"Дан Маркович. Ант" - читать интересную книгу автора

Мне было неприятно, что так плохо поступил с единственным человеком,
который относился ко мне по-приятельски. Но я почувствовал и облегчение -
больше не нужно притворяться. Притворство было тяжко для меня и ранило
гордость. Обычно, когда надо было двигаться, спешить, я хитрыми приемами
отвлекал его внимание, чтобы он отошел или отвернулся, а сам, понемногу
собираясь с силами, приподнимался, поправлял одежду или завязывал шнурок
или чистил штатину... Он всегда с досадой говорил - "вечно ты
копаешься..." Да, я зверь, зверюга, и вот копошусь на четвереньках, но
все-таки встану, встану... Вспоминая этот случай, мне было стыдно,
досадно... и хорошо, спокойно. Пусть я виноват, но мне надоело быть перед
всеми виноватым, я устал. Мы были слишком разными.
Его рассуждения в сущности раздражали меня. Обычная в те годы "обойма"
образованного человека, или якобы образованного, уж не знаю. Я не был
начитанным и цепко схватывал все новое, чтобы в одиночестве продумать и
перекроить под стать собственной жизни. Большую часть моего времени
пожирали ноги и борьба с ними, и я не мог позволить себе роскошь
бесцельной любознательности. Я боялся обилия мудрости, которую не смогу
перетащить в свой угол, как необходимый ежедневный инвентарь, руководство
к действию, а перебирать афоризмы, сегодня одно, завтра другое, не любил.
"Ты удивительно практичен, - Генрих не раз говорил мне с раздражением, -
стремишься приспособить к своей жизни все, что тебе подходит, а остальное
отбрасываешь с порога..." И это правда, чужая мудрость мне не нужна.
Интерес к ней понятен, как тяга подсмотреть чужую жизнь во всей ее
откровенности, но ничтожен по сравнению с привязанностью и вниманием к
собственной жизни как загадке и драме, к собственному страху и жажде
выжить. Я не практичен, я сосредоточен на себе, потому что постоянно хожу
по краю, всегда боюсь упасть и барахтаться, как насекомое, унижен перед
всеми и самим собой, как было, было, было... Я ничего не забыл, в этом мой
ужас. Что это написал Хуго - "ты поднялся один раз, может, попытаешься еще
разик?.. " Куда?.
Зачем?.. . Не пустые ли слова, сочиненные старым алкашом?..
Я был неглупым, остро чувствующим существом, при этом не злым, склонным
к добру, теплу, но мой тупик был слишком глубоким. Я не мог согласиться и
принять устройство жизни, в котором торжествует случай.
Мои ноги, и дальше, дальше... каждое событие только подтверждало сухую
истину - ни плана, ни цели, ни здравого смысла во всем, что происходит с
нами, а только грубая игра. Кто-то смеется, кто-то плачет, завтра, может,
наоборот, а таким как я, выпадают одни шестерки. Я был гордым, и не хотел
подчиниться. Порой так уставал, что становился себе противен. Подходил
иногда к зеркалу и видел свои блестящие глаза... Что со мной завтра
будет?... Какой еще ход выдумает мой вечный враг?.. Мне было интересно
жить - и горько, страшно; я не был игроком, а мне навязывали игру без
правил. Понемногу горечь и страх разрушали оболочку, прочный хитин,
который я много лет наращивал вокруг своего ядра, ядрышка, сути.

8.

С ногами снова стало хуже, линия огня поднялась и достигла колен. Так я
называю границу между здоровыми тканями и пораженными этой чертовой
болезнью, которая оказалась вовсе не детским параличом. По вечерам меня