"Томас Манн. Марио и фокусник (Новелла)" - читать интересную книгу автора

радостно гогочущими купальщиками, которым неистовое солнце лохмотьями
сдирает кожу с шеи и плеч; на искрящейся синеве покачиваются плоскодонные,
ядовито окрашенные лодки с детьми, и звучные имена, которыми окликают
своих чад боящиеся потерять их из виду мамаши, насыщают воздух хриплой
тревогой; а к этому добавьте еще разносчиков устриц, прохладительных
напитков, цветов, коралловых украшений, cornetti al burre [Рожков в масле
(ит.)], которые, переступая через раскинутые руки и ноги загорающих, тоже
по-южному гортанными и бесцеремонными голосами предлагают свой товар.
Так выглядел пляж в Торре, когда мы прибыли, - красочно, ничего не
скажешь, но мы все же решили, что приехали слишком рано. Стояла середина
августа, итальянский сезон был еще в самом разгаре - для иностранцев не
лучшая пора, чтобы оценить прелесть этого местечка; Какая после обеда
толчея в открытых кафе на променаде вдоль моря, хотя бы ?
"Эсквизито", куда мы иногда заходили посидеть и где нас обслуживал
Марио, тот самый Марио, о котором я намерен рассказать! С трудом найдешь
свободный столик, а оркестры - каждый, не желая считаться с другими,
играет свое! К тому же как раз после обеда ежедневно прибывает публика из
Портеклементе, ибо, понятно, Торре излюбленная цель загородных прогулок
для непоседливых отдыхающих большого курорта, и, по вине мчащихся взад и
вперед фиатов, кусты лавров и олеандров по обочинам ведущего оттуда шоссе
покрыты, как снегом, дюймовым слоем белой пыли - диковинная, однако
отвратительная картина.
В самом деле, ехать в Торре-ди-Венере надо в сентябре, когда широкая
публика разъезжается и курорт пустеет, или же в мае, прежде чем море
прогреется настолько, чтобы южанин рискнул в него окунуться. Правда, и в
межсезонье там не пусто, но куда менее шумно и не так заполнено
итальянцами. Английская, немецкая, французская речь преобладает под
тентами кабин на пляже и в столовых пансионов, тогда как еще в августе, по
крайней мере в "Гранд-отеле", где мы за неимением частных адресов
вынуждены были остановиться, такое засилие флорентийцев и римлян, что
иностранец чувствует себя не только посторонним, но как бы постояльцем
второго сорта.
Это мы с некоторой досадой обнаружили в первый же вечер по приезде,
когда спустились обедать в ресторан и попросили метрдотеля указать нам
свободный столик. Против отведенного нам столика, собственно, нечего было
возразить, однако нас пленила выходящая на море застекленная веранда,
которая, как и зал, была заполнена, но где еще оставались свободные места
и на столиках горели лампочки под красными абажурами. Такая праздничность
привела в восторг наших малышей, и мы по простоте душевной заявили, что
предпочитаем столоваться на веранде, - тем самым, как оказалось, обнаружив
полную свою неосведомленность, ибо нам с некоторым смущением разъяснили,
что эта роскошь предназначается "нашим клиентам", "ai nostri client!".
Нашим клиентам? Стало быть, нам. Мы ведь не какие-нибудь
бабочки-однодневки, а прибывшие на три недели или месяц постояльцы,
пансионеры. Впрочем, мы не пожелали настаивать на уточнении различия между
нами и той клиентурой, что вправе кушать при свете красных лампочек, и
съели наш pranzo [Обед (ит.)] за скромно и буднично освещенным столом в
общем зале - весьма посредственный обед, безличный и невкусный гостиничный
стандарт; кухня пансиона "Элеонора", расположенного на какие-нибудь десять
шагов дальше от моря, показалась нам потом несравненно лучше.