"Луиджи Малерба. Змея (Роман)" - читать интересную книгу автора

Глава 6
Время от времени нужно извиняться, даже если ты считаешь, что ни в чем
не виноват.

Рабочие-ремонтники явились со своими кирками, отбойными молотками,
лопатами и прочими инструментами. И стали копать землю перед моим магазином.
Вы что-то там ищете? спрашивал я, а они отвечали, что им велено копать, вот
они и копают. По-вашему, это ответ? Я возмущался, но не вступать же в
рукопашную с целой бригадой рабочих! Ничего вы там не найдете, говорил я,
копали бы себе чуть подальше, перед газетным киоском или на другой улице, но
они меня не слушали и продолжали взламывать асфальт и бетон своими отбойными
молотками, разбивать землю кирками и насыпать ее по бокам траншеи. Они
перевернули даже каменные плиты тротуара. Осторожно, не повредите фундамент
дома, говорил я. Из траншеи они выбрасывали прелую землю и длинных розовых
червей, которые корчились на свету, как ошпаренные. Просто диву даешься,
сколько в земле червей. Черви старались уползти, но их накрывала новая куча
прелой земли и тогда они успокаивались. Прелая земля издавала зловоние. Вы
нашли одних только червей, говорил я мастеру, приходившему проверять работу
своей бригады, но он лишь молча пожимал плечами, а рабочие между тем
выбрасывали на поверхность все новые кучи земли и новых червей.
Мириам было противно безобразие, творившееся перед моим магазином. Это
же не моя вина, говорил я, но в ее глазах можно было прочесть немой укор: ей
были противны и черви и вонь. Мы с ней об этом специально не говорили, но
черви постоянно стояли у меня перед глазами, думаю, что и у нее тоже. Прямо
преследовали они нас.
Я сам раздевал Мириам, укладывал на постель, словно куклу - на
вытянутых руках. Ты моя кукла, говорил я, и ей это, по-моему, нравилось.
Тогда я повторял: ты моя кукла, ты моя кукла, пока ей не надоедало и она не
говорила: ну хватит, перемени пластинку, пожалуйста. Тогда я начинал
говорить ей другие банальности, например, что мне хотелось бы поехать
куда-нибудь с ней в спальном вагоне. Я часто повторял ей эту пошлость и
другие пошлости в том же роде. Но наступал момент, когда она говорила: ну
хватит, скажи что-нибудь новенькое, и я говорил. Поначалу ее это забавляло,
она позволяла мне повторять мои глупости двадцать и даже тридцать раз, но
потом говорила: перестань, и я переставал. Это была игра, шутка. Я хотел,
чтобы она забыла, что за стенкой на прелой земле извиваются черви, но
однажды она сказала, что ей уже тошно от этого зрелища, то есть от всех этих
червей. И целую неделю не показывалась.
Интересно, чем занимается Мириам с утра до вечера? спрашивал я себя.
Где она сейчас и что делает? С кем она видится и что делает с теми, с кем
видится? Что говорит? Я задавался этими вопросами не из ревности, мне
ревность чужда, я не понимаю, как можно быть ревнивым. Да и зачем бы Мириам
стала мне изменять, и с кем? Будь я ревнивцем, то вел бы себя по-иному, я бы
терзался ревностью. Нет, ревность - не мой случай. Я наорал на ремонтников и
потребовал, чтобы они немедленно зарыли траншею. Но они и так ее уже
зарывали, а когда зарыли окончательно, то залили бетоном, поверх него
положили асфальт, и все опять стало как прежде.
Мириам вернулась как-то в понедельник, лицо у нее было осунувшимся,
словно она за это время очень устала. Меня такой поворот дела совсем не