Глава 14

"Насколько я могу предположить, Максина Пруит либо проигнорировала саму роту Космического Легиона под командованием моего шефа, либо действовала, основываясь на старом предположении, что если отрезать голову, то тело умрет.

Она ошиблась в своих суждениях, если не сказать больше.

Лишившись лидера в лице моего шефа, рота не только не пала духом и умерла, а напротив, сплотилась и стала действовать еще энергичнее. То есть, эффект оказался таким, будто сняли аварийные тормоза у локомотива, и пустили его по рельсам, ведущим прямо под уклон."

Дневник, запись № 245

Один из конференц-залов "Верного Шанса" поспешно отвели для проведения чрезвычайного военного совета роты, но даже в нем становилось слишком тесно. Пытаясь удержать собравшихся под контролем, из зала удалили всех, кроме кадровых легионеров и офицеров, от сержантов и выше, и нескольких заинтересованных лиц, таких, например, как волтрон, Клыканини, который отказался двинуться с места, и выгнать которого ни у кого не нашлось ни сил, ни мужества. Большая толпа легионеров, однако, бурлила в соседнем холле, мрачно перешептываясь и ожидая, пока определится направление дальнейших действий.

Все легионеры-разведчики были отозваны, хотя не у всех хватило времени переодеться в форму Легиона, что придавало сборищу вид вечеринки, обслуживаемой приглашенными официантами, а не военного совета. Однако, это впечатление исчезало при одном взгляде на выражение лиц собравшихся – от озабоченного до мрачного, без единой улыбки.

В центре внимания собравшихся были оба лейтенанта роты, которые стояли у стола для заседаний и просматривали поэтажные планы, мужественно игнорируя физиономии, время от времени нетерпеливо заглядывающие через их плечи.

– Все равно, не понимаю, что это нам даст, Ремми, – проворчал Армстронг, беря очередной лист из пачки. – Мы даже не знаем наверняка, что он все еще находится в этом здании.

Хотя Армстронг и происходил из семьи военных и следовательно, имел больше опыта в составлении планов, то же самое происхождение сделало его приверженцем соблюдения протокола и последовательности подчиненности. Лейтенант Рембрандт поступила в Легион раньше него, что ставило ее в положение старшего офицера и его командира, и он уступал ей первенство как по укоренившейся привычке, так и из вежливости.

– Будем для начала исходить из этого, ладно? – резко бросила ему Рембрандт. – Мне просто кажется, что мы не должны начинать разносить на куски всю космическую станцию, раздробив при этом наши силы, пока не удостоверимся, что они не держат его где-то здесь. Больше всего шансов за то, что он содержится где-нибудь тут, так как я не думаю, чтобы они рисковали быть замеченными при попытке вывести его из комплекса. Это значит, что мы должны проверить все отдаленные углы и закоулки в этом здании, прежде чем начнем прочесывать окрестности, а таких уголков здесь уйма.

– Вот уж точно, – заметил Армстронг, хмуро рассматривая лист, который держал в руках. – За все время пребывания, мне и в голову не приходило, сколько в этом здании служебных входов и зон обслуживания.

– Эй! Глядите, кто пришел!

– Г.Ш.! Как дела, парень?

Офицеры подняли головы и увидели ротного сержанта-снабженца, пробирающегося в комнату сквозь толпу ожидающих, улыбаясь и размахивая рукой в ответ на несущиеся со всех сторон приветствия.

– Иди сюда, Гарри! – позвала его Рембрандт. – Приятно снова видеть тебя в мундире.

Действительно, Гарри Шоколад снова облачился в свой мундир легионера, включая – или исключая, как уместнее сказать в данном случае – оторванные рукава, что было его личным отличительным знаком.

– Приятно снова быть на месте, лейтенант, – ответил могучий сержант. – Эй, Старшая! Хорошо смотришься!

Он помахал рукой Бренди, все еще одетой в форму служащей отеля, которая беседовала с Усачом в другом конце зала и в ответ с улыбкой ему подмигнула.

– Простите, сержант, – произнес Армстронг, – но по последним данным вы числитесь в списке выбывших из строя. Разве вы не должны сейчас лежать и выздоравливать?

– Что? Из-за этого? – Гарри указал на бинты вокруг туловища, выглядывающие из пройм мундира. – Чушь, я почти уже и не помню, что пострадал… разве что кто-нибудь захочет меня как следует обнять.

Он понизил голос, но сохранил на лице улыбку, хотя его глаза мрачно блеснули, когда он встретился взглядом с глазами Армстронга.

– Кроме того, я не собираюсь пересидеть в уголке эту заварушку, да еще когда командир попал в беду, и при всем уважении к вам, лейтенант, советую не пытаться переубедить меня. У вас для этого не хватит сил – и совести тоже.

Он подождал, пока Армстронг неохотно слегка наклонил голову в знак согласия, затем снова повысил голос.

– Кроме того, я принес несколько штучек, просто для того, чтобы гарантировать себе радушный прием. То есть, они уже должны быть… а вот и они! Несите сюда, мальчики!

Несколько клерков из группы снабжения Гарри, известных также, как самые ловкие воры, ловкачи и мошенники в роте, как раз вошли в зал, таща за собой или толкая впереди небольшой караван ящиков на воздушной подушке. Их внешний вид, даже в запечатанном виде, ясно говорил об их содержимом, и радостный ропот пробежал по толпе.

– Ставьте вон у той стенки! – командовал сержант-снабженец, хватая первым один из длинных из ящиков и манипулируя пультом управления на нем, пока ящик не опустился на ковер. Затем небрежно набрал комбинацию цифр, отпирающих замок, и крышка с шипением открылась.

– Угощайтесь! – заявил он, но тут же передумал. – Нет… отставить. Становитесь в очередь! Ясон! Я хочу, чтобы они расписывались за все, что взяли! Нам нужно точно знать, кто что берет, чтобы потом спросить с того, кто вернет неисправное оружие.

Как и следовало ожидать, в длинных плоских ящиках лежали винтовки и другое длинноствольное оружие, захваченное с собой при отлете с прежнего места службы на болотах. В квадратных ящиках хранились боеприпасы.

– Ну, полагаю, это решает проблему вооружения, – сказала Рембрандт, хмуро глядя на раздачу оружия, но не делая попыток возразить или помешать, в то время как легионеры расхватали ружья и разбрелись по залу, и каждый принялся протирать, осматривать и заряжать выбранное им оружие.

– Просто решил, что бы ни произошло, не повредит иметь под рукой несколько лишних средств убеждения, – подмигнул Гарри, затем лицо его стало серьезным. – Ладно, и что мы имеем на данный момент?

– Не много, – призналась старший лейтенант. – Пока не вычислим, где его держат, мы не можем начать действовать. Беда в том, что всем хочется находиться здесь. Нам едва удалось заставить дежурных охранников остаться на своих постах, пока мы здесь совещаемся… Да, кстати…

Она поднесла к губам наручный коммуникатор и нажала кнопку вызова.

