"Дан Маркович. Перебежчик (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Серый быстро пришел в себя и опять двинулся к мискам, по дороге отшвырнул
еще одного моего друга...
Макс наконец понял, что от него требуется - он тоже подскочил к еде,
страшно захрипел, разбрызгивая слюну, вытянул когтистую лапу и зацепил
Серого за щеку. И так здорово зацепил, что отцепиться у него не получалось.
Серый сначала страшно удивился, а потом запаниковал, замахал лапами, но
оказалось, что у Макса лапы длинней, и враг сидит у него на когте, как рыба
на крючке. Наконец, Серый освободился и бросился бежать.
Мы не видели его почти неделю, а потом он вернулся и вел себя чуть
потише. Так и пошло у нас, как только он распояшется, я с треском выгоняю
его, а он, пользуясь моей медлительностью, снова прокрадывается на балкон и
сладким голоском сманивает кошек у наших котов. И это продолжается по сей
день! Несмотря на боевые действия, я подкармливаю его, а он не против, так
что наши отношения можно назвать сложными, но не враждебными. Кажется, он
понял, что лапы распускать опасно, но сдерживаться у него не всегда
получается.
После Макса, главного свидетеля и участника боя с Серым, первым заметил
изменения в расстановке сил мой главный кот Клаус, хитрец и дипломат. Он
тут же перестал замечать Серого. Тому это было страшно обидно. Ведь именно
он год назад прокусил Клаусу ухо, оно превратилось в огромную подушку, в
которой перекатывался гной. Клаус мучился, но лечиться не давался. Когти у
него железные, и я сдался - будь что будет... Ухо в конце концов сморщилось
и стало небольшим твердым хрящиком. Но о Клаусе будет еще разговор.


6. На следующее утро... Люська.

И сегодня сухо, тепло, и у той же кучи листьев меня встретил Макс. Второй
была Люська, серая пушистая кошечка, молодая вертихвостка, шельма, глаза
раскосые, шальные... Она орет тоненьким пронзительным голосочком,
появляется на балконе и прыгает вниз ко мне. "Ну, зачем, Люся... - говорю
ей, - ведь мы идем туда, могла бы подождать..." Но на самом деле приятно,
что меня встречают. Я их вырастил, выкормил вместе с братцем Шуриком.
Шурик, милая душа, его уже нет, о нем отдельный разговор... А Люська в
восемь месяцев пошла по рукам или лапам, не знаю, как вернее, и первый, кто
ее заметил, был старина Клаус. Он обделал свои делишки так быстро и ловко,
что кошка, котенок в сущности, не успела и глазом подмигнуть, а я не сумел
помешать совращению - вышел из кухни на минутку, а когда вернулся, охранять
ребенка уже было бесполезно... Люська навсегда сохранила нежное отношение к
Клаусу, познакомившего ее с любовью: они часто сидят рядом, она старается
коснуться мордой его шерсти, а он делает вид, что не замечает... Люська
тогда выкинула двух совершенно голых тварей, один еще шевелился и мне
пришлось его прикончить, и закопать обоих. Она же долго недоумевала, где ее
плоды, ходила в то самое потаенное место, куда спрятала их, и ее мать,
Алиса, была все время с ней. Они сидели рядышком у коробки, в которую
затащили котят, и прислушивались, прислушивались... В коробке было тихо.
Одна за другой они лазили туда через узкую щель, нюхали тряпку со следами
крови...
Дальше еще страшней. К тому времени у Алисы подросли котята, Сильва,
приблудная Саманта... и Люська в отчаянии посчитала их за своих, и донимала