"Матиас Мальзье. Механика сердца " - читать интересную книгу автора

Матиас Мальзье

Механика сердца

(пер. Ирина Яковлевна Волевич)

Тебе, Акасита, за то что заронила в меня семя этой книги

Заповедь первая: не прикасайся к стрелкам.
Заповедь вторая: смиряй свой гнев.
Заповедь третья: никогда - запомни, никогда! - не позволяй себе
влюбляться. Иначе большая стрелка на часах твоею сердца пронзит тебе грудь и
кости твои рассыплются, а механика сердца снова придет в негодность.

1

Нынче, 16 апреля 1874 года, над Эдинбургом идет снег. Невиданный,
трескучий мороз сковал город. Старики роются в памяти: похоже, это самый что
ни на есть холодный день на свете. Гляньте-ка - вон и солнце скрылось, вроде
бы навсегда. Ветер как ножом режет, снежные хлопья летят как пух. ВСЕ БЕЛО!
БЕЛЫМ-БЕЛО! Беззвучный белый взрыв. Один только снег и видно. Дома похожи на
паровозы; сероватые дымки, выдыхаемые каминными трубами, хоть чуточку да
расцвечивают свинцовый небосвод.
Эдинбург, с его крутыми улочками, преобразился до неузнаваемости.
Фонтаны один за другим превращаются в ледяные букеты. Бывшая речка, обычно
столь серьезно исполнявшая роль водного потока, теперь застыла озером
сахарной глазури, простершимся до самого моря. Морской прибой не ревет, а
дребезжит, словно треснувшие стекла. Иней разрисовывает прихотливыми узорами
шерстку на кошачьих боках. Деревья - грузные феи в белых ночных сорочках -
стоят, раскинув руки-ветви, позевывая на луну и глядя, как коляски
выписывают зигзаги на зеркально-скользких мостовых. Стужа такая свирепая,
что птицы замерзают прямо на лету и разбиваются оземь. Звук их падения
странно мягок для звука смерти.
Это самый холодный день на свете. И именно сегодня я собираюсь
появиться на свет.

Происходит это событие в старом доме, прочно утвердившемся на макушке
погасшего вулкана со склонами из голубоватого кварца; это самый высокий
эдинбургский холм под названием Артуров Трон. Согласно легенде, на его
вершине покоится прах нашего доброго короля Артура. Заостренная крыша дома
на удивление высока. А еще выше торчит, целясь в звезды, каминная труба,
похожая на нож мясника. Луна точит на ней свои серпы. Вокруг никого, одни
деревья.
И внутри дома все сплошь деревянное, словно он вытесан из цельного
елового ствола. Войдешь, и чудится, будто попал в сельскую лачугу:
потолочные балки не ошкурены и корявы, в узкие проемы вставлены оконца,
подобранные на кладбище поездов, низкий стол сделан из толстого пня.
Бесчисленные шерстяные подушечки, набитые шуршащими сухими листьями,
уподобляют эту обитель птичьему гнезду. Здесь, в этом доме, часто принимают
подпольные роды.