"Александра Маринина. Все не так" - читать интересную книгу автора

опираюсь на палку. Когда он явился, я уже сидел за столиком, благоразумно
спрятав палку за оконной шторой, и, наверное, внешне производил впечатление
человека вполне здорового и полного сил.
- Пока не могу. У меня была серьезная травма, бороться с полновесными
взрослыми мужиками мне запретили как минимум года на два, так что работать я
могу пока только с детьми. А жить-то надо на что-то.
- Ладно. - Он, казалось, был вполне удовлетворен моим ответом. - О себе
расскажи. Кто ты, что ты. Родители кто. Откуда родом.
Я рассказал про маленький провинциальный городок, про маму-учительницу
и папу - школьного физрука, про выдающегося спортсмена, который
давным-давно, еще при советской власти, получил срок за "незаконное обучение
карате" (представляете, была такая статья в тогдашнем Уголовном кодексе!
Страна непуганых идиотов!) и после отсидки обосновался в нашем городке и с
удовольствием тренировал всех желающих, когда эту идиотскую статью отменили.
Что самое обидное, отменили ее через полтора месяца после того, как его
освободили. Вот судьба, да? Если бы со мной такое случилось, я бы, наверное,
сдох от ненависти, а он - ничего, улыбался, веселый такой был мужик, и
детишек очень любил, и на жизнь никогда не жаловался, во всяком случае, я
ничего такого от него не слышал. Рассказал про свои спортивные достижения,
первенства, призы и кубки, которые выигрывал.
- Родители, значит, учителя, - констатировал Руденко, вытирая губы
салфеткой. - Это хорошо. Мы с тобой, значит, родственные души получаемся. У
меня мать в гороно работала, тоже всю жизнь со школами и учителями дело
имела. Ты небось и не знаешь, что такое роно.
- Почему же, знаю, - улыбнулся я. - Мама рассказывала. И папа тоже.
Когда я был маленьким, гороно еще был, и я постоянно про него слышал. Туда
все время кого-то вызывали, а оттуда приходили руководящие указания.
- Все верно. Личная жизнь у тебя как устроена? Женат?
- Нет. И не был пока. Детей тоже нет.
- С бабой какой-нибудь живешь?
- Сейчас нет.
Ответил я машинально, а сам в это время подумал, что манера общения у
этого дядьки как-то плохо соединяется в моем представлении с бескорыстной
помощью молодым поэтам. Ой непросто там все, ох непросто, не зря Нана
беспокоится. Руденко больше похож на заурядного бандюка в возрасте, чем на
спонсора малопрестижных литературных изданий.
Он задал мне еще множество вопросов, после чего подвел итог:
- Ладно, ты мне подходишь. Завтра придешь ко мне домой, познакомишься с
Даной, посмотришь комнату, в которой будешь с ней заниматься, и составишь
список, чего там купить надо или сделать. Я в этом не разбираюсь. Что
скажешь - куплю. Остальное за тобой.
- Дана? - переспросил я. - Редкое имя.
- Богдана. Украинское имя. У меня жена из Украины, дочку в честь деда
своего назвала, его Богданом звали. У нас еще старший сын есть, он сейчас в
Англии учится, так она его в честь своего брата назвала Тарасом.
Он вдруг посмотрел на меня хитро-хитро и впервые за весь разговор
улыбнулся. Правда, коротко и скупо, но все-таки это была улыбка.
- Я своей жене всегда уступаю в мелочах, пусть думает, что она тоже
что-то может. Но имей в виду: хозяин в доме - я, и только я. И все вопросы
решать только со мной. Ты понял?