"Сергей Марков. Рыжий Будда " - читать интересную книгу автора

сне и стонал.
"Пусть спит, - подумал Турсуков, - после я положу его на постель, а
пока он не будет мешать мне думать".
Итак, на пути Домбо всю жизнь стояли влиятельные члены Общества -
Великий Богдыхан, маленький Сюй, заготовители скота, купцы, князья и,
наконец, барон Юнг фон Штерн, заинтересованные в том, чтобы монгол не был
равен в правах с ними.
Турсуков взял со стола лампу и осветил ею лицо спящего. Он увидел
жесткую гриву, твердые брови и суровые плоские губы кандидата в пайщики
Вселенной. Домбо улыбался во сне углами каменного рта, и Турсукову стало
весело от этой улыбки. Если Домбо может улыбаться - он может плакать и
рыдать.
За последнее время у Турсукова произошли кое-какие сдвиги в развитии
собственных теорий. До сих пор он думал, что зло можно победить только
добром, но в феврале 1921 года наш философ начал несколько видоизменять этот
пункт своего метода. Он именно видоизменил его, ибо Турсуков не мог, в силу
природного упорства в мыслях, совершенно отказаться от того, в чем был
убежден раньше.
"Добро и зло, - думал он, - вещи совершенно различные, поэтому, думая,
что зло можно победить добром, я ошибался. По-моему, просто теперь надо
делать так, чтобы к доброй порции добра было примешано такое же количество
зла".
Эту довольно запутанную мысль Турсуков решил пояснить на бумаге.
Вышло приблизительно так.
Добром за зло платить нельзя, злом за добро - тоже! Барон Юнг делает
громадное зло для народа, - я буду расплачиваться с ним горстью зла, к
которой примешана щепотка добра. Эта порция рассчитана таким образом, что
добро будет все же приметно, как боб в горсти гороха. Для большей понятности
горох я заменяю пулями, оставляя добро в виде боба. Такое добро бесполезно,
но приметно, а это самое главное.
Турсуков даже прошелся по комнате, до того ему понравилось это
философское упражнение. Он внезапно вспомнил, на чем остановились его
воспоминания.
С момента петушиного появления маленького Сюя в стране произошло еще
много перемен, включая сюда и постыдное бегство Сюя обратно туда, откуда он
появился. Дела японофильской партии Ан-Фу сильно пошатнулись, и руль
управления страной перешел в пахнущие чужим золотом руки китаефилов. О, как
бежал тогда обратно в Китай подлый Сюй, как в его заросших черными пучками
ушах свистел вольный монгольский ветер!
А в каких дураках оказались монгольские князья, делившие добычу с
китайским карликом! Они были одурачены, и сами китаефилы вволю поиздевались
над сторонниками маленького Сюя, оставшимися без службы, денег и почета, как
всадники, лошади которых заболели сапом в самый разгар похода.
Князья окончательно и до того развратились, что не сумели даже
объединиться для борьбы с революционерами, которые уже начали неслыханную,
первую во всей истории Центральной Азии, работу.
Скоро все заговорили о том, что Пять Великих - Бодо, Данзан, Чойбалсан,
Посол и Сухэ-Батор - тайно ушли на север, в Россию, к кремлевским комиссарам
и стали просить помощи, и Москва сказала монголам, что знак Красного Флага
окрашен кровью всех угнетенных народов, и обещала вождям помощь и совет, как