"Дан Маркович. Последний дом" - читать интересную книгу автора

***
Если по ширине, то овраг - половина моей земли. Оттого я и
спрашивал себя, мой он или не мой... Оказалось, никому, кроме меня, не
нужен, так что считаю своим. У нас полно зверей, деревьев, и людей тоже,
которые никому не нужны, не отказываться же от них...
Овраг, может, и ничей, но может заставить с собой считаться. Даже тех,
кто его перегородил. У нас всегда так, или заставил с собой считаться, или
погибай.
Я подхожу к оврагу по густой траве, спрашиваю - можно?.. Кто его знает,
хочет ли он разговаривать со мной... Вижу, вроде бы настроен внимательно,
дорожка, что ведет к нему, не сыра, не скользка, как в неприветливые дни...
Но это для общения он тяжел, а вообще у него не бывает плохих дней.
По узенькой тропинке иду между упавшими деревьями, их много здесь. На
них стадами грибы-тонконожки, опята. Иногда я беру немного, для супа...
Дальше тропинка поворачивает на юг. На север я и не хочу, упрусь в откос...
Новая дорога!.. И я с удовольствием иду на юг. Подхожу к краю оврага.
Глубина... Я там бывал несколько раз, кое-как выбирался. Сейчас там сухо, а
весной можно плыть. Дна не видно, сплошные заросли кустов. Птицы поют.
Когда я приехал, тут пели соловьи. Народу мало, город только начинался.
Потом народу слишком много стало, соловьи замолкли... Прошли годы, город
уполз от нас в сторону, зачах, и людей опять немного. Снова спокойней для
птиц - и распелись соловьи. Они свирепо заливаются, с восторгом и надрывом.
Крохотные птички, а такая звука сила!..
Я иду, иду, и дохожу до лиственниц, это край моей земли.
Ну, вот, думал много слов скажу...
Оказывается почти нечего сказать.
Еще пару слов о двух других домах, девятом и восьмом, они сами по себе
живут.

***
Девятый люблю дом, раньше часто ходил к нему. Самый удобный и
тихий из домов, новая дорога не коснулась его. Подвал всегда заперт, в нем
тепло, чисто, за домом жасмин и сирень. И все почему?.. Здесь старухи живут,
смотрители порядка. Их трое - головастая, пополам согнутая, и еще одна, в
валенках зимой и летом. Пока они живы, мне там делать нечего. Когда умрут,
начнется, как везде, разброд и разбой, придется руки приложить, иначе
девятый пропадет. Но пока они здесь, и лучше меня служат - всегда дома, у
окна или на балконе, наблюдают за местностью, во все стороны глядят. И дом
хорошо стоит, и жильцы как на подбор, как въехали, так и сидят, тихую жизнь
ведут. Перед подъездом большое бревно, в теплое время на нем отдыхают.
Алкаши и бандиты обходят дом, боятся старух.
Я завидовал девятому, и месту, и тишине среди населения квартир...
На первом этаже старуха с огромной головой. Голос у нее особенный,
скажет слово, вся земля слышит, от края и до края, через овраг эхо
перекатывается. Она всегда на балконе сидит, даже зимой, закутается, и на
табуреточке... с улицы только голова видна. Сидит, за всеми наблюдает. Если
б не она, что бы тут было... Деревья, уж точно, погубили бы... Они и так
поломаны, но все-таки живы, ее заслуга. Валентиной зовут, а мать, покойная,
Тимофеевна, у той еще громче голос был, и голова такая же, и живот, и все