"Генрих Манн. Бедные (Трилогия "Империя", Книга 2)" - читать интересную книгу автора

отпустили, но безуспешно.
И вот они сцепились. Бальриху достаточно было бы тряхнуть Ганса, и
мальчик, отчаянно упершийся в землю, тут же свалился бы. Но Бальрих,
чувствуя, как слаб его противник, сделал вид, что теряет равновесие, и
внезапно отступил.
Они пошли дальше, Ганс Бук - надув губы и потупив взгляд. Однако через
минуту Бальрих ощутил робкое прикосновение его руки.
Клинкорум, услышав звонок, принял их, стоя у письменного стола; зеленый
халат прикрывал пышными складками его толстое пузо. Галстук сверкал
белизной. Он откинул голову, жесткие жидкие пряди его серой бороды торчали
во все стороны. Учитель величественно осклабился, обнажив длинные редкие
зубы. Продолжая смеяться, завел речь о смысле жизни, о собственности и
просвещении. Последнее, конечно, превыше всего, заявил он, бросив злобный
взгляд на подростка с виллы "Вершина". Обратившись к рабочему, он добавил:
кто жил доныне в блаженном неведении, тому откроется серьезность познания,
ибо оно детище истинной мудрости. Разумеется, при условии, если Бальрих
чувствует себя призванным к занятию науками.
Бальрих, сначала оробевший от высокопарной речи учителя, вскоре
убедился, что это всего лишь красивые слова, и пожалел о потерянном времени.
Но тут вдруг дерзко зазвенел голосок Ганса Бука.
- К делу! - воскликнул он.
Клинкорум, сбитый с толку, едва не поперхнулся.
Он дал ученикам один и тот же перевод, дабы установить расстояние между
умственным уровнем одного и другого, и в результате нашел, что один берет
живостью ума, а другой - непосредственностью восприятия.
При этом его неприятно поразили руки Бальриха. Клинкорум не сказал ни
слова, но его многозначительные взгляды и красноречивые паузы заставили
Бальриха убрать руки со стола. Пятнадцатилетний Ганс, заметив это, сказал:
- Но ведь он по-настоящему работает, - на что Клинкорум менторским
тоном ответствовал, что и ему, Гансу, придется потрудиться.
Между тем раздался звонок, и в комнату вошли два господина, видимо уже
подготовленные к встрече с рабочим, который стал учащимся; они принялись
молча разглядывать его.
Ганс Бук бойко сказал:
- Позвольте вас познакомить, господа, - и представил Бальриху доктора
Гейтейфеля и консисторского советника Циллиха.
Гости выказали живейшее участие к занятиям Бальриха, - чисто научный
интерес, как заявил Гейтейфель. Причем Клинкорум даже подстрекнул их
любопытство, показав ошибки в переводе Бальриха, вызванные, по его мнению,
незнанием элементарнейших основ человеческой культуры, что является
признаком безнадежно отсталого класса.
Оба гостя покачали головой и спросили, нет ли какой-нибудь надежды на
успех хотя бы в данном отдельном случае.
Тем временем молодой Бук бесцеремонно болтал и в тетради Бальриха
довольно удачно нарисовал акулу.
- Похоже? - спросил он, и Бальрих узнал в акуле учителя Клинкорума. Но
тем внимательнее стал он вслушиваться в беседу ученых мужей, что, впрочем,
стоило ему больших усилий. Фразы казались слишком запутанными, а некоторые
слова лишенными смысла. "Интересный опыт, - уже несколько раз повторил
Клинкорум. - Перед вами примитивный мозг, непосредственно соприкоснувшийся с