"Ученик" - читать интересную книгу автора (Фейст Раймонд)

2. УЧЕНИК

В лесу было тихо.

Легкий послеполуденный ветерок покачивал высокие дубы и веял прохладой, листья слегка шелестели. Птицы, поющие обычно хриплым хором на рассвете и закате, сейчас почти все молчали. Слабый запах моря смешивался с ароматом цветов и едким запахом гниющих листьев.

Паг и Томас медленно шли по тропинке, покачивающейся походкой, присущей мальчишкам, которые идут не в какое-либо определенное место, а так просто, и у которых было много времени. Паг швырнул маленький камушек в воображаемую мишень, посмотрел на своего приятеля и спросил:

— Как ты думаешь, твоя мать еще злится, а?

Томас улыбнулся.

— Нет, она ведь все понимает. Просто она видела других мальчиков в день Выбора. И действительно, мы сегодня больше мешали на кухне, чем помогали.

Паг кивнул. Он пролил большой горшок меда, неся его Алфену-кондитеру. Потом он опрокинул целый поднос свежих буханок хлеба, вытащив их из печи.

— Я сам сделал сегодня порядочно глупостей, Томас.

Томас рассмеялся. Это был высокий мальчик с рыжеватыми волосами и ярко-голубыми глазами. Со своей улыбкой, он нравился всем в замке, несмотря на то, что постоянно находил неприятности на свою голову. Он был лучшим другом Пага, даже скорее братом, чем другом, и считался негласным лидером замковых мальчишек, и поэтому Паг тоже имел некоторое признание среди них.

— Как и я. Ты, по крайней мере, не забыл повесить говяжьи бока повыше, — сказал Томас.

Паг ухмыльнулся.

— Во всяком случае, герцогские собаки счастливы, — он хихикнул, а потом засмеялся. — Она разозлилась, да?

Томас рассмеялся вместе с другом.

— Она взбесилась. Но все-таки собаки не успели съесть много: она их скоро прогнала. Кроме того, больше всего она рассердилась на отца. Она заявляет, что Выбор — это лишь предлог для Мастеров, чтобы посидеть, покурить трубки, выпить эля, посплетничать и отдохнуть таким образом целый день. Она говорит, что они заранее знают, кто выберет какого мальчика.

— Судя по тому, что говорят другие женщины, она не одинока в своем мнении, — сказал Паг и ухмыльнулся Томасу. — Возможно, она и права.

Томас перестал улыбаться.

— Она поистине не любит, когда он не на кухне и не наблюдает за работой. Я думаю, она это знает, и поэтому на утро выставила нас из замка, чтоб мы не попали ей под горячую руку. Или хотя бы ты, — добавил он с улыбкой. — Спорим, ты ее любимчик.

Паг снова ухмыльнулся, а потом рассмеялся.

— Ну, я доставляю меньше проблем.

— Ты хочешь сказать, реже попадаешься, — сказал Томас, весело ударив Пага в плечо.

Паг вытащил из-под рубашки пращу.

— Если мы вернемся со связкой куропаток или перепелов, ее настроение, может, и немного улучшится.

Томас улыбнулся.

— Может, — согласился он, доставая свою пращу.

Оба они отлично стреляли из нее, Томас был несомненным чемпионом среди мальчишек, лишь чуть-чуть обгоняя Пага. Вряд ли кто-нибудь из них обоих мог бы сбить летящую птицу, но если бы они нашли отдыхающую, то были неплохие шансы в нее попасть. Кроме того, им будет что делать, чтоб убить время, и, возможно, на какое-то время забыть о Выборе.

Они острожно поползли, играя в охотников. Когда они свернули с тропинки, Томас оказался впереди и направился к пруду, который, как они знали, был неподалеку. Если и можно было где-то найти сидящую птицу, то только у пруда. Леса к северо-западу от Крайди были более привлекательными, чем густой лес на юге. Долгие годы здесь вырубали деревья, и это дало зеленым полянам много солнечного света, которого не было в чащобах густого южного леса. Мальчишки из замка уже много лет часто играли здесь. Немного воображения — и лес преображался в удивительное место, зеленый мир великих приключений. Некоторые из величайших подвигов были совершены здесь.

Молчаливые деревья были свидетелями дерзких побегов, опасных приключений,

жестоких битв. Поганые твари, могучие чудовища и известнейшие разбойники были сражены, это часто сопровождалось смертью великого героя и его последней речью к оплакивающим его соратникам. Причем все это ухитрялись закончить к ужину в замке.

Томас дополз до небольшой возвышенности, на которой росли молодые деревца. С нее был виден весь пруд. Раздвинув ветви, он взглянул вперед, замер в благоговении и тихо сказал:

— Смотри, Паг!

У воды стоял олень. Высоко подняв голову, он искал источник звука, помешавшего ему пить. Олень был стар, почти вся шерсть вокруг его морды побелела, а голову венчали великолепные рога.

Паг быстро сосчитал:

— У него на рогах четырнадцать отростков.

Томас согласно кивнул.

— Должно быть, это самый старый олень в лесу.

Животное повернуло голову в сторону мальчиков, нервно подергивая ухом. Они замерли, боясь спугнуть прекрасное создание.

Томас сжал плечо Пага и кивнул головой в сторону. Паг повернулся следом за Томасом и увидел фигуру, беззвучно выходящую на открытое пространство.

