"Дан Маркович. Ант" - читать интересную книгу автора

Я пришел вечером к подножью, чтобы испытать себя, назавтра мне
предстояло бежать со всеми с одной лекции на другую, а по дороге эта
горка. Наверху старинная библиотека. Перед ней бронзовый истукан с
высеченными в камне назиданиями - "спешите делать добро..." Никто не
спешил мне помочь, с тех пор, как мне, пятилетнему, нужно было
перевернуться с одного бока на другой. Даже мать! Она была права, я должен
был сам. Кто еще был за меня? Молчите?.. То-то!.. Что такое добро? Кто
добрей - Семен, засадивший в удобную коляску, или Ефим, выпотрошивший мой
транспорт навсегда?.. Не раз я думал - как было бы здорово, если б я из
нее не вылезал. Вранье, конечно, но временами я лез на стенку, так уставал
терпеть грызущего меня зверя.
Тогда я вскарабкался на ту паршивую горку и плюнул в спину истукану с
его назиданиями, а потом еще тысячу раз плевал.
А теперь брал иную высоту, тяжелей, потому что сердце стало пусто. Но
все равно я боролся за то же самое - за себя.

17.

Я должен был напрямик добраться до моря. На это я отвел полчаса.
Первые двадцать метров я карабкался бодро, уже полсклона позади, и тут
почувствовал знакомый холодок в спине, он сползал к ногам, накапливался
ледяным грузом в коленях. А снизу, навстречу ему огонь, сейчас они
схлестнутся... Боль я вынесу, только бы ноги не отказались сгибаться!..
Осталось уже немного... Я жив, первый подъем позади. А вниз -
как-нибудь, как-нибудь... И я полетел вниз, пока в грудину с размаху не
уперся толстый сосновый корень, торчащий из песка костлявым пальцем.
Остановил на миг, выдрал кусок кожи и разорвал рубашку на груди. Но я уже
поднимался на следующую дюну.
Их оказалось четыре с половиной, и последняя, совсем невысокая, далась
мне трудней всех. В горле захлопнулся клапан, чуть приподнимется, впустит
каплю воздуха и снова намертво, прочно, вплотную, впритык... Я вдыхал и
выдыхал с огромным трудом, а про ноги говорить нечего - меня нес страх, а
не ноги. Я их не чувствовал до колен, что-то с ними делала, как-то
управлялась та нерассуждающая сила, которая держала меня и не позволяла
сдаться. Что боль... тут я понял, что сильней боли.
Бесчувствие и бессилие, они страшней. Не останавливайся! А если сдамся,
сяду, лягу, останусь?.. Разговоры, я не умел сдаваться. Я мог упасть,
потерять сознание, разум, но не "лапки вверх".. Меня с детства вытолкнули
из той жизни, где жалеют себя и сдаются. Я не стал от этого лучше,
наоборот, но это моя история, другой у меня нет. Что толку жаловаться на
жизнь - ее не с чем сравнивать.
И тут я с размаху чуть не слетел с высокого обрыва, внизу плескалась,
булькала морская вода. Берег здесь плоский, низкий, и только в двух-трех
местах вот такие каменистые обрывы метров двадцать высотой. Я не сел -
свалился на мелкие острые камешки. И боль догнала меня. Такой никогда не
было, только однажды. Я только начал выходить на люди, учился скрывать
свое увечие...
Я переходил дорогу перед старухой. Вполне мог бы успеть, если б одна
нога не помешала другой. Дрянь заверещала и палкой вытянула по левой
голени. Она угодила по острому краю кости, выступающему вперед. Я забыл