"Луиджи Малерба. Змея (Роман)" - читать интересную книгу автора

Свет, шум, присутствие посторонних и животных - суть факторы,
препятствующие развитию эротических чувств. По-моему, когда занимаешься
любовью где-нибудь на лужайке, под открытым небом, или в комнате со слишком
высокими потолками (например, в домах шестнадцатого, семнадцатого н
восемнадцатого веков), или в помещении с распахнутыми окнами и с гуляющими
по нему сквозняками, все куда-то улетучивается. В тесном же и замкнутом
пространстве мужчина и женщина могут по-настоящему, как говорится в Библии,
познать друг друга; создается такое впечатление, будто на свете существуют
только два антагониста, получившие наконец возможность схватиться и
помериться силами. Это заложено в важнейшем законе притяжения сил с
противоположными знаками.
Задняя комната в моем магазине очень мала, и в ней нет окон. У меня там
стопы каталогов, каталожный шкаф "Оливетти", стеллажи для альбомов и большие
конверты с еще не зарегистрированными, разобранными только по годам и
странам марками, а также маленький стенной сейф для самых редких экземпляров
и старое кожаное кресло. У стены, под сейфом, складная кровать с
металлической сеткой, кажущаяся здесь предметом совершенно случайным.
Я дожидался Мириам перед спортивным залом Фурио Стеллы, прогуливаясь
взад-вперед по виа Чичероне, а когда она вышла, сказал ей, что пора кончать
с пением, что Фурио Стелла - убийца, он же убил жену, что петь хорошо до
определенного момента, а потом - все, не превращаться же в рабов вокала.
Хватит тратить время на всякие мотеты, заявил я. Мириам удивилась, услышав
от меня такие речи. Из зала уже доносились голоса хористов, начавших
распеваться. Я сказал: брось, ты уже достаточно напелась с этим убийцей
Фурио Стеллой.
Мы мчались в машине к моему магазину, а хористы пели в спортзале на виа
Чичероне. Их голоса преследовали нас до самой набережной, как запахи,
которые пристают к вещам н людям и передвигаются в пространстве вместе с
ними. Вот так пристало к нам пение, и, пока машина неслась в потоке других
машин по набережной Тибра, у нас в ушах еще стоял отзвук далеких хоралов и
мотетов. Я поглядывал на сидевшую рядом Мириам и радовался, что она
отказалась от спевки н поехала со мной, я смотрел на ее волосы, ниспадавшие
двумя симметричными волнами на лоб и глаза, видел ее узкие плечи под светлым
плащом, профиль, такой четкий вырисовывавшийся в проблесках проносившихся
мимо огней. Голоса хористов все преследовали нас и смолкли, лишь когда мы
вошли в магазин, и я закрыл дверь и предложил Мириам присесть, снять плащ и
перчатки. Я тоже сел на стул в торговом зале. Мириам взяла какой-то альбом и
стала его рассматривать, а я закурил сигарету из своей пачки, предварительно
поднеся огонь к сигарете Мириам. А ты разбираешься в этом деле, сказала
Мириам, указывая на раскрытый альбом. Еще бы, это же моя профессия, сказал
я.

Я объяснил ей, что ценными считаются марки либо очень старые, либо
редкие, что по мере того как марка стареет, она становится и более редкой,
поскольку часть экземпляров пропадает, но редкими бывают не только старинные
марки, например марка Сан-Марино, на которой изображена коноплянка с хвостом
попугая, а попадаются и старинные, но не редкие, например первые выпуски
английских однопенсовых. Тут главное придержать их, пока с годами они не
станут одновременно и редкими, и старыми.
За это время и сам состаришься, сказала Мириам, и была совершенно