"Георгий Мокеевич Марков. Завещание (Повесть) " - читать интересную книгу автора

тальник и там оделась. Потом она вышла на берег, к самой реке и занялась
прической. Зеркала у нее с собой не было, и она то и дело поглядывала
направо, на лужицу дождевой стоячей воды, скопившейся в ложбинке с вечера
и так хорошо отражавшей ее лицо, что заметны были даже первые морщинки на
гладком лбу.
Длинные черные блестящие волосы вначале рассыпались по спине чуть не
до поясницы, затем она собрала их в косы и стянула на голове в корону. Ей
хотелось сегодня быть привлекательной, во что бы то ни стало
привлекательной. Вчера он заметил ее красоту и восхитился. Но ей стало бы
больно, если б восхищение не вспыхнуло в нем сегодня, когда она подарила
ему себя всю без остатка.
Калинкина долго и тщательно рассматривала себя в лужице,
поворачиваясь то так, то этак. И если б над ней не закаркала ворона,
неизвестно, сколько времени это могло бы продолжаться...
"Ишь проклятая, вроде насмехается... А что же, правильно насмехается:
не первой свежести ягодка... вдова... и на должности для пожилых... Одним
словом, старуха", - думала она. Но эту думу перехлестывала другая дума:
радостная, искрящаяся, буйно-веселая: "Да что ты наговариваешь на себя,
дуреха! Ты же молодая и бабой-то была одну ночь. Тетя Груша правду тебе
говорит: "Ты же, Евдокея, как крынка с молоком до краев и сливки еще не
сняты".
В это утро ей было хорошо, легко, хотя какие-то тревожные толчки на
мгновение останавливали сердце: вдруг на этом все кончится? Вдруг не
повторится то, что было в эту ночь?
Когда Нестеров вылез из палатки, Калинкина хлопотала уже возле
костра, на котором булькал котелок с варевом. Увидев его взъерошенным,
босым; в брюках без ремня, в нижней рубашке, сощуренного и слегка
ослепленного солнцем, она замерла: какие же слова он скажет? По этим его
первым словам она без ошибки поймет, что лежит у него в тайниках души.
- А ты уже встала?! И как тихо! - Прямо как ласточка взлетела без
звука, без шороха, - заговорил он, присматриваясь к ней, стараясь по
настороженному ее лицу угадать, какие чувства породила в ней эта ночь,
полная грохота и тишины, напряжения и сладости, загадочности и откровения.
Видя, что она потупилась в смущении, он раскинул руки и пошел к ней,
бормоча:
- Сокровище ты мое! Радость ты моя! Видно, за все муки мученические
дана ты мне... Не чаял - не гадал... Дуня... Свет мой...
Она прижалась к его худощавой груди и заплакала от избытка счастья,
которое долго обходило ее и вот распахнулось перед ней во всей своей
неизмеримости.
Но как ни тянуло их друг к другу, время тоже не могло ждать: он
сходил на реку, умылся, потом они позавтракали плотно, с аппетитом и
отправились осматривать местность, утопавшую после дождя в сизо-голубой
наволочи.
По вчерашним намерениям им в этот день с утра предстоял осмотр
территории, потом отъезд к Прорвинскому озеру для знакомства с
местоположением рудника Тульчевского и возвращение к ночи на заимку
Савкина.
Но к полудню их планы переменились. Придя к своему стану, они решили
пообедать, а когда обед кончился, Нестеров, поглядывая на солнце, уже