– Мамочка слушает! – быстро раздалось в ответ.

– Говорит Рембрандт, Мамочка, – произнесла лейтенант. – Как ты там держишься?

– Скажу честно, если бы каждый мамочкин сынок или дочка в этой роте не требовали докладывать обстановку им лично каждые пятнадцать минут, то дышать было бы легче.

Лейтенант улыбнулась, несмотря на напряжение.

– Нужна помощь?

– О, не обращайте внимания на мое брюзжание. Я справляюсь – пока, во всяком случае. А вы продолжайте думать над тем, где наш капитан, и предоставьте мне укрощать этих волков.

– Хорошо, Мамочка. Только дай знать, если тебя слишком достанут. Рембрандт закончила.

Она снова занялась поэтажными планами.

– Ну, насколько я понимаю, наиболее вероятные места здесь и здесь. – Она указала пальцем на две точки. – Нам надо послать кого-нибудь и быстро проверить… Бренди?

– Здесь, лейтенант, – ответила старший сержант, выступая вперед.

– Как ты думаешь, мы можем…

– Прошу прощения!

В дверях стоял дворецкий командира.

– Что такое, Бикер?

– Я… я не хотел вторгаться, – произнес Бикер, и вид у него был непривычно смущенный, – и как вам известно, я не имею официального статуса в вашей организации, но в данной ситуации у нас общие интересы – а именно, благополучие моего шефа – и я, как мне кажется, располагаю некоторой информацией, необходимой вам при составлении ваших планов.

– Пусть вас не волнует ваш официальный статус в нашей роте, Бик, – ответила Рембрандт. Как и все в роте, она относилась к дворецкому с большим уважением, даже с большим, чем остальные, с тех пор, как он помогал ей при наборе актеров на замену легионерам.

– Что там у вас?

– Я… я могу сообщить вам, где держат мистера Шутта.

– Вы?

– Да. Могу с уверенностью сказать, что он сейчас находится в номере Максины Пруит – номер 4200. По крайней мере, пятнадцать минут назад он был там.

Рембрандт нахмурилась.

– Эй, Суси! Кажется, ты сказал, что номер пуст!

– Никто не подошел к телефону, когда я звонил, – ответил тот. – Но сам я туда не ходил.

– Понятно… Ладно. Бренди? Используй свой универсальный ключ, чтобы посмотреть…

– Извините меня… Возможно, я недостаточно ясно выразился, – перебил Бикер, немного резко. – Я сказал, что мой босс определенно содержится в этом номере. Никакой необходимости проверять это нет. Любая попытка проникнуть туда может поставить под угрозу жизнь мистера Шутта и того, кого туда пошлют.

Лейтенант вытянула губы трубочкой, потом бросила взгляд на Армстронга, который слегка пожал плечами.

– Ладно, Бикер, – наконец произнесла она. – Не то, чтобы я вам не верила, но не расскажете ли, почему вы так уверены в том, что он там?

Высокомерие дворецкого улетучилось, и он смущенно оглядел столпившихся вокруг легионеров.

– Это… ну, это секретный метод, который я разработал, чтобы облегчить себе задачу наблюдения за перемещениями моего босса. Я бы попросил, чтобы вы все хранили это в строжайшей тайне, как я всегда хранил в тайне те секреты, которые некоторые из вас иногда доверяли мне.

Он снова оглядел собравшихся, и те в ответ дружно закивали.

– Очень хорошо. Я взял на себя смелость вшить маленькие датчики в каждый предмет одежды босса, как гражданской, так и военной. Это дает мне возможность заранее узнавать о его приближении, чтобы быть готовым его приветствовать, и позволяет засечь его местонахождение в любой данный момент.

Армстронг ахнул.

– Вы вшили жучки в одежду капитана? – Пытаясь подавить приступ смеха и поверить в невероятное, он произнес это на всю комнату.

Бикер передернулся.

– Можно назвать и так, сэр. Я лично, предпочитаю считать это необходимым средством для обеспечения того исключительного обслуживания, которое оправдывает мою зарплату, каковую вы, вероятно, сочтете значительно превышающей обычный для представителя моей профессии оклад.

– Да называйте, как угодно! – сказала Рембрандт, роясь в разбросанных поэтажных планах. – Сухой осадок – ваша уверенность в том, что его держат в номере этой старой драконихи!

– Да, мэм, – ответил дворецкий. – Могу еще добавить, что у ее двери несет охрану довольно мускулистый джентльмен. Это, по крайней мере, легко может подтвердить любой, кто не поленится туда сходить.

Он бросил испепеляющий взгляд в сторону Суси, который виновато пожал плечами.

– Один охранник? Он мой! – заявила Бренди. – Надо же найти какое-то применение этому наряду "горничной Фифи", прежде чем я сброшу его навсегда.

– Помощь нужна, сержант? – предложила Супермалявка.

– С одним-то охранником? Имея возможность приблизиться к нему вплотную, не вызвав подозрений? – Амазонка в звании старшего сержанта согнула мощную правую руку, сжала кулак и широко улыбнулась. – Не думаю.

– Ладно, в таком случае, мы знаем район боевых действий! – заявила Рембрандт, изучая лист бумаги, который, наконец-то, нашелся. – Посмотрим… у нас имеется большая гостиная, и по бокам две спальни… одна дверь… К черту все это!

Она подошла к ближайшей стене и с минуту рылась в сумке у пояса. Достав оттуда тюбик губной помады, она начала набрасывать более крупный вариант поэтажного плана размашистыми, широкими линиями прямо на стенке.

– Давайте все сюда! – позвала она через плечо. – Вот, здесь проходит коридор, параллельно этим трем комнатам. Суси, ты не знаешь, они передвигали мебель, или все так, как изображено на плане?

– Дайте взглянуть, – сказал Суси, становясь рядом с ней, чтобы получше видеть план. – Я видел только гостиную, но…

– Что здесь происходит?

В дверях стояла полковник Секира. Все еще одетая в черное платье с крыльями, как у летучей мыши, она в гневе казалась выше своего маленького роста и походила на демона из оперного спектакля, подавляя присутствующих одним своим присутствием и грозным голосом.

Легионеры замерли. Хотя все они слышали, что полковник находится в комплексе, но никто не ожидал ее появления на этом совещании.

– Боже мой! Это похоже на ярмарку оружия! Я не могу узнать и половины всего этого вооружения!

Всем было хорошо известно, что Виллард Шутт снабжает роту оружием на собственные средства, но не столь широко известно было то, что он использует связи со своим отцом – оружейным магнатом, чтобы получить новые типы оружия, еще находящегося на стадии испытания и неизвестные на рынке вооружения.

