"Елизавета Манова. К вопросу о феномене двойников" - читать интересную книгу автора

флангов, и они в лощину - прямо мне на мушку, но я мог бить только
наверняка. Проклятые заросли были совсем сухие - как раз на один выстрел.
Так и получилось: сначала я крепко накрыл их в лощине, а потом кусты
загорелись, и мне пришлось улепетывать под крылышко к Джеку.
Мы стреляли, меняли позицию, опять стреляли, иногда Пол для острастки
давал излучателем поверх наших голов, и времени словно совсем не было -
одна проклятая, пропахшая дымом бесконечная минута.
Холмы уже были в огне, и у нас не осталось места для маневра. Только
длинная россыпь валунов, где мы хоть вкось простреливали эту лощину. Бой
уравнивался; они залегли, попрятались в выбоинах, и дым скрывал их не
хуже, чем нас. Я понимал, да и ребята тоже - теперь недолго. Нас зажимали
все туже, и когда накроют...
Я подобрался к Джеку. Ободрить? Попрощаться? Не знаю. Просто была
передышка, и я к нему подполз.
Он повернул закопченное лицо - все мы были, как трубочисты, -
улыбнулся... растерянно? Нет, не так. Странная была улыбка: радостная и
испуганная.
- Ты чего?
Он глянул, словно не сразу узнал, схватил за руку.
- Вспомнил! Это я! Я, понимаете?
- Что ты? - я даже разозлился, до того у меня все вылетело из головы.
- Спятил?
- Алек? - он держал меня за руку, и в глазах у него было что-то
такое...
- Вы сможете? Я знаю, что делать! Это надо вдвоем... я и он,
понимаете?
- Что? - опять тупо спросил я.
- Алек, вы продержитесь? Полчасика... клянусь!
Я кивнул - все так же тупо. Ни черта я не понял, только внутри что-то
шевельнулось. Или нет? Не помню. Последние минуточки утекали, я уже чуял
это нутром. А бой еще шел, опять что-то завозилось в дыму, и я схватился
за бластер.
Когда я сумел оглянуться, Джек исчез. А бой разгорался, кончилась моя
передышка, и я уже не мог глянуть, как он там, дополз до "Каролины" или
нет. Сжималось кольцо, затягивало нас все туже, и если я о ком и думал -
так только о Перри.
Он выбрал хорошую ямку - это он умел, но я видел, что к нему уже
пристрелялись. Ему давно было пора менять место, но он, похоже, вошел в
азарт и обо всем забыл. Я хотел было пробиться, но между нами торчал голый
гребень, я бы на нем смотрелся, как муха на тарелке.
Почему я не плюнул и не рискнул? До сих пор себе простить не могу.
Нет, не от трусости. Слишком это крепко сидело во мне: нельзя умирать без
толку. Это как дезертирство: сдохнуть и не сделать того, что должен. Я не
пошел. Крикнул Перри, чтоб он менял позицию, но он то ли не услыхал, то ли
не захотел услышать.
Да нет, конечно, просто не захотел. Отводил душу. Что ему была эта
Земля и это человечество? Он расплачивался за Салинар, за горечь нашего
поражения, за загубленную надежду своей нищей планеты начать все сначала в
новом, еще не испоганенном мире. Он тоже знал, как мало нам осталось, и не
хотел даже на один выстрел обокрасть свой последний час.