"Владимир Малов. Интервью (Журнал "Юный техник", 1976, N 2)" - читать интересную книгу автора

придумано одним человеком. Он не оставил своим грядущим коллегам почти
ничего!..
Писатель с досадой отодвинул в сторону рукопись своего романа, немного
помолчал, а потом у него вдруг вырвалось совершенно неожиданно даже для
него самого:
- Когда я встречался с Уэллсом - Бюро Демонстрации Истории устроило мне
получасовую экскурсию, - я его спрашивал, легко ли он находил идеи? А он,
вы только представьте, ответил...
Фантаст осекся и испуганно взглянул на собеседника. На лице Журналиста
было написано недоумение - он не был уверен, правильно ли он понял смысл
слов Писателя-фантаста. Когда наконец у него не осталось сомнений, он
встал и резко сказал:
- Вы говорили с человеком из прошлого? Инструкция гласит, что на
экскурсиях Бюро Демонстрации Истории можно лишь смотреть на объекты и
субъекты. Любое общение с субъектом может привести к неожиданному повороту
в ходе истории! Вы нарушили инструкцию!
Писатель виновато опустил глаза, Журналист возвышался над ним, как
обвинитель. В кабинете наступила долгая тишина. Потом Писатель тихо
сказал:
- А что же мне оставалось делать?.. - Он помолчал еще немного. - Да,
любой фантаст, попав к Уэллсу, поступил бы на моем месте точно так же!
Надо самому быть фантастом, да, самому биться над идеей, сюжетом, и самому
чувствовать, что все уже, все уже... - Голос Писателя окреп. - Да что там
говорить! - Он взмахнул рукой, сделал усилие, сдерживая себя, и продолжил
уже спокойнее. - Я проговорился вам, это верно. Теперь уже нет смысла
молчать, и я расскажу все, до конца. Но вы должны понять правильно: когда
я отправлялся к Уэллсу, у меня и в мыслях не было нарушать инструкцию, я
хотел лишь взглянуть...
Журналист покачал головой и вновь опустился в свое кресло.
- Итак, все по порядку! - звенящим голосом продолжил Писатель. - Бюро
Демонстрации Истории доставило меня в Лондон, на улицу, где он жил, к
подъезду его дома. Это был год, когда он только что кончил знаменитую
"Машину времени", одну из первых своих вещей. Я стоял и ждал: Герберт
Уэллс должен был выйти на улицу, и Бюро точно рассчитало момент. И вот он
появился... элегантный... с улыбкой, которая показалась мне насмешливой...
Он не был похож на свои портреты, я думал, что он окажется совсем другим;
и вот именно это обстоятельство вдруг словно бы подтолкнуло меня. В моей
голове молнией пронеслась дикая, нелепая мысль, и, прежде чем я успел все
обдумать, ноги сами поднесли меня вплотную к Уэллсу, и я с ним заговорил.
А эта дикая, нелепая мысль была такой: если попросить его не писать
фантастических романов, то все уже перечисленные нами фантастические
ситуации будут изобретены другими писателями. Возможно, и на мою долю
выпадет что-то значительное...
- Это черт знает что такое! - воскликнул Журналист. - Это совершенно
неслыханно, вы ведь давали письменное обязательство ни при каких
условиях...
- Да-да, я давал! - Фантаст вновь начинал волноваться. - Уэллс был
гениальным человеком. Но он оказался и по-настоящему великодушным
человеком, он вошел в положение своих грядущих коллег. Итак, я подошел к
Уэллсу и взял его за рукав сюртука.