"Олег Малахов. Liberty" - читать интересную книгу автора

Он звал ее, как сестру, руками притягивая к себе, к груди, к душе своей,
раскрепощаясь, не пытаясь найти ей замену.
- В какой-то момент мне показалось, что ты не со мной, - отрешенностью
своих желаний в контексте произнесенной фразы окутал Карл Анжелу, прячущую
глаза.

Prussian blue.

Norway seemed to be dedicated to the snowball giants. A piano player
left Norway for any place. He's on the rode. Wether he remembered his
sarcastic flat in the heart of Prussian blue or didn't nobody could be sure.
He studied the most complicated rhythms and piano compositions and newly
born cheeks of his beautiful dream to see Stephanie... And that day he lied
on the warm sand in Benin looking in the sun and everything was perfect, he
saw her face and definitely recalled his history in Prussian blue.

* * *
Примеряясь к трубам на обочинах, человек с внешностью рисковал дважды.
Первый раз в жизни он не подозревал о неразделенном чувстве, чувствовал
упоение от связи с человеком, который никогда не любил, но очень хотел
воспитывать собственных детей. А второй раз человек с внешностью посмотрел в
зеркало и внезапно вспомнил название ненаписанной книги о воспитании.
DJ Shadow с каждодневной девочкой занимался ни чем иным, как сексом
по-голландски в Китайском метро без видимого ее желания, но трижды. Они
играли в пэйнтбол и выигрывали в казино, и еще больше они выигрывали на
скачках, и лучами дискодвижений освещали друг друга, танцевали у океана,
ехали на велосипедах в эллипс солнца на горизонте, частицы субтропического
ветра и льдинки Антарктического льда заражались их присутствием. И в
шоколадном мороженом таяли они, и казалось, будто они не могли усомниться в
своем вечном стремлении никогда не расставаться. Их находили в итоге то там,
то там, и вовсе в непредсказуемых местах убитыми, с пулевыми ранениями в
висках, повешенными на столбах у обочин, впрочем, они не жалеют о
судьбоносности своих взглядов, находящих друг друга привлекательными.
Безропотно Анжела писала на карнизы небоскребов, когда летела на
злополучных боингах, от сонливости хотелось испускать мочу не торопливо,
размерено поливая теплой влагой все вокруг. Капельки ее падали на язык,
который Альваро выставил в оконный проем, когда пытался уловить вкус ветра,
еще не пришедшего, но уже принесшего тревогу. Анжела делала красивые пируэты
в воздухе, дышала струей небосвода, лишь ей доступной, живая искусительница
акул шоу-бизнеса, не покорная. И Стефани уже не могла ничего сказать
пианисту ни на бумаге, ни на словах вечно истребляемых языков своих предков,
лишь кивнуть могла в ответ на его бесконечно ожидаемые и безответные
вопросы.
- Почитай глупые рассказы о проститутках 19-го века, - рекомендовал
Карл Анжеле, - ты найдешь их забавными. И всунул руки ей в нежную ночную
ткань ее белья.
Нет стен.
Стань к стене. Остынь и устань.
Тень.