"Олег Маркеев. Серый ангел " - читать интересную книгу автора

Что там промеж них вышло, Зинаида Ивановна не поняла, лежала в комнате,
когда они на кухне сцепились.
Васенька клянчил у отца десятку на опохмел, а старый препирался. Денег
в семье не было, а до пенсии - целая неделя. Вася грозился придушить мать и
вытащить из-под подушки гробовые. Отец совестил и материл, но беззлобно.
Вася опрокинул шкафчик с посудой и стал бить старого. И как-то само собой
получилось, что налетел на нож. Рука у бывшего наладчика разливочной линии,
видать, силу и сноровку не утратила. Один удар под ключицу - и осел Вася,
глупо ухмыляясь.
Старого в тюрьму не посадили. Свозили на ментовском "уазике" в
отделение, сняли показания и до утра отпустили домой. Курил он на той же
кухоньке. Курил, скукожившись на табуретке, курил одну за другой, а потом
охнул и завалился набок. "Скорая" прибыла через час. Не откачали. Сказали -
старый очень, сердце ни к черту.
Сейчас посреди кухни, загораживая белый свет, стоял холодильник
"Минск-15М". Его Зинаида Ивановна купила в дефолтный ажиотаж, поддавшись на
агитацию старшей сестры. Вытащила из наволочки гробовые (мужа и Васенькины -
обоих схоронили за счет города) да и вгрохала все в эту белобокую гробину. В
холодильнике какую неделю не было даже льда: свет Зинаида экономила, а
продукты купить было не на что.
С утра она зачем-то поперлась в собес, но там был выходной. На обратном
пути завернула в продуктовый, прозванный местными "конюшней". Рыночные
веянья "конюшню" обошли стороной, там все оставалось неизменным с тех лихих
лет, когда слава Марьиной рощи гуляла по Москве и вместе с этапами
расходилась по всей стране. Даже продавщицы остались прежние. Свои в доску.
Если нужда прижмет, отпустят в долг - своим, естественно.
Но с "конюшней" у местных была связана одна неприятная традиция. При
нужде, особенно ночью, считалось не западло грабануть родной продмаг. Но не
дочиста, а ровно на продолжение банкета. Сегодня, как на грех, кому-то
приспичило. Сковырнули фомкой замок и вынесли ящик водки, пару палок колбасы
и охапку пакетов с чипсами.
В "конюшне" по этому поводу вяло хозяйничали менты. Тощая овчарка
крутилась у них под ногами, подозрительно обнюхивая директора. Ашот,
директор "конюшни", закатывал печальные армянские глаза, загибал пальцы,
вспоминая, что где лежало и сколько стоило. Продавщицы подсказывали, но всё
только путали. Менты, как кони, хрупали списанными чипсами и ржали. Все, как
обычно, ничего интересного.
Злая хуже некуда Зинаида отправилась домой. На полпути села на первую
подвернувшуюся скамейку. Дальше идти сил не было. Требовалось срочно
выплеснуть на кого-то скопившуюся злость. Зинаида Ивановна хищно
осмотрелась, как старая псина, потрепанная жизнью и измученная блохами,
которой уже наплевать, в кого вцепиться и что будет после. Такой зуд в зубах
и кислота под языком, что хоть умри, а поцапайся.
- Сволочи! - со свистом выдохнула Зинаида Ивановна.
Адресатов было три. Группка молодых мамаш на соседней скамейке, магазин
"Рамстор", чей транспарант на крыше застил полнеба, и правительство. Зинаида
Ивановна решительно всклобучила сиреневый вязаный берет и пошла вверх по
списку:
- Сволота одна! Проворовались все. И рыжий у них - главный вор.
Мамашки испуганно покосились на нее, но на провокацию не поддались.