то рыжий парень
расположился со своей рядом. Я видел, как он глотнул из фляги, но, когда он
присел со мной поболтать, он не был пьян. Мы говорили о любителях
присочинить, потом перешли на болезни.
Он рассказал, что ему привелось лежать в больнице в Уилканния, где
сосед по койке страдал от дизентерии. Койку этого бедняги ширмой отделяла
простыня, и он, не умолкая, громко разговаривал сам с собой, глядя в
потолок:
- Там, наверху, две свиньи - белая и черная. Они подрались. Черная
наседает, черная наседает! Теперь белая берет верх. Она атакует. Свиньи
расшатывают потолок. Берегись! Он поддается. Вот-вот обрушится. Берегись!!!
И он в страхе перед неизбежным укрывался с головой.
- Этот человек, должно быть, сильно болел. Ему казалось, что все это
происходит на самом деле. Страшно подумать.
- Самое смешное, что потолок-таки обвалился, - сказал рыжий.
- Что?
- Потолок, говорю, обвалился.
- С чего бы это? - удивился я.
- Неизвестно, - угрюмо сказал он. - Неизвестно. Взял и обвалился -
вместе со свиньями и всеми делами.
- Пойду-ка прилягу, - бросил я рыжему. - Увидимся утром.