"Томас Манн. Рассказы" - читать интересную книгу автора

глаза, отчего резко очерченный лоб избороздился поперечными морщинами, и
замедлил шаг. Его внимание привлекла толпа, сгрудившаяся у витрин большого
художественного магазина М. Блютенцвейга - обширного предприятия,
торгующего красотой.
Люди переходили от окна к окну, любуясь выставленными там сокровищами,
заглядывали через плечо соседа, обменивались впечатлениями. Иеронимус
вмешался в толпу и тоже стал внимательно рассматривать одну за другой все
эти вещи.
Он смотрел на репродукции шедевров всех галерей мира, на изысканно
простые, ценные рамы, на скульптуры Возрождения, на бронзовые тела и
стеклянные сосуды, на переливчатые вазы, роскошно изданные книги, портреты
художников, музыкантов, философов, артистов, поэтов. Плотно запахивая обеими
руками плащ, он резким, порывистым движением поворачивал окутанную капюшоном
голову от предмета к предмету, и глаза его под темными, кустившимися у
переносицы бровями ненадолго, с каким-то озадаченным, тупым,
высокомерно-изумленным выражением останавливались на каждом из них. Так он
дошел до первого окна - того, где стояла картина, привлекавшая всеобщее
внимание, - и, поглядев через плечи столпившихся людей, пробрался наконец
вперед, к самой витрине.
Большая, выдержанная в красновато-коричневых тонах фотография, в
подобранной с изысканным вкусом раме под темное золото, стояла на мольберте
посередине окна. То было изображение мадонны, задуманное и выполненное в
современном духе, свободном от всякой условности. Весь облик полуобнаженной
прекрасной богородицы дышал обаянием женственности. Под большими, страстными
глазами залегли темные тени, полураскрытые губы едва заметно, загадочно
улыбались. Тонкие пальцы как-то судорожно, нервно обвились вокруг ножки
нагого младенца, благородно-хрупкого, написанного в духе примитива; лаская
грудь матери, он в то же время искоса, умными глазами смотрел на зрителя.
Рядом с Иеронимусом стояли и обменивались впечатлениями о картине двое
юношей, державших под мышкой книги, которые они либо только что взяли в
государственной библиотеке, либо несли туда; люди, получившие гуманитарное
образование, сведущие в искусстве и науках.
- Малыш недурно устроился, черт возьми! - сказал один из них.
- Да, он, видно, и сам понимает, что устроился всем на зависть, -
ответил другой. - Опасная женщина!
- С ума можно сойти! Начинаешь сомневаться в догмате непорочного
зачатия!
- Да, да! Вид у нее, я бы сказал, бывалый! Ты видел оригинал?
- Ну, разумеется! Я был совершенно потрясен. В красках она волнует еще
сильнее, особенно хороши глаза.
- А ведь сходство очень большое.
- Какое сходство?
- Да разве ты не знаешь, что он писал мадонну со своей модисточки? Это
почти что портрет, только здесь сгущен оттенок порочности. Сама девчонка
проще.
- Надо надеяться! Жизнь была бы слишком утомительной, если бы
встречалось много таких mater amata[1].
[1]Матерь возлюбленная (лат.).
- Картину приобрела пинакотека.
- Да неужто? Впрочем, они уж, наверно, знали, что делают. Фактура тела