"Владимир Малов. Под Солнцем Матроса Селкирка" - читать интересную книгу автора

них больше, чем следовало. - Ведем растительный образ жизни.
- Бывает хуже! - бодро сказал Карел. Немного подумав, не очень уверенно
добавил: - Грех вам жаловаться. Ведь вы же планету открыли!
- Ладно, завидуй, - ответил Грант и вдруг пожаловался, хотя, в общем-то,
не собирался этого делать: - Ты не представляешь, Карел, до чего невыносимо
лежать, лежать и ничего не делать. И знать, что ничего от тебя не зависит.
Видимо, Карел был готов рано или поздно услышать такую жалобу. Во всяком
случае ответил он без запинки:
- Ты стихи в уме сочиняй. Наверняка же влюблен в кого-нибудь!..
- Это идея, - одобрил Грант и снова представил энергичное и загорелое,
как ему казалось, лицо капитана Карела Стингла, мысленно сравнив его с
изможденными лицами Дугласа и Мартелла.
Он закончил сеанс связи, вернулся к палатке, снова включил защитное поле,
вытянулся на земле рядом с неподвижными Дугласом и Мартеллом. И медленно,
невыносимо медленно потянулось время. Если считать в сутках Хуан-Фернандеса,
то шли пятнадцатые сутки робинзонады. Эти сутки были лишь немного короче
земных.

5.

К исходу двадцатых суток Грант приблизился к завершению своей рифмованной
автобиографии. Он пробовал строки на разный лад, шепча их запекшимися
губами, искал варианты и часто сбивался, потому что снова измучился и
ослабел от скудной еды. Сбившись, в который раз начинал читать все с самого
начала в надежде разогнаться по уже проторенной колее и с разгона преодолеть
трудное место.
То, что было сочинено раньше, врезалось в память, казалось, навсегда и
словно бы стерло из памяти все остальное. Во всяком случае, только одни эти
стихи горели сейчас в голове Гранта; он забыл обо всем остальном, что было
когда-то важным и существенным, и снова и снова твердил строки, которые в
любой другой ситуации ему самому показались бы нелепыми, корявыми и
наивными. Он повторял их, то беззвучно шепча, то переходя на голос, уже не
заботясь, что о нем могут подумать лежащие рядом и тоже потерявшие последние
силы Дуглас и Мартелл.
Самые разные картины проносились перед глазами Гранта вместе с этими
строками, неуклюжими, напыщенными, но не казавшимися сейчас такими:
вступительные экзамены на навигационные курсы, учебный центр на Марсе, а
потом первая дальняя практика. И города Земли, куда он возвращался на
каникулы, ее континенты, края холодные и жаркие, океаны и острова, джунгли и
реки; Земля, в каждом уголке которой стремился он побывать, истосковавшись
по ней в черной пустоте, снова начинавшей его манить здесь, на Земле; музыка
Земли, ее книги, краски великих картин... Первый рейс с самостоятельными
обязанностями... Ошибки и просчеты, исправленные теми, кто был рядом, а
вместе и первые личные достижения... Самые разные люди, с какими довелось
встретиться... Дорогие ему люди... "Антарктида"...
Долина снова была в полной мгле; сначала на небе зажглись было чужие
звезды, выстроив непривычный рисунок, но потом погасли, скрытые
сгустившимися тучами.
И в этой чернильной мгле опять вдруг разорвалась яркая вспышка, как днем,
осветившая камни и скалы, корпус "Арго", трех людей, лежащих рядом.