– Неужели я должна вам напоминать, что вы – воины Космического Легиона, и обладаете ограниченной возможностью применять силу к гражданским и в разумных пределах?

Легионеры нервно переглянулись, но никто не двинулся с места.

– Ну, это шоу времен Дикого Запада следует прекратить немедленно! Приказываю вам сдать все оружие, кроме пистолетов, и…

– Минуточку, полковник!

Это вмешалась лейтенант Рембрандт, краснея и выпрямляясь во весь рост. Подобно водам Красного моря, толпа расступилась, образовав коридор, на каждом из концов которого оказались эти две женщины.

Стоящий у дальней стены рядом со Стрелком Лекс наблюдал за этим противостоянием с профессиональным любопытством и интересом. Хотя ни Секира, ни Рембрандт не кричали, они обе применяли то, что нельзя назвать иначе, чем "командирским голосом", для которого требовалось создать такой управляемый поток воздуха от самой диафрагмы, которому позавидовал бы любой театральный актер.

– В отсутствие капитана Шутника, – заявила Рембрандт, – именно я являюсь исполняющей обязанности командира этого подразделения. Что дает вам право отдавать приказы моим подчиненным?

– Вы сошли с ума? – возмутилась Секира. – Я – полковник и старший по званию офицер…

– …который находится в отпуске и в данный момент не входите в число командиров! – перебила Рембрандт. – Мы получили приказ непосредственно от генерала Блицкрига и не подчиняемся вам при выполнении этого задания! Для меня лично, вы просто еще одно гражданское лицо.

– Что?

– Общее правило гласит, что я должна выполнять обязанности командира до назначения должной замены, а вас я не считаю должной заменой!

Полковник секунду в ярости смотрела на нее, раскрыв рот, потом закрыла его, щелкнув зубами.

– Интерпретировать общие правила Легиона не входит в вашу компетенцию, лейтенант!

– Так отдайте меня под трибунал! – заявила Рембрандт. – Но пока меня не признают виновной и не отстранят официально, это подразделение находится под моим командованием, а не вашим!

Секира отшатнулась, затем оглядела собравшихся. На лицах легионеров были написаны разные чувства, от мрачных до ошеломленных. Однако, было ясно, что они на стороне Рембрандт, и никто ее не поддерживает.

– Понятно, – произнесла она, сжав зубы. – Очень хорошо, если вы хотите получить официальный приказ, я его достану! Звонок генералу Блицкригу это уладит. Советую вам не предпринимать никаких поспешных действий, пока я не вернусь.

Она направилась к двери, но резко остановилась, когда воцарившуюся тишину прорезал голос лейтенанта Рембрандт.

– Ладно! Все будьте свидетелями! А сейчас, я своей властью объявляю военное положение!

– Что? – взвизгнула Секира, позабыв в ярости о всяком достоинстве. – Вы не можете этого сделать! Никто в Космическом Легионе никогда…

– Я это уже сделала, – сурово ответила Рембрандт, – и оно действует, пока его кто-нибудь не отменит. Тот, у кого больше огневой мощи, чем у меня!

– Но…

– Лейтенант Армстронг! – внезапно скомандовала Рембрандт, поворачиваясь к полковнику спиной.

– Есть, сэр!

– Здесь присутствует не облаченное властью гражданское лицо, мешающее проведению операции. Уведите ее и держите под стражей до последующих распоряжений.

– Есть, сэр!

– Вы все сошли…

– Сержант Бренди!

– Поняла, сэр. Гарри?

– Готов, Старшая.

Сержант-снабженец щелкнул пальцами и ткнул пальцем куда-то в сторону. В ответ один их его подчиненных бросил ему помповое ружье, которое Гарри поймал в воздухе. На фоне его массивного торса оружие казалось почти игрушечным.

Секира остолбенела и снова обвела взглядом комнату. На этот раз никто не улыбался.

– Вы это все всерьез затеяли, не так ли? – спросила она.

Вместо ответа Гарри Шоколад передернул затвор ружья, дослав патрон, с резким звуком, эхом отразившимся от стен комнаты, и оружие в его руках перестало быть похожим на игрушечное.

– Полегче, Гарри, – приказала Рембрандт, голос ее все еще звучал напряженно. – Послушайте, полковник. Мы собираемся идти выручать капитана, кто бы нам не пытался помешать. А теперь, оставайтесь, или идите с нами, выбор за вами.

– Вам ведь известно, что они, вероятно, убьют его, если вы попытаетесь применить силу? – голос Секиры прозвучал неожиданно мягко.

– Такая возможность существует, – признала лейтенант. – Но столько же шансов за то, что они убьют его, если мы этого не сделаем. Видите ли, его отец отказался заплатить выкуп.

– Это ничего не меняет, – вмешался Гарри Шоколад.

– Что вы хотите сказать, сержант?

– Возможно вы, ребята, и разбираетесь в военном деле лучше меня, – произнес Г.Ш., – но позвольте мне рассказать вам кое-что о преступном мире. Им грозит серьезное обвинение теперь, когда они пошли на похищение. Они не захотят оставлять в живых свидетелей, а самым серьезным свидетелем для них является капитан. Им придется его убить, заплатят за него выкуп, или нет.

– Мы – единственный шанс для капитана Шутника остаться в живых, – спокойно продолжила Рембрандт. – Мы должны, по крайней мере, попытаться. Если будем просто сидеть и ждать… – Она покачала головой, голос ее замер.

– Понимаю, – задумчиво произнесла Секира. – Скажите, лейтенант, поскольку вы не дали освободить вас от командования ротой, согласитесь ли вы принять меня в качестве гражданского советника?

Лицо лейтенанта Рембрандт осветила внезапная улыбка.

– Я всегда готова выслушать совет, полковник, – ответила она. – Я все еще новичок в таких делах.

– Вы вполне подходите, – заметила Секира. – Однако, есть одно обстоятельство, которое, как мне кажется, вам следует учесть в своих планах, а у меня такое ощущение, что вы его не заметили в приливе энтузиазма. В комплексе находится большое количество гражданских лиц, которые с точки зрения закона являются невиновными посторонними. Думаю, разумным будет приложить усилия к тому, чтобы они не попали под ваш перекрестный огонь.

Лейтенанты переглянулись.

– Тут она права, Ремми, – неохотно признал Армстронг.

– Хочу предложить вам что-нибудь организовать для отвода глаз, – продолжала полковник. – Что-то такое, что даст вам повод эвакуировать из комплекса людей, или по крайней мере, из зоны ведения боевых действий.

– Наверное, – задумчиво произнесла Рембрандт, бессознательно жуя нижнюю губу, – мы могли бы организовать угрозу взрыва бомбы, или пожарную тревогу.

– А почему не киносъемку?

Офицеры взглянули в ту сторону, откуда раздался новый голос.

– Что ты сказал, Лекс?

