"Олег Малахов. Inanity" - читать интересную книгу автора

ногами, волосяным покровом, мочками ушей, слюной. Он заплетал косы русалкам
и связывал их между собой, проникал в их гущу, без остановки извергая семя,
до рези в детородном органе, становился единственным мудрецом на планете,
воплощением величайших учений могущественных гуру. Художник постигал вкусы
самых изысканных духов на телах самых бесподобных аристократок и звезд. И
если он превращался во вселенную, то все известные людям планеты умещались в
точке его зрачка.

В воскресенье утром у Художника побаливала голова. От не выпитых ласси
вчера вместе с позировавшими ему данайцами. Они казались ему странно
устроенными людьми, в них чувствовалась неопределенность и непреодолимость.
Он узнал о том, что они не вымерли, натолкнувшись в Акапулькском блокноте на
черновики писем, направляемых некоему Нико, именуемым величайшем данайцем.
Автор писем просил Нико принять его в свое сообщество данайцев. После чтения
сокровенных строк Художник начал было думать, что завтра ему привидится
кто-то из них, данайцев, властных и справедливых, но он полностью утратил
желание просыпаться на следующий день. Выстроенные планы рушились, рвались
нити и связующие, возникали побочные желания не видеть больше никогда яркого
солнца и пасмурного неба, не чувствовать запахи лета и бриз моря. Его начали
кусать мухи, безжалостно и до крови, его пытались оглушить птицы своим
пением, в своем королевстве он не чувствовал спокойствия, но знал, что его
оберегает сон. Потом тучи насекомых покрывали его тело, залепляли
дыхательные пути, проснулись крысы, крались к нему, бросались на его тело и
хлестали его своими холодными хвостами. Ему виделись данайцы, лежащие на
грязных улицах, отбирающие кости у голодных дворовых собак, охотящиеся на
котов и кошек с целью поджарить их вечером на общем костре и попытаться
продать их шкурки. В бреду Художник уже звал данайцев, молил их отпустить
его куда-нибудь, за или в. Having found the edge he wished so much to stay
at least for some indefinite time there being nowhere feeling being nowhere,
though finally he realised how painful it was to be still in and be needed
to someone as well as needing someone. Relieve me. Give me life. He knew
everything had to be fine in Acapulco but definitely he was exhausted by the
time of awakening. He always remembered that visions.В
Sunday morning he had always to get concentrated. Данайцы ушли, ничего
не оставив. Слабость рук после трудоемкого сеанса. Они как будто сошли с
небес. Две девушки и семь парней с идеальными формами тела и лица. Художник
не мог не уверовать в их данайское происхождение. Он смешивал краски, как
кровь порой смешивают гениальные личности.
Впоследствии Художник ликовал, соединяя свои эскизы, трогая кисточками
полотно, выписывая лица и тела. Все было чрезмерно совершенным, и необходимо
изучить сперва именно эти совершенные линии, чтобы доступным стало познание
дисгармонии, несовместимостей и уродства, обретение атмосферы человеческого
телосложения. Художник поражался естеству увиденной им красоты, такого не
могло быть в природе, но он связывал появление этих людей со своим недавним
сном. азделся и вышел в сад своей знаменитой мамы со знаменем в руках, ему
не было равных в проделывании выходок, кажущихся бессмысленными, и в итоге,
необъяснимыми. А ему были чужды объяснения. Ему нужен был крик садовника,
тщательно вычищающего клумбы экзотических цветов, поливающего каждый листик
и лепесток, когда он (Художник) с бешеной улыбкой и озорством в глазах
начинал носиться со знаменем вокруг цветов, угрожая сломать их нежные