"Елизар Мальцев. От всего сердца " - читать интересную книгу автора

шальная вода. Девушка ни на шаг не отставала от своих подружек, и Родион уже
отчаивался поговорить с ней наедине, когда пришел к нему на помощь Ваня
Яркин. Девушка о чем-то спросила его, и Ваня, разложив на столике лист
бумаги, принялся толково и обстоятельно объяснять ей, разрисовывая бумагу
красным карандашом. Уже давно захлопнулась за гостями дверь, а Ваня Яркин,
не обращая внимания на нетерпение девушки, с жаром продолжал свой рассказ.
Не решаясь обидеть парня, Груня стояла около столика и кивала головой. А
Ваня Яркин не унимался: с человеком, который проявил неподдельный интерес к
технике, он готов был говорить хоть целый день. Глаза его за стеклами очков
сияли, нежный румянец жег скулы, крупной белой пятерней он то и дело
расчесывал ежик своих волос.
Сдерживая на губах улыбку, весь замирая от тревожного, радостного
чувства, Родион выскочил на крылечко. Ну, что за догадливый парень, этот
Ванюшка! Хоть бы он еще на несколько минут задержал ее.'
Девушка отворила дверь, когда гости уже скрылись в дальнем леске.
- Ой, а где же наши?
Родион, не мигая, смотрел в лес, будто не слышал, о чем она спрашивала,
в Груня, покраснев, отвела глаза.
- Вы не знаете, куда они пошли?
- На лисоферму, - сказал Родион, не чувствуя ни малейшего угрызения
совести за свою ложь. - Пойдемте, я вас провожу.
Под маленькими Груниными чесанками сердито поскрипывал снег, она
старалась идти хоть на шаг-два впереди Родиона, чтобы он не заглядывал ей а
лицо.
- Что ж, они и несоюзную молодежь с собой прихватили? - спросил после
некоторого молчания Родион.
- Нет, все комсомольцы. Это вы про меня, наверно?
- Ага.
- Так я вступила! У меня тетя строгая - все не дозволяла. Ну, я
терпела, терпела и... на свое повернула!.. Вскорости, как вы у нас были...
Помните?
- Я все помню, - с многозначительной медленностью проговорил Родион.- И
как у вас был, помню, и как вы мне от ворот поворот устроили, тоже помню!..
- О, не надо! - Груня обернулась, прижимая к груди руки в серых
пушистых варежках. - Честное комсомольское, я не хотела тогда обидеть. Нет,
вы не думайте даже, - в голосе ее звучала нежная участливость.
- А раз так, то не стоит об этом и печалиться! - Родион тряхнул головой
и рассмеялся.
Ему вдруг стало неизъяснимо хорошо. Вот так бы идти и идти с девушкой
неведомо куда - за эти леса и горы, среди жгуче мерцающих снегов.
На лисоферме, как и рассчитывал Родион, горнопартизанцев не оказалось.
Груня вприщур поглядела на него, но промолчала.
Старичок-сторож провел их на широкий двор, огороженный высоким дощатым
забором. Там прямо на снегу стояло около полсотни металлических клеток, в
каждой - маленький, похожий на улей домик. Оставляя на снегу необглоданные
кости и кусочки сырого мяса, черно-бурые забирались в свои домики и глядели
оттуда с тоскливой настороженностью. Те, что были посмелее, свернулись
калачиками на крыше домика или беспокойно ходили вдоль металлической сетки,
нюхали воздух, лизали снег. Густой темный мех искрился серебринками, словно
опушенный инеем, на конце длинных хвостов сверкал белоснежный пушистый ком.