– Я сказал: "Почему не киносъемку?" усмехнулся Лекс, подходя поближе и присоединяясь к обсуждению. – Просто скажите всем, что вам надо освободить комплекс на час или около того, потому что снимается одна из сцен для нового фильма. Поверьте, они охотно согласятся. Вы будете поражены, насколько люди готовы из кожи вон лезть, чтобы помочь, если думают, что это позволит им увидеть вблизи магический, таинственный мир киносъемок.

– Вполне возможный вариант, – сказала Рембрандт, глядя на Армстронга.

– Я лично пошел бы навстречу съемочной группе, если бы они попросили меня убраться с их дороги, – признался ее напарник.

– Это лучше, чем пугать бомбой или пожаром, – настаивал актер. – Никакой паники, никакой плохой рекламы для комплекса. Более того, у нас есть все необходимое, чтобы это провернуть.

– Каким образом?

– У того оператора, которого вы задержали, есть голокамера со всем оборудованием. Она не такая, как используют для съемок крупных фильмов, но мы можем объяснить, что это удешевленная съемка, или что мы снимаем пробные метры. У нас даже имеется довольно известная голозвезда, которую мы можем продемонстрировать окружающим, чтобы все выглядело правдоподобно.

– Ты имеешь с виду Ди Ди Уоткинс? – Армстронг нахмурился. – Думаешь, она согласится?

– Предоставьте это мне, – подмигнул Лекс. – Помните, я говорю на их языке. Только это может стоить денег.

– Организуй это, Лекс, – сказала Рембрандт, приняв решение. – Поручаю организацию этого отвлекающего маневра тебе, поскольку ты знаешь о таких вещах больше, чем любой из нас. Если кто-либо станет возникать, говори, что я повысила тебя в звании на поле боя и произвела на время этой операции в исполняющего обязанности сержанта.

Она бросила взгляд на Секиру, которая одобрительно кивнула.

– Есть, сэр, – ответил Лекс, четко отдавая честь, и повернулся к двери, но заколебался. – А как насчет владельца… как там его… Гюнтера? Должен ли я согласовать это с ним тоже?

– Если хочешь, Ремми, этим займусь я, – предложил Армстронг. – У меня сложилось впечатление, что мистер Рафаэль почему-то меня побаивается.

– Выполняйте, лейтенант, – сказала Рембрандт. – Но попроси его любезно.

Армстронг нахмурился.

– В мои планы не входило просить… только поставить его в известность о том, что мы собираемся делать.

– Именно это я и имела в виду, – ласково улыбнулась Рембрандт. – Действуй, лейтенант. И ты тоже, сержант.

Актер отошел на несколько шагов и включил свой наручный коммуникатор.

– Лекс, негодяй, – раздался голос Мамочки. – Сколько раз говорить тебе нет, прежде чем ты перестанешь загружать радиоволны? Ты роскошный мужик, но меня не интересуешь. Понял?

Актер слегка покраснел, когда по рядам легионеров, стоящих достаточно близко, чтобы слышать, пробежал смешок, но не отступил, продолжая выполнять свои новые обязанности.

– Говорит сержант Лекс, Мамочка, и это официальный вызов.

– Повтори?

– Я сказал, что это сержант – ладно, исполняющий обязанности сержанта Лекс. Нахожусь на военном совете, и лейтенант Рембрандт только что поручила мне особое задание. Необходима твоя помощь.

– Всем она необходима, – донесся самодовольный ответ. – Ладно, исполняющий обязанности сержанта Лекс, чем могу помочь?

– Через несколько минут Ди Ди Уоткинс должна закончить выступление, – сказал актер. – Пошли кого-нибудь встретить ее, когда она уйдет со сцены, и привести сюда, на военный совет. Потом постарайся разыскать того оператора и тоже пришли сюда. А лучше и репортера тоже, если сможешь ее найти. Немного рекламы не помешает, пока мы будем этим заниматься. И еще, передай дежурным охранникам, что скоро поступят новые распоряжения. Мы собираемся ненадолго эвакуировать комплекс. Поняла?

– Поняла, – эхом отозвалась Мамочка. – Похоже, мы сдвинулись с мертвой точки.

– Предоставлю объяснять это лейтенанту Рембрандт, – возразил Лекс. – Просто сделай необходимые звонки и дай мне подтверждение, когда закончишь. Ладно?

– Выполняю. Мамочка закончила.

Оглянувшись вокруг, Лекс поймал взгляд Стрелка и поманил его пальцем.

– Мне нужно отлучиться на несколько минут, – сказал он. – Если Ди Ди, или другие, появятся, держи их, пока я не вернусь.

– Куда ты, Лекс? – спросил парень.

– Не знаю, как насчет оператора, но точно знаю, что Ди Ди и носа не напудрит без контракта. К счастью, у меня в комнате наверху есть парочка бланков.

– Правда?

– Никогда не выхожу из дома без бланка, малыш, даже если в конце концов он мне пригождается всего лишь для справки, – подмигнул Лекс. – Как видишь, никогда нельзя сказать заранее, когда подвернется очередная работенка.

Вскоре общее собрание распалось на несколько небольших совещаний, каждая группа разрабатывала детали своей части операции. Вспыхивали и затихали споры, возникали небольшие ссоры по поводу то одной, то другой мелочи, но они быстро гасли. Несмотря на некоторые разногласия, всех объединяла одна цель – освободить капитана, прежде чем с ним случится какая-либо неприятность, и просто не было времени заниматься мелочным препирательством.

– Я знаю, что в нем есть дырки, – уговаривал Лекс Ди Ди. – Просто подумал, что лучше пусть у тебя будет хоть какой-то контракт, чем никакого. Если хочешь, договоримся под честное слово.

– Ни в коем случае, – ответила звезда. – Но все же, Лекс, это контракт на сериал, а не на фильм.

– Это поспешно сделанная копия с моего последнего контракта, – объяснил актер, – а он, по случайности, был заключен на сериал. У нас нет времени составлять новое соглашение с самого начала. Считай это контрактом на серию фильмов.

– За эту цену? Черта с два, – произнесла Ди Ди, фыркнув.

– Я все твержу тебе, милая, что в действительности никакого кино нет. Мы просто хотим устроить небольшой шум и столпотворение, чтобы туристы думали, что мы снимаем кино.

– Даже если это так, я стою в десять раз больше, чем здесь указано.

Лекс одарил ее ослепительной улыбкой.

– О, полно, детка. Возможно, галерка и поверит, если ты станешь твердить об этом во всех интервью, но мы-то с тобой оба знаем, что если бы ты могла требовать такие гонорары, то сейчас не выступала бы в баре казино.

– Ты такой мерзавец, Лекс, – заметила звезда, скалясь.

