"Генрих Манн. Зрелые годы короля Генриха IV " - читать интересную книгу автора

вопросы и ответы, подражая знаменитой сцене у Рабле, который был
просто-напросто шут гороховый. Таков и этот король, и он дурачит нас".
Достоинства их как не бывало, смятение росло неудержимо. Король не дал им
прийти в себя, а, наоборот, поспешил доконать их. Последнее слово свое он
произнес уже не торопливо и беспечно, а с вескостью судьи.
- Монсеньер Лионский, - обратился он к архиепископу, - недавно вы
попали в давку на Сен-Мишельском мосту. Люди бросались под копыта ваших
коней, прося хлеба или смерти. И какой-то старик, кажется, обратился к вам
с речью?
- Не помню, - пролепетал монсеньер Лионский, голова у него пошла
кругом, так, наверно, будет в день Страшного суда.
- Он обратился к вам с речью и назвал вопли отчаяния, раздавшиеся
вокруг, последним предостережением божиим.
От этого ясновидения короля монсеньеру Лионскому стало дурно, не хуже
чем какой-нибудь матери-простолюдинке, у которой с чудовищным намерением
похищают дитя. Свита подхватила его, кардинал стоял возле, бледный и
осунувшийся. Король велел подать им вина, чтобы они подкрепились, и пока
они пили, он уже вскочил на коня. В пути он объяснил ближайшим из своих
дворян, кто был человек на мосту, предостерегавший архиепископа. Мэтр
Амбруаз Паре, хирург, от роду восьмидесяти пяти лет, говорил на мосту из
последних своих сил и теперь лежит на смертном одре.
- Некогда он был при убитом Колиньи, - сказал Генрих, плотно сомкнул
губы и не разжимал их всю дорогу.
Спутники его безмолвствовали, глухо стучали копыта. Генрих думал о
старых гугенотах. С ними, и только с ними был он сейчас.


МАСТЕР

Он еще не доехал до лагеря, когда к нему выбежали навстречу. "Фарнезе
уже близко! Фарнезе стоит в Мо!" Король беспечно рассмеялся, ведь до Мо
рукой подать, он узнал бы об этом раньше; и приятелям его, архиепископу с
кардиналом, тоже успели бы сообщить новость, и они не допустили бы, чтоб он
измывательствами довел их до обморока. Он пожал плечами и тронулся дальше,
но на дороге еще двое поджидали его и спорили между собой.
Господин де Ла Ну своей железной рукой сдерживал коня. Господин де
Рони сидел в седле боком, иначе не позволяли ему его доблестные раны, одна
рука была на перевязи.
Король сказал:
- Потише, господа!
Ла Ну сказал:
- Сир! Фарнезе!
Рони сказал:
- Сир! Это хитрость. Он не может стоять в Мо.
- Сир! - воскликнул старший из двоих. - Кому вы верите, этому
вертопраху или мне? Фарнезе так ужасающе хитер, что порою даже нарочито
разглашает истину.
Рони хоть и сидел боком в седле и на шляпе носил алмазы, но лицо у
него было рассудительное и холодное; не обращая внимания на простодушного
старика, он подъехал вплотную к королю и промолвил высокомерно: