"Александр Марков. Жестокая реальность" - читать интересную книгу автора

сумел вернуть его в привычный ритм. Когда появился немец, Миклашевский
соскользнул со стены. Охранник не заметил его и лишь в самом конце, когда
одна рука штурмовика уже почти закрыла ему рот, чтобы остановить вскрик, а
другая толкнула кинжалом в спину, попытался обернуться, но Миклашевский
сумел предвидеть это движение и скорректировал удар так, чтобы он пришелся
в сердце. По телу часового пробежала судорога. Штурмовик помог ему удержать
винтовку. Немец прогнулся. На его губах выступила пена, а потом потекла
кровь, заливая Миклашевскому ладонь. Это продолжалось секунд пять, в
течение которых штурмовик, несмотря на свою силу, с трудом сдерживал немца,
а потом тот обмяк, превратившись в мешок, набитый соломой. Его руки
безвольно опали. Миклашевский положил часового на камень, стараясь, чтобы
винтовка не загремела. Крови натекло немного. Маленькая лужица быстро
мелела. Кровь просачивалась в щели между камнями. Согнувшись над мертвым
телом и вытирая о шинель немца кинжал, штурмовик вновь осмотрелся, похожий
в это мгновения на волка, склонившегося над добычей, который пытается
выяснить, решится ли кто-нибудь отнять у него трофей. Но в замке было
по-прежнему тихо. Никто не проснулся. Лишь второй охранник приближался,
скрываясь пока в темноте. Миклашевский мягко, как кошка, прошел десяток
метров, а когда распростертый на камне немец перестал быть виден, вновь
спрятался за зубцами стен и стал ждать.
Когда он бесшумно отделился от стены, часовой, наверное, подумал, что
призраки людей, которых много столетий назад убили в этом замке, вырвались
на свободу. Штурмовик успел прочитать в широко открытых глазах, пытавшихся
хоть что-то увидеть сквозь полупрозрачную сонную вуаль, удивление с
примесью ужаса. А потом Миклашевский легким отточенным движением, похожим
на огненный всполох в небе, который неожиданно появляется там во время
дождя и так же быстро исчезает, полоснул немца кинжалом по горлу.
Уже не имело смысла зажимать часовому рот. Он ничего не мог сказать.
Он хотел что-то произнести, но все звуки не доходили до рта, вытекая через
рану на горле, вместе с кровью и жизнью. Кровь в ране булькала и клокотала.
Глаза немца стали тускнеть, а когда Миклашевский увидел, что часовой начал
оседать, он подхватил его под руки и осторожно опустил на камень, будто
опасаясь, что тот, падая, может больно удариться.
Павел разогнулся, как пружина, - сгусток мышц, вен и сухожилий. Ему бы
теперь завыть волком, задрав голову к небесам, потому что мгновением раньше
из плена облаков наконец-то вырвалась луна. Она была полной. Она залила
этот мир серебристым пламенем, и теперь стал виден не только весь замок, но
и дорога, вытекающая из-под ворот, и лес, который боялся приблизиться к
стенам. Миклашевский и не подозревал, как близко бродила возле него смерть.
Он не стал кричать, а только разлепил губы в улыбке. Его лицо было
неестественно бледным, как у окоченевшего трупа. Его глаза сверкали, как
драгоценные камни. Его предками были варвары. По крайней мере именно так
называли их ромеи. Теперь кровь предков, проснувшись от долгого сна,
бурлила в его венах.
Павел отвязал от пояса моток веревки, закрепил его на стене и бросил
вниз. Он походил на рыбака, который забрасывает леску в озеро. Насаживать
на нее приманку он не стал. Рыба была такой голодной, что попалась и без
наживки. Веревка тут же натянулась.
Первым показался Мазуров. Ему было гораздо легче, чем Миклашевскому,
поэтому у него на лбу даже не выступила испарина. Он легко перемахнул через