Это был высокий мужчина в накидке и кожаных штанах цвета лесной листвы. За спиной у него висел длинный лук, а на ремне — охотничий нож. Человек двигался к оленю спокойным, ровным шагом.

— Это Мартин, — сказал Томас.

Паг тоже узнал егеря герцога. Сирота, как и сам Паг, Мартин прозывался в замке Длинным Луком за то, что лишь немногие могли сравниться с ним в обращении с этим оружием. Будучи несколько загадочным, Мартин Лонгбоу, или Длинный Лук, все-таки нравился мальчишкам, так как хотя он и был надменен по отношению ко взрослым, но к мальчишкам — всегда дружелюбен и доступен для них. Он был также и лесником герцога. Его обязанности были таковы, что он часто отлучался из замка на целые дни, иногда даже на недели. В это время следопыты под его руководством искали признаки браконьерства, возможные очаги пожаров, мигрирующих гоблинов или разбойников, укрывающихся в лесу. Но если Лонгбоу находился в замке и не устраивал охоту для герцога, то всегда находил время поговорить с мальчишками. Его темные глаза радостно сверкали, когда они донимали его вопросами о лесном мире и просьбами рассказать истории о приграничных землях. Казалось, у Мартина безграничное терпение; это отличало его от всех остальных Мастеров.

Мартин подошел к оленю и осторожно коснулся его шеи. Великолепная голова тревожно поднялась, и животное прижалось к руке человека.

— Если вы медленно и молча выйдете, — очень тихо сказал охотник, — он, быть может, позволит вам приблизиться.

Паг и Томас обменялись удивленными взглядами и вышли на лужайку. Они медленно шли вдоль берега пруда. Олень следил за их движениями, слегка дергая головой. Мартин успокаивающе похлопал его по спине, и он замер. Томас и Паг подошли и встали рядом с охотником, и Мартин сказал:

— Протяните руки и дотроньтесь до него, но медленно, чтобы он не испугался.

Томас первым протянул руку, и олень задрожал под его пальцами. Паг стал тоже тянуться к оленю рукой, но тот отступил на шаг. Мартин прошептал что-то оленю на языке, которого Паг раньше никогда не слышал, и тот успокоился. Паг дотронулся до него и с восхищением почувствовал, что шкура на ощупь похожа на выделанные шкуры, которые он трогал до этого, но отличалась тем, что под пальцами чувствовалось биение жизни.

Вдруг олень отступил назад и повернулся, после чего одним гигантским прыжком скрылся среди деревьев.

Мартин Длинный Лук хмыкнул и сказал:

— Вот так. Не следует приучать его к людям, иначе эти рога скоро закончат свой путь над камином какого-нибудь браконьера.

— Он прекрасен, Мартин, — прошептал Томас.

Лонгбоу кивнул, его взгляд был все еще направлен туда, где исчез олень.

— Так и есть, Томас.

— Я думал, ты охотишься на оленей, Мартин, — сказал Паг, — но…

— У нас со Стариком Белобородым некоторое взаимопонимание, Паг. Я охочусь только на одиноких оленей, у которых нет подруг или подруги слишком стары, чтобы давать потомство. Когда Белобородый передаст свой гарем более юному оленю, тогда я, может быть, его заберу. А сейчас мы не трогаем друг друга. Придет день, и я посмотрю на него поверх древка стрелы, — он улыбнулся мальчишкам. — И до тех пор я не узнаю, отправлю ли я стрелу в полет, — он замолк, как будто мысль о том, что Белобородый станет старым, его очень печалила. Легкий бриз шелестел ветвями.

— Так что привело двух таких храбрых охотников в герцогские леса рано утром? Наверняка, есть еще тысяча недоделанных дел, ведь сегодня праздник летнего солнцестояния.

— Моя мать выставила нас из кухни. Мы доставляли слишком много проблем. С этим Выбором сегодня… — его голос постепенно затих, и он вдруг смутился.

Таинственной репутация Мартина стала в основном тогда, когда он впервые появился в Крайди. Во время его Выбора герцог определил его прямо к старому егерю, и Мартин не стоял перед Мастерами вместе с другими мальчишками его возраста. Такое нарушение одной из старейших традиций оскорбило многих горожан, хотя никто из них не осмеливался открыто высказать это лорду Боррику. Естественно, Мартин сделался объектом их гнева даже в большей степени, чем сам герцог. Впоследствии Мартин неоднократно оправдывал это решение герцога Боррика, но большинство горожан были все еще обеспокоены особым отношением к нему герцога в тот день. Даже теперь, когда прошло уже двенадцать лет, люди все еще считали, что Мартин отличается от них, и поэтому не заслуживает доверия.

— Извини, Мартин, — сказал Томас.

Мартин согласно кивнул, но без улыбки.

— Понимаю, Томас. Может, я и не испытывал твоего волнения, но я видел много других мальчиков, ждущих Выбора. И четыре года я сам стоял с другими Мастерами, так что я немного понимаю твое беспокойство.

Вдруг Пагу пришла в голову мысль, и он выпалил:

— Но сейчас ты не вместе с другими Мастерами!

Мартин покачал головой с печальным выражением лица.

— Я думал, что в волнении ты не заметил очевидного, но ты довольно быстро соображаешь, Паг.

Томас некоторое время не понимал, о чем речь, но вскоре до него дошло:

— Но тогда ты не выберешь себе учеников!

Мартин поднес палец к губам:

— Ни слова об этом, парень. Нет, с юным Гарретом, выбранным в прошлом году, у меня полная команда следопытов.

Томас был разочарован. Больше всего он хотел поступить на службу к Мастеру Мечей Фэннону, но если бы его вдруг не выбрали в солдаты, то он предпочел бы жизнь лесника под началом Мартина. Теперь у него не было второго варианта. Но через некоторое время его мрачное лицо просветлело: возможно, Мартин не выбрал его, потому что это уже сделал Фэннон.

Паг наблюдал, как настроение его друга, перебирающего все возможности, менялось от восторга до полного уныния и обратно.

— Тебя не было в замке почти месяц, Мартин, — сказал он и спрятал пращу, которую все еще держал, после чего спросил:

— Где ты пропадал?

Мартин взглянул на Пага, и тот тут же пожалел о том, что задал этот вопрос. Как бы дружелюбно ни вел себя Мартин, он все-таки оставался егерем, членом герцогского двора, и у мальчишек из замка не было привычки спрашивать герцогских придворных слуг о том, куда или откуда они идут.

Мартин слегка улыбнулся, и смущение Пага исчезло.

— Я был в Эльвандаре. Закончился двадцатилетний траур Королевы Агларанны по ее погибшему мужу, эльфийскому королю. Там было большое праздненство.

Пага удивил этот ответ. Для него, как и для большинства жителей Крайди, эльфы были почти легендой. Но Мартин провел свою юность около эльфийских лесов и был одним из немногих людей, кто мог свободно ходить по тем лесам к северу от Крайди. Это было еще одно отличие Мартина Длинного Лука от других людей. Хотя и раньше Мартин делился с мальчишками эльфийскими знаниями, это был первый раз на памяти Пага, когда он говорил о своих отношениях с эльфами.

— Ты праздновал вместе с эльфийской королевой? — запинаясь спросил Паг.

Мартин принял скромный вид.

— Ну, я сидел за самым дальним от трона столом, но да, я был там, — увидев в их глазах желание задать еще целую кучу вопросов, он продолжил:

— Вы знаете, что меня вырастили и воспитали в аббатстве Сильбана, около эльфийского леса. Я играл с их детьми, а перед тем, как прийти сюда, в Крайди, я охотился с принцем Калином и его кузеном Галейном.

Томас чуть не прыгал от возбуждения. Эльфы его очаровывали.

— Ты знал короля Эйдана?

Мартин помрачнел, его глаза сузились. Увидев эту реакцию, Томас сказал:

— Прости, Мартин. Я что-то не так сказал?

— Ты не виноват, Томас, — слегка смягчившись, сказал Мартин. — Эльфы не называют имена тех, кто ушел на Благословенные Острова, особенно, тех, кто умер безвременно. Они верят, что это отзывает их от путешествия туда и мешает их последнему отдыху. Я уважаю их верования. Отвечаю на твой вопрос: нет, я никогда не встречал его. Когда его убили, я был еще маленьким мальчиком. Но я слышал рассказы о его делах, и он был со всех сторон хорошим и мудрым королем, — Мартин посмотрел по сторонам, — дело идет к полудню. Нам пора возвращаться в замок.

Он пошел к тропе, и мальчишки поспешили за ним.

— Как там было, на празднике, Мартин? — спросил Томас. Паг вздыхал, слушая, как охотник рассказывает о чудесах Эльвандара. Он был тоже очарован разными историями об эльфах, но намного в меньшей степени, чем Томас. Тот мог часами наслаждаться историями о народе из эльфийских лесов, независимо от правдивости рассказчика. Паг считал, что егерь был заслуживающим доверия очевидцем. Паг отвлекся от рассказа и опять обнаружил, что думает о Выборе.

Сколько он ни говорил себе, что волноваться не стоит, он все равно волновался. Он понял, что встречает приближение сегодняшнего полудня с чувством, которое было сродни страху.

Мальчишки стояли во дворе замка. Был день летнего солнцестояния, день, который считался окончанием старого года и отмечал начало нового. С сегодняшнего дня каждый человек в замке будет считаться на год старше. Для столпившихся на дворе мальчишек это был знаменательный день, потому что это был последний день их отрочества. Сегодня был Выбор.

Паг поправил воротник своей новой туники. На самом деле она не была новой, а только одной из старых туник Томаса, но она была самой новой, какая у Пага когда-либо была. Маджия, мать Томаса, дала ее Пагу, чтобы тот был в приличном виде перед герцогом и его двором. Маджия и ее муж, повар Мегар, были практически родителями сироте. Они лечили его, когда он болел, следили, чтобы он достаточно ел, и драли его за уши, когда он этого засуживал. Еще они любили его так же, как если бы он был братом Томаса.

Паг посмотрел по сторонам. Остальные мальчишки были в лучшей своей одежде, потому что это был самый важный день в их жизни. Каждый из них будет стоять перед Мастерами и членами герцогской свиты и каждый будет рассматриваться как кандидат на должность ученика. Это была лишь церемония, возникшая в незапамятные времена, потому что собственно выборы уже были сделаны. Ремесленники и герцогская свита многие часы обсуждали качества каждого мальчика друг с другом и знали, кто назовет какого мальчика.

Обычай использовать мальчиков в возрасте от восьми до тринадцати лет в качестве подручных доказал свою необходимость за долгие годы. Он очень помогал выявлять наиболее пригодных к тому или иному ремеслу. К тому же, он давал множество полуумелых людей для ремесел, которые нужно было развивать. Недостатком всего этого было то, что некоторые мальчики не выбирались в ученики ремесленников или в свиту. Иногда слишком много мальчишек претендовали на одну должность, или никто из них не считался подходящим, хотя свободное место и было. Даже когда число свободных мест и мальчиков приблизительно совпадало, как в этот год, гарантий не было. Для тех, кто в сомнении стоял во дворе, это были беспокойные часы.

Паг рассеяно водил босыми ногами по земле. В отличие от Томаса, который успешно делал все, за что ни брался, Паг часто не справлялся с заданием или делал кое-как. Он посмотрел по сторонам и заметил, что некоторые из мальчишек тоже напряжены. Некоторые небрежно шутили, стараясь показать, что для них не имеет значения, выберут их или нет. Другие, как и Паг, стояли задумавшись и стараясь не думать о том, что они будут делать, если их не выберут.

Если его не выберут, Паг, как и другие, сможет покинуть Крайди, чтобы найти себе ремесло в другом городе. Если он останется, то сможет либо стать крестьянином и арендовать землю у герцога, либо работать на одной из городских рыбацких лодок. Оба эти варианта казались одинаково непривлекательными, но он не мог себе представить, что покинет Крайди.

Паг помнил, что ему говорил накануне Мегар. Старый повар предупреждал его, чтобы он не очень беспокоился насчет Выбора. В конце концов, подчеркнул он, многие из учеников не достигли должности ремесленника, и, наконец, в Крайди было больше людей без ремесла, нежели с ним. Мегар оставил в стороне тот факт, что многие сыновья рыбаков и фермеров отказывались от Выбора, чтобы продолжить дело своих отцов. Паг удивился: неужели Мегар настолько забыл день своего Выбора, что не помнил, как те, кого не выбрали, стояли перед Мастерами и только что выбранными учениками, стояли под их взглядами до тех пор, пока не было названо последнее имя, и после этого со стыдом были отвергнуты?

Покусывая нижнюю губу, Паг попытался скрыть тревогу. Он был не из тех, кто бы прыгнул с утеса Печали Моряка, если его не выберут, а такие встречались, но он не мог вынести мысли, что ему придется потом встречаться с теми, кого выберут.

Томас стоял рядом с Пагом и сейчас улыбнулся ему. Он знал, что Паг волнуется, но не мог ему полностью сочувствовать, так как нарастало его собственное возбуждение. Отец сказал ему, что Мастер Мечей Фэннон назовет его имя первым. Кроме того, Мастер Мечей сообщил по секрету, что если Томас будет хорошо тренироваться, то сможет стать членом личной гвардии герцога. Это для него будет честью и увеличит шансы Томаса на продвижение по службе, и после пятнадцати-двадцати лет службы в герцогской гвардии он сможет даже получить офицерское звание.

Он толкнул Пага в ребра локтем, потому что на балконе, выходящем на двор, появился герцогский герольд. Он подал знак стражнику, и тот открыл маленькую дверь в больших воротах. Вошли Мастера.

Они прошли через двор и встали перед широкими ступенями, ведущими ко входу в замок. По традиции, они стояли спиной к мальчишкам, ожидая выхода герцога.

Большие дубовые двери замка начали медленно открываться и из них вышли несколько гвардейцев в коричневом и золотом — цветах герцога — и заняли свои места вдоль лестницы. На плаще каждого их них была изображена золотая чайка Крайди, а над ней маленькая золотая корона, означающая, что герцог является членом королевского дома.

— Слушайте меня! — воскликнул герольд. — Его светлость, Боррик конДуан, третий герцог Крайдийский, принц Королевства, владетель Крайди, Карса и Тулана, Хранитель Запада, рыцарь-генерал королевских армий, наследник и претендент на трон Рилланона.

Герцог терпеливо подождал, когда закончится список его титулов, после чего вышел вперед, на свет.

Хотя ему было уже за пятьдесят, герцог Крайдийский все еще двигался грациозной и мощной походкой прирожденного воина. У него были темно-коричневые волосы, и если не считать седины на висках, то он выглядел на двадцать лет моложе. С головы до ног он был одет во все черное, как и все последние семь лет: он все еще скорбел о потере своей возлюбленной жены Кэтрин. Сбоку у него висела шпага в черных ножнах с серебряным эфесом, а на руке было кольцо с герцогской печатью — единственные украшения которые он себе позволял.

Герольд возвысил голос:

— Их королевские высочества, принцы Лиам конДуан и Арута конДуан, наследники дома Крайди, рыцари-капитаны королевской Армии Запада, принцы королевского дома Рилланона.

Оба сына вышли вперед и встали за спиной отца. Два молодых человека были на шесть и на четыре года старше будущих учеников: герцог женился поздно, но разница между испытывающими неловкость кандидатами в ученики и сыновьями герцога состояла не только в нескольких годах. Оба принца казались спокойными и уверенными.

Лиам, старший, стоял справа от отца. Это был крепко сложенный блондин. Его открытая улыбка была как у матери, и всегда казалось, что он вот-вот рассмеется. Он был одет в ярко-голубую тунику и желтые обтягивающие штаны, носил коротко подстриженную бородку, такую же светлую, как и отпущенные до плеч волосы.

