"Иржи Марек. Тристан, или о любви" - читать интересную книгу автора

потому что не мог иначе. Тристан преступал не только закон и нравственность,
но даже собственное слово, проявляя слабость не только по отношению к
недругам, но и к самому себе. Я рассказываю это, чтобы подбодрить вас,
надеюсь, вы меня поймете.
Слушая старика, Ян машинально обводил глазами комнату и вдруг увидел на
шкафу заставленную стопкой книг ту самую фарфоровую безделушку, за которую
Хиле уже отдал ему деньги, уверяя, что продал.
Ян с грустью посмотрел на старика:
- Милый пан Хиле, мне стыдно за свою бесцеремонность, а ваша доброта
меня угнетает. Я вижу на шкафу свою статуэтку, вы просто выручили меня, хотя
я совсем этого не заслуживаю. Конечно, я постараюсь вернуть вам деньги, но
сразу, наверное, не получится, придется отдать все жене, они собираются с
дочкой в отпуск.
- Ах я старый осел, - хмуро пробормотал Хиле. - Надо было ее получше
припрятать. Открою вам один секрет: сейчас не самое удачное время для
продажи антиквариата, людей интересует все что угодно, только не старинные
вещи. Обычно ситуация меняется перед рождеством, вот почему я и решился на
эту маленькую хитрость, сказав, что ваша мейсенская фигурка уже продана.
Рано или поздно я продам ее, а эти деньги пусть будут авансом.
- Вы слишком добры, а я, похоже, потерял всякий стыд. Старый Хиле
улыбнулся:
- Ну хорошо, считайте это займом. Я ведь нежданно-негаданно разбогател,
мою статью о нашей фреске напечатали в сборнике о старой Праге, и я получил
гонорар. Так что теперь могу себе позволить одолжить хорошему человеку. Не
будь вас, фреску не открыли бы до сих пор.
- А я бы не попал в положение безумного Тристана. Нет, прошу вас, не
разубеждайте меня. Его донимали вероломные рыцари, с которыми он все же
скрестил оружие, а я вступаю в спор с ревизором, до которого мне нет
никакого дела.
- Когда-нибудь вы поймете - самое прекрасное, что может выпасть на долю
человека, это любовные страдания.
Ян вышел, и Хиле с грустью посмотрел на дверь, закрывшуюся за его
несчастным другом. Любовь, конечно, суета, подумал старик, но до чего же
пленительная. Это пытка, но такая сладкая. Я и сам однажды познал
неразделенную любовь, бесплодную, как пустой колос. И все равно вспоминаю о
ней с нежностью. Она освещает мои сны заревом давно погасшего пожара.
Кстати о пожаре, неплохо бы узнать, что означает сегодняшний визит
некоего господина, кажется, однажды я его тут уже видел, по-моему, он не
реставратор. Пришел один и пробыл наверху довольно долго. Маленькая Геленка
прибежала ко мне и сказала, что не может попасть домой, наверное, мамочка
ушла. Я несколько удивился, но когда увидел, что неожиданный визитер спешно
ретируется из подъезда, посоветовал малышке сходить наверх еще раз, может,
она просто слабо дергала за ручку. Та засомневалась, однако побежала домой,
и вскоре послышался ее радостный вопль, судя по которому можно было
заключить, что мамочка благополучно вернулась. За настоящую любовь человека
клеймят позором, а то, что даже как-то неудобно назвать любовью, принимается
со снисходительным пониманием. Истинная любовь раздражает людей. Тогда как
ее суррогат вызывает на их лицах примирительную усмешку. Влюбленных ставят к
позорному столбу, лицемеры же обретают почет и вес в обществе. До чего же
все это грустно. Он вышел во двор и посмотрел на фреску. Да, на свете