"Александр Марков. Троица" - читать интересную книгу автора

Поверят ли читающие? Опять было пономарю Иринарху видение. Пришел к
нему теперь великий чудотворец Никон и сказал:
- Пойди, передай осадным людям: нынче выпадет снег, так пусть все
недужные тем новопадшим снегом трутся, и будет им исцеление.
Как только снег по слову чудотворца выпал, я тотчас же скатал комок
побольше и понес Оленку тереть. А сама она уж не ходит, в келейке лежит с
хворыми и умирающими. Тер я ее, тер, потом отец ее Никифор пришел тоже со
снегом; так мы ее хорошенько натерли. Дай Бог, помогло бы. Ведь поможет,
поможет, раз Никон сказал.

Марта 18-го дня

Стало ей немного лучше.
Слава тебе, Господи, блаженно речение твое, яко делом совершил еси!
Давно не писал я о вылазках и подвигах ратных. Причиной же тому не мое
нерадение, а то лишь, что и вправду теперь славных дел почти не совершается.
Ныне у нас уж не война, а тоска смертная и томление духа.
Мы от хворей и скудости и стеснения великого мало-помалу помираем, паны
же нас стерегут да свое войско берегут. А от безделья литва денно и нощно
винопитию предается. Наутро же немощные от пьянства приходят к городу с
вином и просят у наших в обмен меду опохмелиться. А троицкие люди и рады
такой торговле, поскольку мед у нас есть в погребах, вина же мало.
А воеводы с архимандритом этой дружбе даже и не противятся, только
велят у супротивных выведывать поболее об их замыслах и, если возможно,
кого-то улавливать и в плен брать.
Так третьего дня поймали пана Мартьяша, сапегина трубача. А сегодня еще
привели в монастырь другого пана, немого и глухого. А возраст и сила у него
великие, и очень страшен, что и не сказать, человек ли, медведь ли.
Первый же пленник, Мартьяш трубач, лицом красив и статен, и разумен
весьма. Привел же этого Мартьяша в город троицкий слуга Пимен Тененев.
Воевода князь Григорий говорит:
- Сей пан знатный, его к жерновам не поставишь. Веди в сыскной приказ,
может, чего сведаем, а потом казнить его.
Воевода-то думал, что поляк по-русски не поймет, однако же тот стал ему
ответствовать ладно и скоро, слов не коверкая. Сказал:
- Помилуйте, пан воевода. Я не затем вашим людям сам поддался, чтобы
меня, как барана, на углях поджаривали, а после голову отсекли. Ведь я хоть
и крещен в люторской вере, но, проживая в украинных землях, в городе Киеве,
частенько хаживал в православные храмы, и мало-помалу прилепился сердцем к
вашей вере. Безо всякого лицемерия скажу, что ваша греческая вера есть
истинная, а наша поганая лютеранская есть богомерзкая ересь и горькое
заблуждение умов. Поэтому, если будет мне дозволено, хочу вам верно служить
и голову свою, если надо, положу за дом Пресвятой Троицы и православную
веру.
Троицкие же люди, стоявшие кругом, головами кивали и меж собою
шептались: "Вот молодец пан, какие правильные и разумные речи говорит".
Потому что видели, что пленник веру нашу хвалит нелицемерно. А воевода
спросил того Мартьяша:
- Какая нам от тебя польза? В чем твое умение?