Арута отличался от Лиама как темная ночь от яркого дня. Он был такой же высокий, как брат и отец, но они были крепко сложены, а он был вытянутым, чуть ли не исхудалым. На нем была коричневая туника и красно-коричневые обтягивающие штаны. У него были темные волосы и чисто выбритое лицо. Все в Аруте выражало быстроту. Его сила было в его скорости: скорости в обращении с рапирой, скорости соображения, в остроумии. Он был сух и часто колок. Лиам был открыто любим герцогскими подданными, Арута же уважаем, и хотя он вызывал восхищение своими умениями, к нему не относились тепло.

Вместе два сына отражали сложную натуру их отца: герцогу были свойственны и живые настроения Лиама, и мрачные Аруты. Они были почти противоположны в характере, но оба были способными людьми, которые потом пригодятся герцогству и королевству. Герцог любил обоих своих сыновей.

Герольд снова объявил:

— Принцесса Карлайн, дочь королевского дома.

Стройная грациозная девочка, вышедшая из дверей, была того же возраста, что и мальчишки стоящие внизу, но в ней уже начала проявляться красота ее матери и свойственная родившимся властвовать грациозность. Ее бледно-желтое платье ярко контрастировало с почти черными волосами. Глаза были голубыми, как у Лиама и как были у их матери, и Лиам просиял, когда она взяла отца под руку. Даже Арута позволил себе улыбнуться, что он делал очень редко: сестра ему была очень дорога.

Многие мальчишки замка питали тайную любовь к принцессе — это она часто оборачивала себе на пользу, когда затевала какие-нибудь проказы — но даже ее присутствие не могло заставить их забыть о Выборе.

Потом вышла герцогская свита. Паг и Томас видели, что присутствовали все члены герцогского двора, включая Калгана. Паг несколько раз видел его мельком в замке после той грозовой ночи; однажды они обменялись несколькими фразами: Калган спросил, как у него дела; но в основном маг был вне видимости. Паг немного удивился, увидев мага, потому что тот не считался полноправным членом герцогского двора, а только советником. Большую часть времени Калган скрывался в своей башне, вдали от посторонних взоров, и занимался там тем, чем маги обычно занимаются в таких местах.

Маг оживленно беседовал с отцом Талли, жрецом Асталона Строителя и одним из старейших помощников герцога. Талли был еще советником отца герцога и уже тогда казался старым. Сейчас он выглядел древним — по крайней мере, с точки зрения Пага — но его глаза не выказывали ни малейшего признака маразма. Замковые мальчишки часто бледнели под взором этих ясных серых глаз. Его ум и речь тоже были юношескими, и не раз бывало, что мальчишка всеми силами души желал лучше быть выпоротым кожаным ремнем Мастера Конюшего Алгона, чем быть выбраненным отцом Талли. Седовласый священник мог своими язвительными словами почти что содрать с негодяя кожу.

Рядом стоял тот, кто по каждому поводу испытывал гнев Талли. Сквайр Роланд, сын барона Толберта, одного из вассалов герцога. Он был товарищем обоих принцев, будучи всего лишь юношей благородного происхождения. Отец отправил его в Крайди год назад, чтобы он узнал что-нибудь об управлении герцогством и обучился манерам герцогского двора. Тут Роланд нашел свой второй дом. Он был хулиганом, но его заразительное чувство юмора и остроумие несколько сглаживали ответный гнев на его озорные выходки. Чаще всего Роланд был соучастником принцессы Карлайн во всех проказах, которые она затевала. Он был высок для своего возраста, у него были светло-каштановые волосы и голубые глаза. Он был на год старше собравшихся внизу мальчишек и последний год часто играл с ними, потому что Лиам и Арута часто были заняты обязанностями по двору. Они с Томасом сначала были конкурентами, потом крепко подружились, а Паг стал его другом по умолчанию, потому что Томас был. Паг всегда был рядом. Роланд увидел среди собравшихся мальчишек суетящегося Пага и слегка кивнул ему и подмигнул. Паг коротко улыбнулся, потому что, хотя он часто был предметом шуток Роланда, как и другие, ему все-таки нравился дикий молодой сквайр.

Весь двор стоял в ожидании, и герцог заговорил:

— Вчера был последний день одиннадцатого года правления нашего короля Родрика Четвертого. Сегодня праздник Банаписа. С завтрашнего дня эти собравшиеся здесь юноши будут считаться гражданами Крайди, более уже не мальчишками, а учениками и свободными людьми. Теперь мне надлежит спросить вас, желает ли кто-нибудь отказаться от службы герцогству. Кто-нибудь из вас хочет этого?

Вопрос был формальным, и ответа не ожидалось, потому что очень немногие желали покинуть Крайди. Но один мальчик вышел вперед.

— Кто хочет освободиться от службы? — вопросил герольд.

Явно нервничая, мальчик опустил глаза. Прокашлявшись, он сказал:

— Я Роберт, сын Хьюджина.

Паг знал его, но не очень хорошо. Он был сыном плетельщика рыбацких сетей, городской мальчишка, а они редко встречались с мальчишками из замка.

Паг играл с ним несколько раз и чувствовал, что о нем хорошо заботятся. От службы отказывались редко, и Пагу, как и другим, было любопытно выслушать причины.

— Какова твоя цель, Роберт, сын Хьюджина? — доброжелательно произнес герцог.

— Ваша светлость, отец не имеет возможности взять меня к себе в ученики, так как мои четыре брата способны принять это ремесло и продолжить дело отца, как и многие другие сыновья плетельщиков сетей. Мой старший брат женат, и у него есть свой сын, так что у моей семьи нет больше для меня места в доме. И раз я не могу остаться с семьей и учиться ремеслу отца, то я прошу у вашей светлости позволения стать моряком.

