"Олег Маркеев. Тотальная война " - читать интересную книгу автора

четырех известных ей языков, давно днем с огнем ищут контрразведки по всему
миру А тех, кого она натаскивала в русском и кто научил попугая Че Гевару
революционным речам, он вполне мог встретить в Анголе или Эфиопии.
"Идеальное алиби", - решил Максимов. Поначалу он не особо обрадовался
присутствию хозяйки дома, но здраво рассудил, что ей, ветерану невидимого
фронта, поверят больше, чем безмозглому попугаю.
- Ты чем-то расстроен, Максим. - Арина Михайловна через плечо вскользь
оглядела Максимова.
- У деда неприятности.
- Что-то серьезное?
- Время покажет. Но уже сейчас радоваться нечему. - Он уселся на свое
привычное место на краю углового диванчика. - Дача в Пионерском сгорела.
Была бы своя, еще полбеды, а она - чужая. Теперь не расплатимся.
- Бог ты мой! - участливо вздохнула Арина Михайловна. Объяснение
плохого настроения гостя выглядело вполне логичным, и она ослабила
бдительный прищур глаз. - А я в газетенке одной, кажется, про ваш пожар
читала. И заголовок такой мерзкий дали: "Профессору крупно повезло". Когда
пожар был?
- Вечером в воскресенье.
- Значит, про вас. - Она отвернулась к плите. Арина Михайловна,
очевидно, по старой привычке обрабатывала всю прессу на всех известных ей
языках, аккуратно вырезала нужные статьи и раскладывала по папочкам,
помеченным специальными индексами.
Она разлила кофе по чашкам, придвинула к Максимову плетеную корзиночку
с печеньем.
- О, что у меня для тебя есть! - Арина Михайловна привстала на цыпочки
и достала с холодильника пачку сигарет. - Узнаешь?
- "Лигерос", - усмехнулся Максимов, покрутив в пальцах темно-лиловую
пачку с треугольным парусником.
Любой курильщик со стажем помнит времена социалистической интеграции,
когда в каждом ларьке свободно лежали кубинские сигары "Ромео и Джульетта" и
сигареты "Лигерос". Стоили они сущие копейки, чему жутко удивлялись туристы
из мира загнивающего капитализма. Советский народ помощь братской Кубы не
оценил и привычно смолил "Приму". Лишь тонкие эстеты и школьники полюбили
сигареты "Лигерос". Первые - за неповторимый сигарный аромат и невероятную
крепкость, вторые - за дешевизну. Сигареты были без фильтра, и сладковатая
бумага из сахарного тростника вечно липла к губам так, что отдирать ее
приходилось с кровью, и у многих первый опыт курения на всю жизнь запомнился
этим кровяным привкусом, приправленным душистым дымом.
- Настоящий мачо курит именно такие. Чтобы горло драло и в голове
звенело, - авторитетно заявила Арина Михайловна. - Всякие там "Парламенты" и
"Мальборо-лайт" оставим комплексушникам из банковской челяди. Ты не
стесняйся, кури. Если честно, мне целый блок подарили. Но буду тебе выдавать
по пачке, чтобы был стимул приходить в гости.
Максимов прикурил сигарету. Бумага сразу же прилипла к губам, оставляя
на них сладкий привкус, а в голове от первой затяжки действительно
зазвенело. Запил табачную Горечь густым горьким кофе.
- Интересно, что они о нас думают? - Он указал на пачку.
- Кубинцы? - догадалась Арина Михайловна. - Да, плохо они думают,
Максим. Мы даже не представляем, кем мы были для половины мира. Особенно для