"Борис Малиновский. Участь свою не выбирали " - читать интересную книгу автора

- Коленька... Коленька... Жив! - с плачем говорила она, судорожно
обнимая меня. Другие женщины оттащили ее. Я успел разглядеть ее лицо.
Запомнились безумные от слез глаза. Не выдержало материнское сердце тяжелой
вести о гибели сына.
До марта пробыл в Кирове. В запасном артиллерийском полку меня
вооружили старой, видавшей виды винтовкой. У некоторых новичков винтовки
были английского производства времен первой мировой войны. На стрельбище
тренировались в стрельбе из автоматов, учились бегать на лыжах, занимались
строевой подготовкой и каждый день ели гороховый суп и пшенную или овсяную
кашу. Эх, лучше бы на фронт!
Красноармейцы здесь были совсем не то, что раньше. Молодых почти не
было. Много велось разговоров о семьях, о гражданской жизни, о положении на
фронтах. Я внимательно слушал их. Разговоры у каждого были разные.
Запомнился один - с высоким и неулыбчивым красноармейцем Ногиным,
бухгалтером по профессии.
- Самое большое счастье в жизни, старший сержант, - говорил он,- это
иметь детей и жену, которые тебя любят и ты их тоже... Тебе это трудно
представить, а я знаю...
Лицо у Негина при этих словах преображалось, обычная его угрюмость
исчезала. Глядел он в это время на меня, а видел, наверное, тех, что были на
фотокарточке, вынутой из нагрудного кармана...
Наконец-то из нашего запасного полка собрали несколько маршевых рот.
Пока шли по городу к вокзалу, справа и слева от колонны все больше и больше
собиралось народа, в основном, женщин. Среди нас было много вятичей:
очевидно, слух о нашей отправке разнесся по городу. Вечерело, пошел снег.
Многие из сопровождавших женщин плакали. А может, это снег таял на их лицах?
Наверное, все вместе, - ведь в строю шли их мужья, братья, любимые. Только у
меня не было тут никого из близких... Невольно вспомнил отца и мать, Лелю,
Леву. Как-то они, мои самые дорогие?
Леля, моя сестра-десятиклассница, пока я лежал в госпитале, болела
тифом. У меня есть ее фотография, снятая после выздоровления. Черноглазая,
худющая, с бритой головой, похожая на мальчишку. Отец прислал мне вырезку из
областной газеты "Рабочий край", где сестра сфотографирована за вышивкой,
которой стала увлекаться. Отцу под Новый год тоже было плохо. Он почти через
день ходил в Соснево - пригород Иванова - за соленой водой из источника, на
которой мама варила суп. Видно, переутомился,- туда не близко, несколько
километров,- и дома упал без сознания. "Но сейчас ничего, - писала мама, -
отлежался". О себе промолчала. Она всегда думала только о других: "Приезжал
Лева. Поехал за танком на Урал. Заходил в свой энергоинститут. Говорил, что
все удивлялись его огромному росту. А я думаю, он все такой же, как и был.
Просто военная форма делает его выше..."
Посылая домой письма, я старался не расстраивать родителей. Промолчал о
том, что несколько раз был под обстрелом, что мог бы стать жертвой
предательства, что мерз в заснеженном лесу на берегу Волги, о своих мучениях
после ранения. Единственное, что себе позволил - написал, что меня ранило,
да и то не сразу...
...Вот и вокзал. Женщин дальше не пустили. Лица моих соседей по колонне
помрачнели. Ведь большинство из них недавно призваны в армию. И не известно,
что ждет всех впереди...
А я уже был на фронте и, хотя подвига не совершил, но кое-что видел.