Герцог немного подумал. Роберт был не первым деревенским юношей, которого привлекало море.

— Ты нашел капитана, который согласен взять тебя в команду?

— Да, ваша светлость. Капитан Грегсон, владелец корабля «Зеленая Глубь» из порта Маргрейв, согласен взять меня.

— Я знаю его, — сказал герцог, слегка улыбнувшись. — Это хороший и добрый человек. Отправляю тебя к нему на службу и желаю удачи в путешествиях. Ты будешь желанным гостем в Крайди, когда бы ты ни вернулся сюда со своим кораблем.

Роберт церемонно поклонился и покинул двор. Его участие в Выборе было закончено. Пага удивил несколько рискованный выбор Роберта. Менее чем за минуту, парень порвал все связи со своей семьей и домом и стал гражданином города, которого никогда не видел.

По обычаю, моряк считался гражданином порта приписки своего корабля. Порт Маргрейв был одним из Вольных Городов Натала на Горьком море, и теперь это был дом Роберта.

Герцог жестом приказал герольду продолжать.

Герольд объявил первого Мастера. Мореход Хольм назвал имена трех юношей. Все трое приняли службу, никто не выглядел недовольным. Выбор шел гладко: никто из мальчишек не отказывался от службы. Каждый из них становился рядом со своим новым мастером.

К полудню число мальчишек сильно уменьшилось. Паг беспокоился все больше и больше. Вскоре посреди двора помимо Томаса и Пага осталось только двое. Все Мастера уже назвали своих учеников, кроме Мастера Мечей и двоих Мастеров из герцогской свиты. Паг с тревожно бьющимся сердцем изучал стоящих на крыльце. Два принца смотрели на мальчишек: Лиам — с дружественной улыбкой, Арута — задумавшись. Принцессе Карлайн вся церемония казалась неимоверно скучной, и она не делала особых усилий, чтобы это скрыть, и шепталась с Роландом. Это вызвало осуждающий взгляд леди Марны, ее гувернантки.

Вперед вышел Мастер Конюший Алгон в коричнево-золотом плаще с вышитой слева маленькой головой лошади. Мастер Конюший назвал имя Ральфа, сына Дика, и коренастый сын герцогского конюха пересек двор и встал за своим мастером.

Повернувшись, он снисходительно улыбнулся Пагу. Эти двое никогда не ладили между собой, и Ральф проводил много времени за тем, что насмехался и мучил Пага. Когда они вдвоем работали на конюшне под началом Дика, сын конюха часто подкладывал Пагу свинью, и в ответе за все возникающие трудности всегда был сирота. Для Пага это было ужасное время, и он скорее отказался бы от службы, чем согласился до конца жизни работать рядом с Ральфом.

Дворецкий Сэмюэл назвал другого юношу, Джеффри, который теперь станет замковой прислугой. Паг с Томасом остались одни.

Мастер Мечей Фэннон исполнял в замке функции военачальника, а также, будучи непревзойденным фехтовальщиком, обучал молодых воинов. Он шагнул вперед, и Паг замер.

— Томас, сын Мегара, — произнес старый солдат.

Паг ждал, что его имя назовут тоже, но Фэннон шагнул назад, и Томас подошел и встал рядом с ним. Под всеобщим взглядом Паг вдруг почувствовал себя маленьким и бедно одетым. Двор показался ему большим, как никогда. Душа ушла в пятки, когда он понял, что больше не осталось Мастера или члена свиты, кто не взял себе ученика. Он был единственным, кого не назвали.

Сдерживая слезы, он ждал, когда герцог всех отпустит.

Герцог начал говорить, на его лице было ясно выражено сочувствие к мальчику, но его прервал другой голос:

— Ваша светлость, будьте так добры.

Все повернулись к Калгану, который вышел вперед и сказал:

— Мне нужен ученик, и я зову Пага, сироту из замка Крайди, к себе в ученики.

Среди Мастеров послышался ропот. Некоторые говорили, что маг не имеет права участвовать в Выборе. Герцог суровым взглядом заставил их замолчать.

Никто из Мастеров не бросил бы вызов герцогу Крайдийскому, третьему по занимаемой должности человеку Королевства. Медленно все повернулись к мальчику.

— Так как Калган — признанный мастер своего дела, — сказал герцог, — то выбрать себе ученика — его право. Паг, сирота из замка Крайди, ты принимаешь службу?

Паг застыл на месте. Он воображал себя ведущим королевскую армию в бой рыцарем-лейтенантом или мечтал обнаружить, что он потерянный сын благородной фамилии. В своих мальчишеских фантазиях он плавал на кораблях, охотился на чудовищ, спасал нацию. В более спокойных мечтах, он думал, проведет ли он жизнь, строя корабли, занимаясь гончарным делом или изучая искусство торговли; размышлял о том, как хорошо он будет владеть этими ремеслами. Но о чем он никогда не думал, какая мечта никогда не захватывала его фантазии, так это стать магом.

