"Юрий Маркин "Рассказы о джазе и не только" (18 и 19)" - читать интересную книгу автора

не бывало - нужно снова употреблять согревательное зелье. И мы опять
отправились на поиски очередного винного магазина.
По пути наткнулись на очень популярное в те времена культурно-спортивно-
развлекательное заведение с военным уклоном под коротким названием "Тир".
Заведение находилось на пустыре и двери его были широко и гостеприимно
распахнуты. До слуха доносилось, знакомое с детства, пощелкивание
пневматических винтовок и пистолетов. Мы, в плохом настроении после неудачного
заплыва, ввалились туда. Стреляли, стреляли, но, в основном, мимо, и
выигрывание какого-либо приза нам, явно, не светило. Почему-то на это мы сильно
обиделись и дело дошло до ссоры с хозяином заведения. Он нам указывал на нашу
нетрезвость, а мы посчитали, что прицелы специально сбиты, чтобы усложнить
стрелку задачу. Hе найдя с хозяином общего языка, мы, рассерженные, покинули
его заведение. Свежий воздух нас ничуть не успокоил - ущемленное самолюбие
требовало удовлетворения, что незамедлительно и последовало. Hа пустыре кругом
валялось множество камней, коими мы и стали бросать в открытую дверь тира,
стараясь сбить непокорные мишени. Из глубин заведения доносился сначала
гневный, но постепенно снизошедший до жалобного, голос, наказанного за свою
нелюбезность "тировика". Мы же, получив эту самую САТИСФАКЦИЮ, взяли ноги в
руки так, что ни одна бы милиция нас не догнала, и были таковы.
Этими "происшествиями" и ознаменовалось начало наших гастролей в этом
славном волжском городе, где, постоянно пребывая в хмельном угаре, нам так и не
удалось увидеть эти самые, "ясные зорьки".

19. ВСТРЕЧА В САДУ

Вначале анекдот: сидят вечером в парижском ресторане двое белоэмигрантов.
Сидят долго" ожидая Федора Ивановича Шаляпина, который после спектакля обычно
заходит сюда ужинать. Одного из них совсем разморил сон: голова вот-вот упадет
в тарелку.
- Ванька, не спи, Федора Ивановича пропустишь, - тормошит товарищ.
А Ванька, не в силах бороться со сном, так и клюет носом.
- Ванька, не спи! Слышь? Федор Иваныч скоро придет, - тормошит опять бодрый
собутыльник.
И в тот момент, когда Ванькина голова рухнула в объедки, пробежал по залу
шепоток, какое-то волнение случилось у входа, и означилась в толпе вновь
вошедших знакомая импозантная фигура.
- Ванька, Ванька, проснись! Вот он, Федор Иваныч, глянь-ка, - будит сосед,
- Собственной персоной!
Ванька приподнимает голову, приоткрывает один глаз (остатки ужина
запутались в усах и бороде).
- Фед-дыр Ив-ва-ныч? - икает он, - Да-а-а-а? ...Hу и гони его на ... !
Рассказать же я хочу о несколько ином, но похожем случае, происшедшем в
наши дни. В начале 80-х репетировал я со своим биг-бэндом в Зеркальном театре
сада Эрмитаж, где в то время находилась репетиционная база Московского
Объединения Музыкальных Ансамблей (МОМА). Был не то май, не то июнь - весь сад
в буйной зелени, а в аллеях отдыхающие. В антракте иду с трубачом Колей Т. по
дорожке и вижу: на скамейке, греясь на солнышке, сидит сам Леонид Осипович
Утесов. Жил он по соседству, поэтому постоянно отдыхал здесь. Сидел маэстро,
опершись на палку, как обычно сидят все старики его почтенного возраста -
все-таки глубоко за восемьдесят - и думал о чем-то своем. Мы прошли мимо и я