"Анатолий Мариенгоф. Бритый человек" - читать интересную книгу автора

расступились. Я крикнул:
- Лео.
Но он, по всей вероятности, не расслышал. Дверь с треском захлопнулась
перед моим носом.

ШЕСТАЯ ГЛАВА

1

В вечера, когда бесконечность, разбрызгавшись куриным желтком, не
перепачкивала синий фуляр неба, мы бродили по улицам сладко посапывающего
города и заглядывали в чужие окна.
Дерево, гнедое, как лошадь, ничего, вероятно, не имело против. Собака с
плакучим хвостом придорожной ивы не сквернословила, Лео восклицал:
- Это единственное культурное развлечение в Пензе. И принимался
рассуждать о непреднамеренных актерах, значительно играющих для нас
незатверженные роли. Он уверял, что теперь мы непременно бы заснули в
Художественном театре, или, в лучшем случае, шокированные грубостью, сбежали
после первого акта к своим освещенным стеклам. По его мнению, щепетильность
всегда вредит художнику.
- Не находишь ли ты, что Станиславскому не мешало бы иногда
прикладываться глазом к замочной скважине? А то ведь старик всерьез
воображет, что жизнь натуралистична. Вот простофиля!
Он стукнул себя по лбу:
- А еще, по-моему, не менее поучительно, прекрасно и в эстетическом
смысле благородно подслушивать у чужих дверей.
- Это идея.
Однако не всегда мы возвращались домой в хорошем настроении. На манер
болтливой библиотекарши, освещенному стеклу, а позднее звукопроницаемой
двери или перегородке подчас удавалось всучить нам чепуху и маловажность.
Надо сказать, что с каждой прогулкой мы становились придирчивей и
придирчивей.
Если пухлая гимназисточка, вылезая из форменного платья, как розовая
зубная паста из тюбика, оказывалась в целомудренных полотняных штанах, мой
друг клеветливо говорил:
- В таком случае, у девчонки душа кокотки. Это еще неутешительнее для
ее матушки. Я бы на месте старушки предпочел видеть на дочери невыразимые с
инкрустациями.
Если же седобакенбардный чиновник в ватном халате времени Первого
Крестового похода, раскладывая в уверенном одиночестве гранд-пасьянс, не
ковырял упоенно в носу, не вытирал извлеченную "козу" о донышко кресла или
по совестной обязанности не помогал кончиком языка перемещению карт, - мы
считали, что он кривляется.
Однажды я очень обрадовался, увидав, как целуются молодые супруги.
- Смотри, Лео, им тоже ужасно мешают носы. Они ими все время стукаются.
- Это потому, что они любят друг друга.
А в день именин губернаторши мы подсматривали сквозь щель в шторах за
сероволосой женщиной с глазами, украденными у Натальи Гончаровой. Женщина,
словно ампиристая колонна помещичьего дома, была увита сентябрьским плющом
прабабушкиных кружев, может быть, привезенных из Венеции прадедушкой -