"Алексей Мальцев. Призрачно все..." - читать интересную книгу автора

главе которого восседал захмелевший юбиляр, главный режиссер областного
театра драмы Егор Кедрач. Его седеющие непослушные пряди то и дело спадали
на лоб, заслоняя видимость. Он лихо откидывал их назад, обнажая выпуклый,
блестевший от пота лоб. Ему несколько раз предлагали избавиться от пиджака,
галстука и жилетки, но он все медлил.
Очередной раз вскочив посреди всеобщего веселья, он призывно постучал
вилкой по фужеру:
- Други мои, я еще не наговорился, а посему требую вновь набраться
богатырского терпения и меня выслушать... уж в который по счету, не помню...
раз! Прошу наполнить, если что у кого опорожнилось... Сердечное всем спасибо
за теплоту сердец... За чувство вновь посетившей юности, за свежесть...
восприятия...
Заметно пошатываясь, он с трудом подбирал слова, постоянно отвлекаясь
на шум эстрады и соседние столики. Сидящие за столом терпеливо помалкивали,
держа в руках кто стопки, кто фужеры.
- ... Я никогда этого не забуду... Какие бы передряги ни встретились
нам в будущем, в какую бы тмутаракань нас ни запихнула коварная судьба, мы
все равно останемся робятами оттуда... - при этом он загадочно кивнул в
сторону застекленного фасада ресторана, за которым в майской темноте
"томились" многочисленные иномарки.
- Откуда? - прошелестело за столом.
- Из далеких, разумеется, восьмидесятых... - развел руками юбиляр. - Мы
не предадим никогда наших идеалов. И... сейчас, сегодня, в теперешней
неразберихе продолжаем жить по тем принципам. Хотим этого или нет. Это
осталось в генах.
Вздох разочарования явился ему ответом, кое-кто поставил стопку на
стол, не притронувшись к ней. Юбиляр обиженно замахал руками:
- Хоть спорьте со мной, хоть режьте меня. Но это именно так, поверьте!
Как сказал поэт, помните: "Все те же мы... Нам целый мир - чужбина...
Отечество нам... какое-то село".
Сидевший на противоположном краю стола абсолютно лысый полноватый
мужчина при этих словах склонился к своей спутнице и прошептал на ухо:
- Егорка как выпьет, так начинает ахинею нести... Сейчас говорят: не
"...целый мир чужбина", а "... и целого мира мало". Иные времена наступили,
и нечего рефлексировать по прошлому. С этим далеко не уедешь... Впрочем,
театрал - он и есть театрал...
Спутница, очкастая шатенка, приложив палец к его губам, не дала
договорить:
- Будь снисходителен, Павлуш! Это все-таки его юбилей. Где ему еще
откровенничать, как не на нашем застолье? Пусть выскажется, глядишь,
спектакль про нас поставит. Тебе разве этого не хочется?
Лысый снисходительно усмехнулся, отправив в рот кусочек сельди.
Прожевав и проглотив его, иронично взглянул в сторону юбиляра:
- Вот уж в чем я уверен "на все сто", так это в абсурдности твоих слов.
Спектакль? Про нас? Начало восьмидесятых - затхлость, не правительство, а
дом престарелых. То одни похороны, то другие... А перестройка с
антиалкогольной компашкой - вообще провал памяти. То время, откуда мы вышли,
сейчас никого не интересует, слышишь, Мариш? Пустые надежды, выкинь из своей
очаровательной головки. Лучше скажи, почему Жанет не пришла. Ее Егорка
наверняка пригласил.