"Александр Марков. Жестокая реальность" - читать интересную книгу автора

мягкого, похожего на резину материала. С боков их поддерживали
металлические штыри, прикрепленные к кольцам, которые опоясывали корпуса.
От чанов разбегалась сеть разнообразных трубок. Они опутывали комнату будто
паутиной. Большинство из них составляло потолок арки, высотой немного
превышающей рост человека. Они добирались до центра комнаты. Здесь на полу
на каменных основаниях располагались насосы. Они окружали большой
деревянный стол, уставленный колбами, ретортами, спиртовками, спиралями,
перегонными кубами, подставками, пробирками с какими-то растворами.
Создавалось впечатление, что в этом зале нашел пристанище средневековый
алхимик. Видимо, ему удалось приготовить лекарство, которое может бороться
со временем.
По трубкам пульсировала жидкость, как кровь по прозрачным венам.
Насосы урчали, наполняя комнату однообразным гудением. От таких звуков
тянет в сон.
Но все это Мазуров рассмотрел позже, когда у него появилось на это
время и исчезла опасность. Услышав первый выстрел, он упал, но так
неудачно, что ударился подбородком о камень, прикусил язык и отколол
кусочек зуба. Рот стал наполняться кровью. Ее солоноватый вкус истреблял
сладковатый привкус, оставшийся после шоколада. Увидев спрятавшихся за
насосами немцев, он стал стрелять, пытаясь при этом не повредить приборы и
трубки. Пули отскакивали от железных кожухов, визжали, разлетались в разные
стороны. Одна из них ушла вверх и перерезала несколько трубок. Из них, как
из пораненных щупалец, закапала жидкость.
Первого немца Мазуров ранил сразу же. Расстояние было небольшим. Он
сумел задеть лишь голову немца, хотя метился в лоб. Получалось, что вместо
десятки он выбил только двойку, да и то потратил на это пули три или
четыре. У немца оторвало кусок уха. Мазуров скорее увидел, что немец
вскрикнул, прочитав это по его губам - вскрик растворился в шуме насосов,
продолжающих перекачивать жидкость. Немец из-за резкой внезапной боли
потерял контроль и вместо того, чтобы нырнуть вниз, дернул головой вверх,
показавшись над насосом почти по пояс. Прежде чем он успел спрятаться,
автоматная очередь прочертила у него на груди полосу, разорвав гимнастерку
в клочья.
Тем временем Рогоколь не давал немцам высунуться из укрытий. Русским
спрятаться было негде, пришлось компенсировать это плотным огнем. Немцы все
же огрызались. Штурмовики могли бы закидать их гранатами, но в этом случае
большинство, если не все приборы, будут разбиты.
Пули разбили угол стола в щепки. Жидкость из поврежденных трубок
наполнила комнату вонью, но это был запах не протухших яиц, а скорее
начинающего подгнивать мяса.
Один из чанов лопнул. Часть его содержимого быстро испарилась, отчего
воздух сделался густым и плотным, другая затопила пол. Огромная лужа стала
подбираться к штурмовикам. Из чана что-то выпало, но это произошло так
быстро, что никто из штурмовиков не успел рассмотреть, что же это было.
Зато хорошо разглядел немец, укрывавшийся за чаном, и нервы у него не
выдержали. Ему бы прятаться в укрытии и ждать, когда его выручат товарищи,
а он высунулся из-за стола и замешкался, не зная, что делать дальше.
Наконец немец стал вскидывать автомат, наивно полагая, что ему дадут время
прицелиться и выстрелить. Его голова треснула, раскололась на куски, как
спелый арбуз, упавший на пол, брызнули ошметки мозга, кусочки раздробленных