"Владимир Малов. Под Солнцем Матроса Селкирка" - читать интересную книгу автора

тоже получила имя - Солнце Матроса Селкирка. У звезды-то, правда, какое-то
название уже было, но они его не знали, дали свое. Случилось это в самый
первый день, когда три робинзона были еще безмерно счастливы и веселы,
потому что спасение казалось чудом.
А сейчас, пройдя над коричневыми и темно-серыми громадами скал, над
ущельями и долинами необитаемой планеты Хуан-Фернандес, Солнце Матроса
Селкирка стояло прямо над лагерем, разбитым пришельцами, и убийственным
жаром дышало на три безжизненных тела, распростертых на маленькой ровной
площадке среди остроконечных каменных глыб на самом краю обрыва.
Грант, самый молодой из робинзонов, пришел в себя от того, что
раскаленный воздух душил его легкие. Он с трудом приподнялся и включил
защитное поле палатки. Солнечные лучи, отразившись от него, перестали жечь,
и Грант вздохнул легче. От слабости кружилась голова, вернее, казалось, что
в ней крутится что-то. Он тяжело опустился на колени и стал всматриваться в
лица своих спутников.
Исхудавшее, почерневшее лицо толстяка Мартелла было перекошено странной
гримасой. Губы его неясно шевелились, будто в забытьи он что-то произносил
шепотом. Длинное тело Дугласа было неподвижным. Он лежал лицом вниз, и
коротко стриженный затылок казался окаменевшим. Дрожащей рукой Грант потряс
Дугласа за плечо, и тот пошевелился, перевернулся на спину, открыл глаза и
прохрипел, бессмысленно глядя в небо:
- Сейчас я оденусь... спущусь на обед...
Вскочив на ноги, Грант кинулся к продуктам,
В этот раз он расщедрился: разогрев на электронной печке три банки с
консервами, разложил содержимое по тарелкам, а горячий бульон налил в чашки.
Обычно они ели прямо из банки, по очереди, а банка была одна на всех.
Микроскопические порции были следствием того, что робинзоны рассчитали свой
рацион исходя из количества наличных продуктов и времени, когда должен был
прилететь "Торнадо". Через пару недель после прибытия на Хуан-Фернандес они
почти полностью потеряли силы и проводили время в полузабытьи, а ждать
оставалось еще около месяца. И теперь отчаяние, безмерная усталость, жалость
к друзьям и самому себе заставили Гранта приготовить почти роскошный обед, а
там будь что будет.
Это было поразительно: силы возвращались к измученным людям просто на
глазах. Грант видел, как разглаживаются складки на лице бывшего толстяка
Мартелла, как розовеет высохшее лицо Дугласа. Сам он тоже ощущал давно не
испытанный прилив сил. Ели в полном молчании, с ожесточением скребя ложками
по дну тарелок. Когда роскошный обед закончился, голод не был утолен
полностью, но они знали, что после двух голодных недель нельзя набрасываться
на еду, и сдерживали себя. Обед запили водой, в которую Грант щедро добавил
коньяка. Потом Мартелл откинулся назад, вытянулся на земле и впервые нарушил
молчание:
- Может быть, так и лучше, - сказал он с усмешкой. - Глупо себя истязать.
- Точно, - пробормотал Дуглас, - с голоду помереть мы всегда успеем.
Грант потер ноющее, опухшее колено, вдруг вспыхнула боль, и тогда он
вскрикнул, но не от боли, а от того, что в памяти молнией высветились
события прошлой ночи.
Он совершенно о них забыл! Совершенно!!
Осознав это, Грант начал лихорадочно искать ответ - почему? Да не потому
ли, думал он, что ничего просто и не было, что все это - грохот и вспышки,