"Генрих Манн. Голова (Трилогия "Империя", Книга 3) [И]" - читать интересную книгу автора

не отвечала; он чувствовал, что она дрожит. Но дверь была открыта, он не
решился закрыть ее и вышел.
В тот же миг Мангольф показался из двери напротив; недоверчиво оглядел
он Терра, который оглядел его насмешливо.
- Карьера начинается, - сказал Терра.

Вечером, выезжая одна, без провожатых, графиня думала: "Чем я особенно
рискую? Этого можно держать в руках. Куда опаснее было с..." Она перебрала
воспоминания своих восемнадцати лет. "Но этот не похож на других... Он
такой, как мне хочется. С ним мне, верно, придется пережить много
интересного, - сезон ведь был неудачный, - а беспокойства в сущности
никакого". Тут экипаж остановился у входа на ярмарку.
Уверенным, легким шагом проникла графиня в замерший город балаганов.
Раз она в темноте наткнулась на спящего или пьяного, спряталась за угол и
несколько минут стояла не шевелясь. Непонятные сооружения загораживали небо
со всех сторон. Где же американские горки, откуда съезжаешь в две секунды?
"Ах, я стою под ними, а там..." Она затаила дыхание, из тени, вероятно
скрывавшей карусель, вынырнула фигура.
- Вы пунктуальны, графиня. - Терра поклонился, как в светском салоне. -
Итак, я буду иметь честь показать вам ярмарку ночью.
- Я уже видела, ничего интересного.
- Что же нам тогда предпринять? Бесплатное катание?
- Старо.
Свисток, какая-то беготня во мраке, - и женщина, медленно поднявшаяся
позади них с земли, скользнула голубоватой тенью через световой круг вслед
бегущим. Графиня отпрянула назад и натолкнулась на вытянутую мужскую руку.
- Пойдем, детка, - сказал Терра, окутывая ее своим плащом.
Под одним из фонарей они остановились.
- Не надо, - сказала она и все же потянулась к нему, а он к ней. На
парусиновой стене балагана рядом с ними стройно выросла их слившаяся тень.
Напряженно вглядывались они в разоблаченные светом фонаря лица друг друга.
Он отнял руку от ее бедра и заключил между ладонями ее нежные, тонко
очерченные щеки. Под мечтательным пламенем его взгляда ее юные, детские
черты смягчились, лукавые искры погасли в глазах и губы раскрылись. Он
склонялся все ниже над блестящими, еще стиснутыми зубками, склонялся так
медленно, что под конец почти остановился.
В этом упоенном и просветленном лице он, содрогаясь, увидел глубочайшее
сходство со своей сестрой. Вчера еще, когда она тревожно ждала в подъезде...
Тем крепче, тем страстнее приник он к этим губам.
Прерывистое дыхание - не его и не ее. Оно приближалось, превратилось в
хрипение, и вот какое-то странное тело покатилось к их ногам. За ним
женщина, - она не видала их, она загородила распростертыми руками упавшего.
А вот и преследователь, полуголое чудовище, размахивающее толстым железным
брусом. Девушка пригнулась; тогда разъяренное чудовище ринулось вперед,
железный брус полетел со звоном.
Графиня вскрикнула; девушка подняла голову, протянула руки, словно
моля: только не это! Потом подошла, шатаясь. Ей воочию надо было увидеть
самое страшное, более страшное, чем то, что люди убивают друг друга. Она
оцепенела от ужаса; застыли и те двое вместе со своими слившимися тенями.
Тут девушка встрепенулась, закружилась на месте и побежала, как будто