Он очнулся от ступора, увидев, что герцог терпеливо ждет его ответа. Паг оглядел лица стоящих перед ним. Отец Талли, как и принц Арута, улыбнулся ему одной из своих редких улыбок. Лиам слегка кивнул, а Калган внимательно на него смотрел, и вдруг Паг решился. Это не было полностью правомерным призывом, но все-таки любое ремесло лучше, чем ничего. Он шагнул вперед, зацепился за ногой за собственную пятку и упал лицом вниз. Поднявшись, он наполовину пополз, наполовину побежал к магу. Его падение сняло наступившее напряжение, и гремящий хохот герцога наполнил двор. Смущенно вспыхнув, Паг встал рядом с Калганом. Он посмотрел вокруг и увидел, что герцог смотрит на него. Герцог кивнул раскрасневшемуся Пагу, потом повернулся к ожидающим конца Выбора.

— Возвещаю, что каждый из присутствующих юношей поручается своему мастеру и должен подчиняться ему в рамках законов Королевства, и каждый теперь считается настоящим и полноправным гражданином Крайди. Пусть ученики следуют за своими мастерами. До праздника. Желаю всем приятного дня. Он повернулся и предложил дочери левую руку. Она легким движением положила на нее свою и они вошли в замок между стоящими по сторонам придворными. За ними пошли принцы и остальные придворные. Паг видел, как Томас уходит за Мастером Фэнноном в направлении казарм.

Он повернулся к задумавшемуся Калгану. Через мгновение маг сказал:

— Надеюсь, никто из нас не совершил сегодня ошибки.

— Сэр? — спросил Паг, не поняв, что маг имел в виду.

Калган рассеянно махнул рукой, отчего его бледно-желтое одеяние пошло волнами.

— Не важно, парень. Что сделано, то сделано. Используем же это наилучшим образом! — он положил руку Пагу на плечо. — Пойдем в башню, где я живу. Там есть маленькая комната, прямо под моей, где будешь жить ты. Я намеревался ее использовать для тех или иных дел, но никак не мог выкроить время, чтобы ее приготовить.

Паг встал, разинув рот:

— Моя собственная комната?!

Это было неслыханно для учеников. Большинство из них спало в рабочей комнате их хозяина или в общей комнате. Только когда ученик сам становился ремесленником, то обычно заводил собственное жилье.

Калган поднял бровь.

— Конечно. Ты не должен все время путаться под ногами. Так я не смогу ничего делать. Кроме того, магия требует уединения для размышлений. Тебе так же, как и мне, а возможно, и больше, нужно будет, чтобы тебя не беспокоили, — он достал свою длинную тонкую трубку из халата и начал набивать ее табаком, взятым из кисета, который тоже появился откуда-то из халата.

— Давай не будем заниматься обсуждением обязанностей и прочего. Потому что я, честно говоря, не готовился к твоему обучению. Но вскоре я буду держать все в своих руках. До тех пор мы будем знакомиться друг с другом. Согласен?

Паг удивился. Он плохо понимал, о чем говорит маг, несмотря на то, что ночевал несколько недель назад у него в усадьбе, но он отлично знал, что из себя представляли Мастера, и никто из них не стал бы спрашивать согласен или нет ученик с его планами. Не зная что сказать, Паг просто кивнул.

— Отлично, — сказал Калган. — Пойдем в башню и поищем тебе новую одежду, а потом остаток дня будем праздновать. Потом будет достаточно времени, чтобы научиться быть учителем и учеником.

Улыбнувшись парню, толстый маг, развернул Пага и увел его.

Дело шло к вечеру, было ясно и светло. Легкий ветер с моря немного смягчал летнюю жару. В замке Крайди и в городе вовсю шли приготовления к Празднику Банаписа.

Банапис был самым древним праздником, отмечать который начали еще в незапамятные времена. Его отмечали каждое летнее солнцестояние, в день не принадлежащий ни к старому, ни к новому году. Банапис, известный под другими именами и другим народам, согласно легендам, праздновался по всей Мидкемии. Некоторые считали, что этот праздник пришел от эльфов и гномов, ибо долгоживущие расы, по слухам, тоже отмечали праздник летнего солнцестояния все время, которое они помнили. Большинство осуждало эту точку зрения по той простой причине, что считало, что люди вряд ли переняли бы что-нибудь у эльфов или гномов. По слухам, жители северных земель, племена гоблинов и кланы Братства Темного Пути тоже праздновали Банапис, хотя никто и не сообщал, что видел такое праздненство.

Двор был весь занят. Были сооружены огромные столы, на которых должна была помещаться самая разнообразная еда, которую заготавливали больше недели. Гигантские бочки гномьего эля, привезенного из Каменной Горы, были выкачены из погребов. Рабочие, «встревоженные хрупким видом бочек», стали быстро их опустошать, чтобы они ненароком не сломались под тяжестью эля.

Мегар вышел из кухни и гневно закричал:

— Оставьте! А то ничего не останется к празднику. На кухню, болваны! Еще много работы.

Рабочие ворча ушли, и Мегар наполнил большую пивную кружку, чтобы убедиться, что эль был достаточно холодным. Опустошив ее, он удовлетворился тем, что все было, как надо, и вернулся на кухню.

Официального начала праздника не было. Обычно люди и еда, вино и эль собирались до тех пор, пока не было достигнуто достаточное количество, и тогда немедленно все празднующие принимались за еду.

Паг выбежал из кухни. Как выяснилось, теперь у него был короткий путь из северной башни мага через кухню, которым он пользовался чаще, чем главными воротами замка. Сияя от радости, он бежал через двор в новой тунике и штанах. У него никогда не было такого роскошного наряда, и он спешил показать его своему другу Томасу.