– Послушай, а ты не считай, что тебе недоплатили за фильм, думай, что тебе здорово переплатили за позирование в течение часа или того меньше. Ну, так хочешь участвовать, или нет? Мы можем поставить перед камерами кого-нибудь другого, знаешь ли, но мне хотелось, чтобы это была актриса, которую узнают простые зрители.

– А, ладно уж! – проворчала Ди Ди, ставя свою подпись рядом с подписью Лекса на контракте. – А как насчет гардероба? И о чем этот фильм?

– Мы придумали примерный сценарий об обиженной женщине – только ты будешь играть роль отставной военной, поэтому тебе дадут пулемет или нечто подобное. Это оправдает мундиры и все это смертоносное оружие, которые будут вокруг тебя.

– Неплохо, – задумчиво произнесла актриса. – Имея вместо задника Лорелею, мы можем назвать фильм "Дальний прицел". Скажи, я получу один из этих мундиров, какие носят все кругом?

Эта часть разговора, по крайней мере, привлекла внимание некоторых из находящихся у комнате легионеров. Они оглянулись, чтобы посмотреть на реакцию Лекса, и заметили, к чести последнего, промелькнувшее на его лице выражение неудовольствия, прежде чем он спохватился и снова вернул уверенную улыбку.

– И спрячешь эти свои роскошные формы под бесформенными штанами? – не моргнув глазом возмутился он. – Ни в коем случае, детка. Нам нужно что-то такое, что выставит напоказ все то, за что платит публика. Как насчет того сексуально облегающего наряда, который ты надевала на репетиции?

– Ты говоришь о моем старом трико? – Звезда нахмурилась. – Оно немного порвано, а местами почти протерлось… в некоторых видных местах.

– Вот именно. – Лекс просиял. – Конечно, мы дадим тебе какое-нибудь оружие страшного вида и, возможно, пояс с гранатами… Сержант Гарри!

– Ау, Лекс.

– Можешь снабдить Ди Ди большим, уродливым оружием? Чем-то таким, что выглядело бы устрашающе, но было достаточно легким по весу?

– Можно, – ответил сержант-снабженец, обшаривая взглядом фигурку звезды. – Прикажу одному из парней вынуть запал, просто чтобы случайно не взорвалась.

– Вот, видишь?

– Но…

– Беги, дорогая, и принеси тот наряд. Думаю, мы скоро начнем.

Тем временем у Гарри Шоколада были свои проблемы. Небольшая схватка разгоралась между одним из его клерков-снабженцев и огромным волтроном, Клыканини.

– Брось, Клык, – говорила Супермалявка, пытаясь отговорить напарника. – Мы можем обойтись чем-нибудь другим.

– Давай оружие сейчас же! – настаивал волтрон, не обращая внимания на миниатюрного легионера, и снова дергая оружие, в которое вцепился помощник Гарри, почти оторвав при этом ноги солдата от пола.

– Погоди, Клыканини! – вмешался Гарри. – В чем проблема, Ясон?

– Он хочет взять один из пулеметов "Рокочущий гром" с лентами, – пожаловался помощник, красный от спора и усилий, – но он же никогда не учился из него стрелять!

– Ты и правда хочешь его применить, Клык? – спросил сержант, даже не пытаясь скрыть изумления. – Это же совсем не в твоем стиле.

Пулеметы под таким названием были одним из самых смертоносных орудий в арсенале роты. Мягко говоря, такой выбор был не характерен для волтрона, о миролюбивом характере которого знали все.

– Капитану нужна помощь. Это – поможет! – прорычал Клыканини, не отпуская оружия.

– Отдай ему, – приказал Г.Ш., поворачиваясь к своему помощнику.

– Но сержант…

– Отдай ему. Я сам проверю, как он им владеет.

Пожав плечами, помощник отпустил оружие и посмотрел вслед удаляющемуся Клыканини, который любовно прижимал к себе этот ужасный предмет.

– Скажи-ка, парень, – тихо произнес сержант. – Кто еще в роте может управиться с этим оружием лучше Клыка? У него зверская отдача.

– Да, но…

– Кроме того, тебе мама никогда не говорила, что опасно для здоровья спорить с человеком, который весит больше тебя на целую тонну? – закончил Гарри. – Поверь мне, Ясон, тебе еще многому надо учиться в плане выживания.

С этими словами от повернулся, чтобы уйти, и обнаружил, что путь ему загораживает полковник Секира.

– Скажите, сержант, – произнесла она, – теперь, когда мы на минуту остались в относительном одиночестве. Во время того маленького инцидента, несколько раньше… вы бы действительно в меня выстрелили?

– Если бы пришлось – то да, полковник, – признался тот. – Правда, лучше бы просто попытаться сбить вас с ног, но капитан говорит, что есть правило, запрещающее рядовым бить офицеров.

– Простите… лейтенант Рембрандт?

– Да, Бикер?

– Могу я отнять у вас секунду вашего времени?

Лейтенант оглядела комнату, чтобы убедиться, что все идет гладко – или настолько гладко, насколько можно было ожидать – и кивнула.

– Конечно, Бик. Что там у вас?

– Я правильно понял, что вы почти готовы начать действия по спасению?

– Ну, думаю, большей степени готовности нам не добиться, – подтвердила Рембрандт.

– Я заметил, что меня не включили ни в один из ваших планов, – сказал дворецкий, – и ценю это. Полагаю, мой босс был бы очень огорчен, если бы подумал, что я пытаюсь занять место в субординации роты.

Лейтенант улыбнулась.

– Не волнуйтесь. В этом случае вас считают строго гражданским лицом – не боевой единицей.

– Согласен… но не совсем, – нахмурился Бикер. – Об этом я и хотел с вами поговорить. Видите ли, я считаю свой план действий в сложившейся ситуации вполне ясным, и никто не сможет меня от него отговорить. Однако, я подумал, что вас следует поставить в известность о том, что именно я собираюсь предпринять, чтобы вы могли это учесть при составлении ваших собственных планов, или, возможно, даже взаимодействовать со мной.

Нагнувшись поближе, дворецкий пустился в объяснения. Сперва Рембрандт нахмурилась, слегка качая головой, но Бикер продолжал говорить, и постепенно ее лицо расплылось в широкой улыбке.

"Как я уже упоминал в этих записках, моя роль в этой кампании была более существенной, чем обычно, но особенно заметной она была во время операции по спасению командира. Тем не менее, тороплюсь отметить, что это не означает моего вступления в ряды легионеров, даже на временной основе, и поэтому я никогда не подчинялся приказам и не был под контролем. Я – дворецкий, и моя верность принадлежит одному, выбранному мной человеку, а мысль о подчинении назначенному сверху командиру всегда приводила меня в ужас. Я предпочитаю считать, что это Космический Легион временно вступил в мои ряды."

