"Марина Мареева. Принцесса на бобах " - читать интересную книгу автора

и снова задремывала.

- Коля, это мы где? - спросила Нина, в очередной раз открыв глаза.

- На Бронную выворачиваем.

- Коля, останови на перекрестке.

... Шестой час утра, синяя тишь перед рассветом... Нина свернула в один
переулок, в другой...

Она подошла к зданию нарсуда. Туманное предутреннее марево скрадывало
то, что днем так резало глаз: учрежденческие таблички, обшарпанные стены,
штукатурку облупившуюся... Нина касалась рукой стен, заглядывала в темные
окна: ее дом, надо же!

- Ага, стоят, - хмыкнул Дима. - Осколки империи. Владик, стой!

Владик остановил машину у японского посольства. Лил дождь, человек
пятнадцать пикетчиков топтались у входа, кто зонтики держал, кто плакаты:
"Ни пяди родной земли!", "Руки прочь от Курил!" Нинина мать, в
полиэтиленовом пакете, напяленном на седенькие кудельки, орала в рупор:

"Товарищи! Не проходите мимо! Присоединяйтесь к акции!"

- Вперед! - скомандовал Дима и, вылезши из авто, ринулся к старухе, на
ходу раскрывая зонт. - Мама! Вы же вымокнете, мама!

Владик выполз из машины, держа в руках поднос, заставленный пестрыми
пакетиками и стаканчиками от Макдональдса.

- Мама! - сокрушался Дима, вздымая над опешившей старухой зонт. -
Промокла, бедная, совсем...

- Какая я тебе мама? - спросила старуха гневно.

- Ну, в смысле Родина-мать зовет, - нашелся Дима.

Подносик, с которым Владик шнырял в толпе патриотов, пустел между тем
стремительно.

- Товарищи! Нас покупают, товарищи! - выкрикнула старуха неуверенно.

- Я покупаю?! - возмутился Дима. - Мама, да как у вас язык повернулся!
Да я всей душою с вами, госпо... О, черт, товарищи! Душою с вами! У-у,
с-самураи! - И Дима погрозил кулаком посольским окнам. - Да у меня оба деда
на русско-японской полегли!

Пикетчики загудели одобрительно. Дима явно набирал очки.