"Елизавета Манова. Познай себя (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

- Узнать, что вы такое?
Борис Николаевич неуверенно пожал плечами.
- Н-нет, как будто. А что?
- А ничего. Могу обеспечить. Как раз моя тема "Определение
психологической пригодности к той или иной профессии". Ну и попутно, так
сказать, нравственный базис. - Он опять поморщился, словно сами эти слова
чем-то раздражали его, и Борис Николаевич почувствовал, нет, не страх,
так, страшок, и острое, щекотное любопытство.
- И что - возможно? Правда?
- К сожалению.
Как-то даже неуютно стало Борису Николаевичу. Эти проснувшиеся глаза
так и вцепились в него: ощупывали, разглядывали, применяли к чему-то, а
все-таки любопытство было сильней. Что-то далекое... из детства? из
юности? из никогда? Сладкое, заманивающее ощущение опасности и свободы.
- И как же это?
- Все по науке. А что, очень интересно? Может и попробовать хотите?
Давайте.
- Как... сейчас?
- А почему нет? Завтра выходной, дома нас с вами не ждут.
Опять страшок, нет уже страх. Оказывается, это правда...
- Я... честно... не знаю. Так сразу...
- Как хотите. Мне-то лишь бы вечер убить.
Борис Николаевич вспомнил о духоте пустого дома, о древнем фильме по
телевизору, выдохнул из себя страх и махнул рукой:
- А, где наша не пропадала! Только давайте уж познакомимся. Борис
Николаевич.
- Владимир Аркадьич, - отозвался тот, и какая-то горькая насмешка
мелькнула в его глазах.
В институт - громадный аквариум на Пушкинской - их пропустили молча.
Видно было, что вахтер знает Владимира Аркадьевича и привык к его
появлениям в любое время. Чем-то эдаким вдруг повеяло на Бориса
Николаевича, о с о б е н н ы м. Каким-то отголоском то ли книг, то ли
фильмов о героических ученых, чем-то, что приятно взволновало его
ощущением своей  п р и ч а с т н о с т и.
- Как же у вас без пропусков? - спросил он, невольно понизив голос.
- А что нам пропуска? - с своей нерадостной усмешкой отозвался
Владимир Аркадьевич. - Тут человека и так видно. Ну, вот вам и наши
хоромы, заходите, милости просим.
Если Борис Николаевич и ждал чего-то необыкновенного, то ожидания его
оправдались с лихвой. Они прошли через две комнаты, набитые такой
внушительной аппаратурой, что он и дышать боялся; только в третьей, на
дверях которой красовалась невразумительная табличка "В. А. Кибур.
Центральный" осмелился наконец, перевести дух.
Здесь хитроумных ящиков с кнопочками, клавишами и экранами тоже
хватало, но они были как-то растыканы по углам, а посередине ни к селу, ни
к городу торчали два высоких кресла на манер самолетных.
- Ну что, - небрежно махнул на одно из них Владимир Аркадьевич, - не
передумали, так садитесь.
- А почему... в кресло почему?
- А больше некуда.