Макс не разделяла любви Лаверны к голофильмам, предпочитая отдавать редкие минуты досуга чтению. Сейчас они именно этим и занималась, поскольку ей предстояло убить порядочный кусок времени, и сидела, поджав ноги на диване, а лампа светила через ее плечо на книгу. Поза Максины создавала в комнате атмосферу почти домашнего уюта. Однако, это впечатление портило присутствие двух вооруженных телохранителей. Под мышками у них открыто висели пистолеты в кобуре, и они по очереди обходили комнату и выглядывали в окна сквозь щель в задернутых шторах, беспокойно и небрежно листали небольшую стопку журналов, но не читали, а только смотрели картинки.

Максину раздражало и отвлекало от чтения это движение в комнате, но она сдерживалась. Неразумно восстанавливать против себя охранников на этой стадии игры.

По правде сказать, все они чуточку нервничали. Род их деятельности всегда позволял Максине и ее подчиненным совершенно свободно перемещаться по казино и улицам Лорелеи куда угодно. Сидеть вот так, взаперти, было необычным, и несмотря даже на то, что Макс нарочно уменьшила число охранников до четырех человек, она неожиданно обнаружила, что пребывание в ее номере лишних людей является для нее испытанием. В минуты бездействия, она размышляла над иронией сложившейся ситуации: так же, как и их невольный гость, она и ее люди оказалась пленниками.

Максина подняла взгляд, когда Лаверна тихо вошла в комнату, осторожно прикрыв за собой дверь спальни.

– Все еще спит? – спросила она, охотно прерывая чтение.

– Еще как, – ответила помощница, качая головой. – Клянусь, иногда мне кажется, что мы оказываем этому ребенку большую услугу. С тех пор, как лег, он ни разу не пошевелился.

Когда Шутт явился под конвоем в номер Максины, он первым делом спросил, нельзя ли ему "прилечь на несколько минут", и с тех пор не просыпался. По-видимому, его не встревожило пленение, и он явно воспользовался ситуацией, чтобы наконец-то как следует отдохнуть.

Лаверна поймала взгляд одного из телохранителей.

– Твой дружок в спальне хочет, чтобы его кто-нибудь ненадолго сменил, – сказала она. – Говорит, что начинает свихиваться, сидя в темноте и не имея другого занятия, как следить за нашим спящим другом.

Один из охранников пожал плечами и двинулся к двери в спальню, Но Максина взмахом руки остановила его.

– В этом нет необходимости, – возразила она. – Думаю, наш гость уже достаточно выспался. Кроме того, уже пора нам немного с ним поболтать. Лаверна, разбуди, пожалуйста мистера Шутта и попроси присоединиться к нам.

– Нет, мэм.

Неожиданная ярость в голосе помощницы поразила Максину почти так же сильно, как и непривычный отказ.

– Что ты сказала, Лаверна? – Она замигала, больше для того, чтобы выиграть время и собраться с мыслями, чем чтобы в действительности еще раз услышать ответ.

– Я сказала "Нет, мэм", – повторила Лаверна, тряся головой. – Обычно я не участвую в делах такого рода, а только работаю с книгами, и знаю, что вам, возможно, придется его убить, рано или поздно, – она жестким взглядом уставилась на Максину, – но я не хочу потом признаваться Бикеру, что я принимала какое-то участие в плохом обращении с его джентльменом, пока он находился на нашем попечении. Говорю вам, если это человек хочет спать, пусть спит! Или пусть кто-нибудь другой его будит. Я этого делать не собираюсь.

Прежде чем Максина решила, как ей быть с этим открытым бунтом, дело решилось за нее. Дверь спальни открылась, и появился Шутт, в слегка помятом мундире, но в остальном вид у него был вполне свежий и непринужденный.

– Не надо ссориться, леди. – Он улыбнулся, глаза его насмешливо блеснули. – Я уже проснулся. Тем не менее, спасибо, Лаверна. Не премину рассказать о вашей чуткости Бикеру, когда – или я должен сказать если? – снова увижусь с ним.

Он не обратил внимания на охранника, который, как призрак, вышел следом за ним и присоединился к остальным; охранники, со своей стороны, старались не обращать внимания на разговоры в комнате.

– Присядьте, мистер Шутт, – предложила Максина, – отложив книгу и указывая на стул. – Я полагаю, вы услышали неловкое замечание Лаверны по поводу возможности вашей ликвидации?

– Да, – признался Шутт, опускаясь на указанное место, – но честно говоря, это не было для меня неожиданностью. Я с самого начала предполагал, что меня оставят в живых только затем, чтобы я мог поговорить с отцом в подтверждение своего хорошего самочувствия. Когда же выкуп будет получен…

Он пожал плечами и не закончил фразу.

– Значит, вы считаете, он заплатит? – настаивала Макс. – Простите мое любопытство, но я впервые имею дело с человеком, занимающим такое положение, как ваш отец.

– Не могу вам точно сказать, – небрежно произнес легионер. – Откровенно говоря, я сомневаюсь, но ему случалось и прежде меня удивлять.

– Позвольте вам заметить, мистер Шутт, – сказала Максина, – вы очень спокойно ко всему этому относитесь.

– Я считаю это платой за глупость, – ответил Шутт, слегка поморщившись. – Я так был поглощен заботой об охране комплекса, Гюнтера Рафаэля, и своих людей, что совершенно не думал о собственной безопасности, пока не открыл дверь и не увидел нацеленные на меня пистолеты ваших помощников. Между прочим, они очень хорошо знают свое дело.

Он сделал паузу и кивком подтвердил свои комплименты охранникам, но те его проигнорировали.

– Как бы то ни было, – продолжал он, – повторяю, это был глупый просчет, а глупость на моем уровне непростительна. Она также, как правило, смертельна, в физическом или финансовом смысле. В сущности, я должен был быть мертв с того момента, как открыл дверь, не соблюдая мер предосторожности, и теперь склонен считать все последующее отпущенное мне время благом и не тратить его на то, чтобы предаваться сожалениям, испытывать горечь или пытаться проявлять бесплодный героизм перед лицом возможной гибели. Хочу заметить, что все когда-нибудь умирают.

– Действительно, – подтвердила Максина задумчиво, – хотя я почему-то никогда не могла принять смерть так философски, как вы. Однако, возвращаясь на секунду к вашему отцу…

– Пожалуйста, – прервал ее командир, подняв руку, – если предстоит долгий разговор, то мне бы хотелось сперва чего-нибудь выпить. Очевидно, после сна я слегка обезвожен. У вас случайно не найдется кофе или сока?

– Я принесу, – предложила Лаверна и направилась на кухню.

– Прошу прощения, – неожиданно вмешался один их телохранителей. Он стоял у окна и только что слегка отодвинул пальцем штору и выглянул наружу. – Кто-нибудь слышал пожарную тревогу?

– Нет, – ответила Максина за всех присутствующих. – А почему ты спрашиваешь?

