"Борис Малиновский "Путь солдата" " - читать интересную книгу автора

гражданку" стала угасать. Хотя наша страна подписала с гитлеровской
Германией пакт о ненападении, чувствовалось нарастание военной опасности,
"Странная война" на Западе кончилась разгромом Франции. Гитлер захватил
Данию, Норвегию, Югославию и Грецию. Почти вся Европа оказалась под сапогом
фашистских оккупантов. К нам в полк за последние месяцы пришло большое
пополнение из числа "приписников". Это было похоже на негласную мобилизацию.
Новый нарком обороны Маршал Советского Союза Тимошенко требовал
максимального приближения военных занятий к боевой обстановке. Увеличилось
количество боевых стрельб, росли масштабы учений. Мы выезжали в лагеря и
тренировались вести артиллерийский огонь в суровые морозы, чего раньше не
практиковалось. "Делать все так, как в бою" - стало основным лозунгом армии.
Все это заставляло невольно задуматься...
Отправляя домой фотографию, на которой были сняты все сержанты нашей
батареи во главе со старшиной, я полушутя-полусерьезно сделал такие
дополнения к званиям и фамилиям:
"Старшина Косаговский - участник всех боев и войн; сержант
Малиновский - будущий участник боев и войн; старший сержант Парахонский -
нигде не воевал",- и так далее.
Старшине я сделал такую запись потому, что он принимал участие в боях
на озере Хасан, Халхин-Голе, на Карельском перешейке и любил поучать нас,
ссылаясь на свой боевой опыт.
Когда в 1940 году вводились сержантские звания, в газетах много писали
о роли младших командиров. Это льстило нашему самолюбию, и мы целиком
отдавались службе, хотя большинство и не думало оставаться в армии дольше
положенного срока. На глазах друг у друга мы из новобранцев-красноармейцев -
простых парней - выросли в опытных, как нам казалось, "бывалых" сержантов,
тех, кого в газетах называли "костяком" Красной Армии. "А ведь жаль будет
расставаться осенью с ребятами, особенно с теми, с кем бок о бок прожил два
года службы",- невольно думалось мне.
Сейчас уже служилось легко, не то, что в первое время, когда все было
ново, непривычно, а я был неопытен и неприспособлен для самостоятельной
жизни.
Армейские порядки и вообще службу в армии до призыва я представлял
только по книгам, прочитанным в школе.
В армию я был призван в 1939 году, в октябре, проучившись два месяца на
первом курсе Ленинградского горного института. В 40-м запасном
артиллерийском полку начал службу красноармейцем. Два или три месяца спустя
бойцов, имеющих среднее образование, направили в полковую школу, и стали
называть курсантами.
Утром от крепкого сна нас будил дуэт голосов дневального и старшины
Шепеленко:
- Первая батарея, подъем!
Летели в сторону одеяла, мы вскакивали с нар, одевались как можно
быстрее, снова лезли на нары - заправлять свои постели. Потом с бешеной
скоростью накручивали портянки и совали ноги в сапоги уже под новую команду
старшины:
- Батарея, ста-ановись!
На ходу подпоясываясь ремнем, мы бежали в строй.
- Р-равняйсь! Смир-рно! Спр-рава нал-лево по пор-рядку р-рассчитайсь!
Сверхсрочник Шепеленко был, безусловно, великим мастером своего дела. За