"Олег Маркеев. Оружие возмездия " - читать интересную книгу автора

Хиршбург кивнул. Вновь вытер лицо. Жест получился суетливым, словно он
рефлекторно пытался спрятаться от пронзительного взгляда Винера. Тот вдруг
напомнил старику молодого беркута, нацелившегося на добычу. "Он больше всех
в роду похож на покойного Рейнхарда. Только более энергичен и жестче.
Идеальное сочетание воли, мужества и мудрости", - подумал Хиршбург.
- В январе сорок пятого в Кенигсберге вы выполняли специальное задние
Гиммлера, - начал Винер.
Хиршбург немного помедлил и, повинуясь взгляду Винера, продолжил:
- Мне было приказано принять у Хармьянца несколько ящиков и обеспечить
их транспортировку в рейх. Эту коллекцию упаковывал лично Роде. Из-за кубков
вышел какой-то спор. Подробностей я не помню, но упоминалось имя Рейнхарда
Винера. - Старик на секунду сдавил переносицу пальцами и прикрыл глаза. -
Да... Роде спорил с Хармьянцем о заключении, которое сделал ваш дед по
одному из янтарных кубков. Тогда мне показалось, что фанатик Роде ревнует и
просто не хочет расставаться с этой коллекцией.
- Дальше. - Винер положил на колени два снимка, все еще держа их
изображением вниз.
- Потом начался сущий кошмар. Русские почти замкнули кольцо вокруг
города, со дня на день ожидался штурм. Моя зондергруппа должна была выехать
на спецпоезде. Но вместо него вперед пошел обычный состав с гражданскими. А
через несколько минут начался налет авиации русских. Грузовик сильно
повредило. Меня контузило, командование принял на себя гауптман Рунге. В
себя я пришел уже в спецпоезде. Как потом оказалось, это был последний
состав, которому удалось вырваться из г города. - Старик перевел дыхание. -
Рунге доложил, что ему удалось выгрузить ящики из подбитой машины. Группа
переждала налет в подвале полуразрушенного дома в районе пивоварни
"Понартер". После налета Рунге недосчитался четырех солдат и одного ящика:
угол подвала, глея находились эти четверо, завалило. Откапывать возможности
и времени не было. В Берлине я сдал по описи все, что удалось вывезти из
Кенигсберга. Выяснилось, что недостает именно этой коллекции чаш.
- Что стало с Рунге и его командой? Хиршбург поджал по-старчески
блеклые губы.
- Понятно, - догадался Винер. - Итак, Роде, фон Андре, Хармьянц мертвы.
Мой дед погиб в августе сорок четвертого, за полгода до падения Кенигсберга.
Остались только вы. - Он перевернул фото и протянул старику. - Об этой чаше
шла тогда речь?
Хиршбург наклонил очки, как это делают близорукие, подался всем телом
вперед.
- Несомненно это она, - произнес он сдавленным от напряжения голосом.
От бесформенной, с плохо обработанными краями чаши на снимке исходило
ровное золотистое свечение.
- Да, я абсолютно уверен. - Хиршбург потер кончики пальцев. - От нее
исходило какое-то тепло. Знаете, будто держишь в руках что-то живое.
Винер внимательно наблюдал за стариком, пытающимся подобрать слова.
- Господь мой! Я вспомнил. - Он шлепнул себя ладонью по лбу. - Роде
ворчал, что в "Аненербе" никто не разбирается в янтаре. А Хармьянц возразил,
что ваш дед Рейнхард Винер либо гений, либо безумец. Но не им об этом
судить. Их дело выполнить приказ рейхсфюрера.
Винер презрительно скривил губы и бросил:
- Хиршбург, если бы эти два старых идиота сразу же поверили моему деду,