– Там, внизу, большая толпа, просто стоят и смотрят вверх, на казино. Похоже на учебную пожарную тревогу. Несколько охранников в черном не пускают их на свободное пространство перед входом.

– Дай поглядеть, – смешался другой охранник, подходя к первому. – Нет, это, должно быть, снимают новости, или нечто в этом роде. Видишь, прожектора… и там еще камера!

Макс почувствовала легкий укол тревоги. Она не верила в совпадения, а появление съемочной группы службы новостей как раз в тот момент, когда они держат в заложниках мегамиллионера…

– Эй! Погляди на эту малютку! Наверное, они снимают рекламу.

– Да? – неожиданно заинтересовался третий телохранитель. До сих пор он сдерживал желание присоединиться к коллегам и оставался на своем посту в дальнем конце комнаты. – Как она выглядит?

– Мне ее плохо видно, – ответил первый. – Только мне кажется, что на ней ничего нет, кроме боевой раскраски. Подойди, взгляни.

Раздался резкий стук в дверь, и все застыли в испуге. Охранники у окна отпустили штору и схватились за оружие, ожидая приказа.

Стук повторился, и ближайший к двери охранник бросил на Максину вопросительный взгляд. Та молча кивнула.

Распластавшись по стенке рядом с дверью, телохранитель вытащил пистолет, затем протянул руку и прижал ладонь к дверному глазку. Это был старый трюк и обычная предосторожность против попытки выстрелить сквозь дверь, что случается, если стоящий снаружи замечает изменение цвета глазка, когда в него смотрят изнутри.

Ничего не произошло.

Двигаясь очень осторожно, телохранитель медленно повернул ручку, а затем рывком распахнул дверь.

– Добрый вечер. Меня зовут Бикер. Простите за вторжение, но я… о! Вот и вы, сэр.

Охранник беспомощно открыл рот, когда дворецкий шагнул мимо него в номер.

– Привет, Бик! – поздоровался Шутт. – А я как раз гадал, сколько тебе понадобится времени, чтобы появиться здесь.

– Рад вас видеть, сэр, – невозмутимо произнес Бикер. – Если позволите заметить, вы хорошо выглядите.

– Бикер, что вы здесь делаете? – спросила Лаверна, появляясь из кухни.

– О, привет, Лаверна. – На лице дворецкого сверкнула улыбка. – Я просто…

– Позвольте вас прервать, – вмешалась Максина голосом, полным холодного сарказма. – Может, кто-нибудь обыщет этого человека на предмет оружия, если это не слишком вас затруднит, и закроет наконец-то дверь!

Ее слова вывели охранников из оцепенения и они бросились действовать. Дверь в коридор быстро захлопнули, и один из телохранителей старательно ощупал дворецкого с ног до головы, пока другой стоял рядом, держа его на прицеле.

– Он чист, – сказал первый, но не заметил испепеляющего взгляда, которым наградила его жертва после этих слов.

– А теперь, мистер Бикер, – промурлыкала Максина, – вы, кажется собирались объяснить, что вы тут делаете.

– Ах, вы, наверное, миссис Пруит, – улыбнулся Бикер. – Я так много слышал о вас, что для меня большое удовольствие наконец-то с вами познакомиться. Зовите меня просто "Бикер", пожалуйста.

Он слегка поклонился в сторону Максины.

– Что касается моего присутствия, – продолжал он, – то мне кажется, это очевидно – по крайней мере, для мисс Лаверны. Я – дворецкий мистера Шутта, мэм, и мое место рядом с ним, невзирая на обстоятельства. Проще говоря, когда вы настояли на обществе моего хозяина, вы приобрели общество нас обоих. Приношу свои извинения, если это причиняет непредвиденные неудобства, но боюсь, что должен настоять на своем. Это комплексная сделка.

– Мне кажется… ммм… вы слегка перехватили с вашей добросовестностью, Бик, – произнес Шутт, улыбаясь несмотря на озабоченность. – В вашем присутствии нет никакой необходимости. Предлагаю вам удалиться.

– Чепуха, сэр, – с упреком произнес дворецкий. – Как вы помните, по условиям нашего контракта, вы можете определять круг моих обязанностей, но выбор метода их выполнения остается за мной.

– Я мог бы вас уволить, – предложил командир, но дворецкий снова покачал головой.

– Боюсь, это совершенно исключено. Требуется заранее поставить меня в известность в письменной форме, не говоря уже…

– Все равно уже слишком поздно, – резко перебила их спор Максина. – Видите ли, мистер Шутт, теперь, когда… Бикер… счел нужным присоединиться к нам, я боюсь, что…

Их опять прервал стук в дверь.

Показателем того, насколько охранник был сбит с толку, может служить тот факт, что он просто открыл дверь, не приняв ни одной из предыдущих мер предосторожности.

– Обслуживание в номере!

– Боюсь, вы ошиблись, – сказал охранник. – Мы ничего не заказывали.

Он оглянулся через плечо в поисках подтверждения.

– Боюсь, это я заказывал, – заявил Бикер. – Извините меня, но я взял на себя смелость заказать еду для мистера Шутта. Сюда, пожалуйста!

Низенький, темнокожий официант в белом халате вкатил в номер накрытый скатертью сервировочный столик на колесах мимо горе-охранника.

Лаверна нахмурилась.

– В чем дело, Бикер? Вы думали, мы его не накормим?

– А вы накормили? – спросил дворецкий, поднимая бровь.

– Ну, по правде говоря… он ведь спал… – заикаясь пробормотала Лаверна, но дворецкий пришел к ней на помощь.

– Не нужно извиняться, – сказал он. – Я хорошо знаю привычки мистера Шутта в еде, каковы бы они ни были. Именно это позволило мне заказать ему еду без предварительной консультации. В определенных вещах я могу быть уверен.

– А я могу быть уверена, что один из вас собирается обыскать этого официанта? – осведомилась Максина, даже не пытаясь скрыть раздражение. – И закройте же дверь, пожалуйста!

Охранники поспешили исполнить ее приказы.

– А заодно проверьте, нет ли на этих блюдах под крышками чего-нибудь, кроме еды.

Охранник, который только что закончил обыскивать официанта, потянулся было к одной из металлических крышек на столике, но официант, внезапно разгневавшись, оттолкнул его руку.

– Не трогай еду! – оскалился он. – Я сам готовлю капитану. Вот… я сам покажу тебе блюда.

Пораженный этим внезапным отпором, охранник отступил на шаг.

– Минуточку! – воскликнула Максина, поднимаясь с дивана. – Вы сказали, что это вы готовили еду? А откуда вы знали…

Ее глаза метнулись к двери в коридор.

– Между прочим, – спросила она, – разве в коридоре за дверью нет охранника? Пусть кто-нибудь из вас окажет мне любезность проверить…

Ее прервал пронзительный сигнал.

Все посмотрели на Бикера, а дворецкий взглянул на свой наручный коммуникатор, из которого несся этот звук.