Он застал Томаса выходящим из казарм. Тот также торопился, как и сам Паг. Встретившись, они заговорили оба сразу:

— Смотри, у меня новая туника!

— Смотри, у меня воинский плащ!

Затем они оба остановились и рассмеялись.

Томас успокоился первым:

— Прекрасная одежда, Паг, — сказал он, щупая дорогой материал красной туники. — И цвет тебе идет.

Паг в свою очередь похвалил наряд Томаса, потому что в коричнево-золотом воинском плаще он производил поразительное впечатление. Неважно, что под ним он носил обычную домотканую тунику и штаны. Он не получит военной формы, пока Мастер Фэннон не удовлетворится его умениями воина.

Двое друзей бродили от одного ломящегося от яств стола к другому. У Пага текла слюнка от аппетитных запахов, носящихся в воздухе. Они подошли к столу, на котором лежала кипа мясных пирогов, с еще дымящимися корочками, острый сыр и горячий хлеб. Около стола стоял мальчишка с мухобойкой, прислуживающий на кухне. Его задачей было охранять еду от вредителей: как от насекомых, так и от проголодавшихся учеников. Как и в большинстве других ситуаций, в отношениях караульного и старших учеников строго блюлись традиции. Угрожать или силой отнимать пищу у младшего мальчика не допускалось мальчишеским кодексом. Но пользоваться своей скрытностью, скоростью и хитростью считалось приличным.

Паг и Томас с интересом следили за мальчишкой по имени Йон, который больно ударил мухобойкой по рукам юного ученика, пытающегося стащить большой пирог. Кивком Томас послал Пага на другой конец стола. Паг прошествовал в поле зрения Иона, тот внимательно за ним наблюдал. Внезапно Паг притворно бросился к столу, и Ион двинулся по направлению к нему. Вдруг Томас схватил со стола пирог и исчез, прежде чем мухобойка начала опускаться. Отбегая, они слышали горестные крики мальчишки, чей стол они ограбили.

Оказавшись на безопасном расстоянии, Томас вручил Пагу половину пирога. Тот засмеялся:

— Спорим, у тебя самая быстрая рука в замке!

— Да, мы удачно его перехитрили!

Они рассмеялись. Паг запихнул свою половинку пирога в рот. Он был изысканно приправлен, и особый вкус ему придавал контраст между соленой свиной начинкой и сладкой корочкой из слоеного теста.

С бокового двора послышались звуки труб и барабанов: герцогские музыканты приближались к главному двору. К тому моменту, как они появились в воротах, по толпе прошел молчаливый сигнал. Кухонные мальчишки начали выдавать празднующим деревянные тарелки и кружки, полные эля или вина.

Мальчишки рванулись к первому столу. Рост и скорость Пага и Томаса была им на выгоду, и прорвавшись через толпу, они набрали всевозможной пищи и по кружке пенящегося эля.

Они нашли относительно тихий уголок и жадно набросились на еду. Паг впервые попробовал эль и был удивлен его крепким, слегка горьким вкусом. Проходя внутрь, он создавал приятное тепло. Попробовав еще раз, Паг решил, что эль ему понравился.

Герцог и его семья смешались с простолюдинами. Другие придворные также стояли в линии перед столами. Сейчас не было ни церемоний, ни ритуалов, ни титулов. Каждый получал еду, как только приходил, потому что в день летнего солнцестояния все в равной мере делили щедроты урожая.

Паг мельком увидел принцессу, и его грудь слегка сжалась. Она сияла от комплиментов, которые делали ей многие мальчики. На ней было красивой синее платье и простая широкополая шляпа того же цвета. Она благодарила каждого автора лестного замечания, моргая темными густыми ресницами и широко улыбаясь.

На дворе появились жонглеры и клоуны — первая из трупп бродячих артистов, находящихся в этот день в городе. Актеры другой труппы возводили сцену на городской площади, чтобы вечером показать представление. Праздненство продлится до завтрашнего утра. Паг вспомнил, что в прошлом году некоторых мальчишек на следующий день пришлось освободить от обязанностей, так как они были не в состоянии работать: болела голова или живот. Он был уверен, что завтра будет то же самое.

Паг с нетерпением ожидал вечера: обычно в Банапис, по вечерам, выбранные днем ученики ходили по разным домам, принимали поздравления и кружки эля. Также это было походящее время для встреч с городскими девочками. Ухаживания были и в другие дни, но на них обычно смотрели хмуро. В Банапис же матери были менее бдительны. Теперь у юношей были ремесла, и они рассматривались не как надоедливые проказники, а скорее, как возможные зятья. Были случаи, когда мать наоборот считала, что ее дочь должна использовать свои природные дары, чтобы отхватить юного мужа. Паг был низким и выглядел младше своих лет, и поэтому он не получал много внимания от девочек. Томас, однако, был весьма и весьма популярным, и в последнее время Пага настораживало то, что Томаса замечала то одна, то другая девочка. Паг был еще достаточно юным, чтобы считать все это чепухой, но достаточно взрослым, чтобы заинтересоваться этим.

Паг с невероятно набитым ртом смотрел по сторонам. Мимо проходили люди из замка и из города, поздравляя учеников и желая им нового года. Паг почувствовал гордость. Он был учеником, несмотря на то, что Калган, казалось, совершенно не знает, что с ним делать. Он наелся от пуза и слегка опьянел, из-за чего чувствовал себя очень хорошо. И, самое важное, он был среди друзей.