– Боюсь, уже слишком поздно это делать, – спокойно произнес он, старательно поддергивая брюки перед тем, как резко сесть на пол. – Я настоятельно советую всем находящимся в комнате опуститься ниже уровня пояса человека, когда этот звук прекратится. Не последуете ли моему примеру, сэр?

Шутт без колебаний соскользнул со стула и лег рядом с официантом, который уже присел на корточки рядом с сервировочным столиком.

– Что это такое?..

– Этот человек сказал ложиться, Макс! – закричала Лаверна, бросаясь на пол.

– О, прекрасно, – проворчала Максина, недовольно опускаясь рядом.

Охранники не стали терять время и нырнули на ковер, и в этот момент комната словно взорвалась.

БА-АМ-БАМ-БАМ-АМ-БАМ-БАМ-АМ-АМ…

Торговые агенты компании "Шутт-Пруф-Мьюнишн" вполне обоснованно уверяли, что грохота, создаваемого всего одним их пулеметом типа "Рокочущий Гром" достаточно, чтобы запугать большинство противников. Однако, немногие, или никто, не пытался даже рассматривать воздействие трех подобных пулеметов, если палить из них одновременно в замкнутом пространстве.

…АМ-БАМ-АМ-АМ-БАМ-АМ-БАМ…

Огромные куски отскакивали от стены, отделяющей гостиную от коридора. Сквозь дыры, если кто-нибудь осмелился бы поднять голову, можно было видеть Клыканини, Усача и Бренди, стоящих в ряд и водящих стволами своих смертоносных орудий вдоль стены.

…БАМ-БАМ-АМ-БАМ-АМ-АМ…

Не удовлетворившись дырами, троица продолжала палить, прорезая в стене длинную щель с неровными краями. Внутри комнаты обрушивались со стен картины и взрывались лампочки по мере того, как все больше пуль без помех влетало сквозь быстро исчезающую стену. Во время этого разгрома, Супермалявка и синтианин, Луи, двое самых маленьких легионеров в роте, вынырнули оттуда, где они до сих пор прятались – с нижней полки накрытого скатертью сервировочного столика, – откатились в сторону и заняли огневую позицию, взяв под прицел распростертых на полу преступников.

…АМ-БАМ-БАМ-АМ-АМ-БАМ!!

Стрельба внезапно прекратилась, но не успело замереть эхо, как легионеры, которые лежали у стены снаружи, пока пулеметы делали свое дело у них над головой, появились в поле зрения обитателей комнаты и просунув дула винтовок сквозь разрушенную стену взяли их всех на мушку.

– Не двигаться!

Рембрандт отдала команду слегка надтреснутым голосом, показавшимся слабым и жалким после безумного грохота, но никому не пришло в голову ослушаться приказа.

Как это ни смешно при наличии зияющей дыры в стене, но кому-то пришлось открыть дверь изнутри, чтобы впустить легионеров.

Пока одни из них разоружали потрясенных преступников, – у Максины тоже отняли ее пистолет, спрятанный в рукаве, – другие раздвинули шторы и замахали собравшейся внизу толпе.

– Мы его нашли! С ним все в порядке! – сообщили они, и снизу слабо донеслись радостные крики.

Максина смахнула с одного из стульев мусор и села, положив руки перед собой на стол, под пристальными взглядами легионеров.

– Ну, капитан, – произнесла она, – похоже, я снова вас недооценила.

– Мне кажется, вы недооценили моих солдат, – поправил ее Шутт, подмигнув легионерам, которые ухмыльнулись ему в ответ. – Их, и, конечно, Бикера.

– Конечно, – согласилась Максина, посылая в сторону дворецкого мрачный взгляд. – Я, несомненно, не забуду о его роли во всем этом деле. Ну, в следующий раз буду знать.

– В следующий раз? – Командир легионеров нахмурился. – Не думаю, что будет следующий раз, миссис Пруит. Полагаю, обвинения против вас довольно надолго лишат вас возможности заниматься делами.

– Ерунда, капитан, – ответила Максина, одаривая его высокомерной усмешкой. – Вы считаете случайностью то, что меня никогда не арестовывали? Лаверна! Принеси мне, пожалуйста, бумагу и ручку.

– Вы и правда думаете, что так просто отделаетесь на этот раз? – спросил Шутт, недоверчиво качая головой. – Вы не можете написать никому, кто обладал бы достаточной властью, чтобы спасти вас от тюрьмы.

– И чего вы этим добились бы, мистер Шутт? – спросила Макс, принимая от Лаверны ручку и бумагу и начиная писать. – Потенциал для совершения преступлений на Лорелее слишком велик, чтобы его не использовать. Если я не буду занимать контролирующее положение, то мое место займет другой человек, или группа, только и всего. Возможно, организация вроде той, за члена которой выдавал себя ваш человек. Поверьте, капитан, есть люди, которые будут в делах гораздо менее благородны, чем я. Что касается того, что ни один человек не может спасти меня от тюрьмы, то вы ошибаетесь. Есть такой человек, мистер Шутт. Вы!

– Я?

– Конечно. Если вы предпочтете не выдвигать обвинений и не привлекать к моей деятельности внимания властей или средств информации, я получу возможность продолжать свою деятельность, как обычно.

– Вы надеетесь, что я закрою глаза на то, что вы пытались сделать? Только потому, что вы управляете своим синдикатом более цивилизовано, чем большинство других?

– Нет, капитан. Я надеюсь, что вы серьезно обдумаете предложение, выгодное для нас обоих – взятку, если хотите. Сперва, однако, позвольте напомнить, что заявленная вами цель была не в том, чтобы отстранить меня от дел, а в том, чтобы я прекратила попытки захватить контроль над "Верным Шансом". Готова предложить вам это в обмен на свободу.

– Поразительно слабое предложение из ваших уст, миссис Пруит, – чопорно ответил Шутт. – В обмен на то, что я вас отпущу, вы предлагаете мне письменное обещание не предпринимать попыток завладеть "Верным Шансом" – но вам это до сих пор так и не удалось сделать, а сидя в тюрьме будет вдвойне трудно осуществить.

– Не будьте дураком, мистер Шутт, – сказала Максина, размашисто подписывая лежащий перед ней лист бумаги и откладывая ручку. – Вот тут у меня документ, передающий договор о займе между мной и мистером Рафаэлем вам, или точнее – вашей роте Космического Легиона. Это сводит на нет мою заинтересованность, не говоря уже о том, что лишает основного оружия для захвата этого заведения. Позвольте мне покинуть арену, и вы сможете договориться о более благоприятных для мистера Рафаэля условиях платежа, или оставить прежние сроки, или совсем простить ему долг.

Она взяла листок и протянул его командиру.

– Ну, капитан? – Она улыбнулась. – Что скажете? Договорились?