"Дорога смерти" - читать интересную книгу автора (Стоун Роберт)

10

Привязывая скатку поверх седельных сумок, Брент наклонился к Марвику и еле слышно прошептал:

— Как же тебе удалось уговорить Пелла передумать?

Марвик пожал плечами.

— Кто его знает? Мы просто немного поболтали о лесе.

Пелл выставил их из хижины сразу после подъема, громко объявив, что они должны немедленно выезжать, а позавтракать можно и прямо в седле. Сейчас он только подготовит свой дом к долгому отсутствию и тотчас присоединится к ним.

Не прошло и пары минут, как дверь хижины распахнулась, Пелл показался на пороге и быстро запер замок большим латунным ключом. Брент поднял брови, разглядывая облачение лесничего. Он был одет в тот же костюм из оленьей кожи, однако дополнительные детали красноречиво свидетельствовали о том, что их ждет впереди. Топор с двумя лезвиями, насаженный на короткую рукоятку, был вдет в специальную петлю на поясе у левого бедра, а огромная шипастая булава висела справа. Длинные кинжалы в ножнах были привязаны к каждой лодыжке, в руках лесничий сжимал длинный лук из ясеня, а из-за плеча выглядывал большой колчан, полный стрел.

— Он предпочитает отправляться в дорогу, как следует подготовившись, пробормотал Брент, обращаясь к Марвику.

— Совершенно очевидно, — хмыкнул вор, — что у Старухи Красотки каменное сердце.

У Пелла также имелась пара объемистых сумок, но так как рядом с его «замком» явно не было конюшни, Брент решил, что лесничий собирается купить лошадь в городе. Однако выйдя на поляну, Пелл засунул указательный палец и мизинец одной руки в густые заросли бороды, и оттуда, где, по мнению Брента, должен был находиться рот, раздался пронзительный свист. Брент и Марвик обменялись удивленными взглядами.

— Истинное дитя природы, — прошептал Марвик.

Минуту спустя из-за старой ивы на поляну вылетел, высоко вскидывая копыта и нетерпеливо приплясывая, огромный жеребец. Конь был на целую ладонь выше, чем любая из лошадей, на которых прибыли новые подопечные его хозяина, с иссиня-черной шкурой, лоснившейся в утреннем свете. Единственной отметиной оказалось белое пятнышко вокруг левого глаза.

— Ну как поживаешь, Одноглазый? — спросил Пелл, угостив жеребца морковкой. Скормив угощение, он энергично похлопал коня по шее, а затем обошел сзади и принялся прилаживать свои сумки. Из одной он достал маленькое коричневое одеяло, которое положил Одноглазому на спину. От углов одеяла тянулись длинные кожаные ремешки, и Пелл, опустившись на колени, тщательно завязал их — по всей видимости, лесничему не требовалось другого седла. Наконец он выпрямился и одним легким прыжком взлетел на спину жеребцу. Пора в дорогу, — объявил он, направляя коня к югу, пока другие продолжали с удивлением смотреть на него.

Они остановились в Нью-Пелле только для того, чтобы купить припасов на несколько дней и поторговаться со старым Пейтером Теммисом насчет свежих коней. За лавкой Пейтера имелась конюшня, в которой стояло множество прекрасных лошадей. Правда, все они уступали Одноглазому, но зато были существенно лучше их собственных усталых коняг, преодолевших весь путь от самого Белфара до Нью-Пелла. Беда в том, что Пейтер заломил за каждую лошадь немыслимую цену. За эти деньги можно было купить любого победителя скачек, а ведь в придачу они оставляли прежних коней. Эти несчастные животные, по заявлению Пейтера, уже и так заезжены до полусмерти, и даже если бедняги придут в себя, они не привыкнут к Улторну.

— А если они не лошади из Улторна, — заключил Пейтер, пожав плечами, от них тут мало проку.

Брент подозревал, что старый Пейтер назначил такие грабительские цены, понимая, что больше им лошадей взять неоткуда. Через несколько минут Бренту надоели попытки Имбресс не допустить опустошения государственной казны Чалдиса, и он просто всунул необходимое количество купюр в морщинистую руку Пейтера, добавив еще, когда тот начал жаловаться, что ему дают бумажные деньги, а не звонкую монету.

— Но это грабеж, — пробормотала Имбресс, недовольная вмешательством Брента.

Они быстро оседлали своих новых лошадей, а затем погрузили на них сумки с припасами. Имбресс снова выбрала гнедого мерина, которого она назвала Раму сом в честь его предшественника. Брент решил, что имя Рэчел прекрасно подходит для коренастой, серой в яблоках кобылы. Однако Марвику потребовалась пара минут, чтобы придумать кличку чалому мерину, которого выбрал он. Неплохой конь, но далеко не самый красивый из лошадей Пейтера. Его губы, казалось, были чуть маловаты, и потому создавалось впечатление, будто он ухмыляется.

— Ты, парень, не слишком-то красив, — объявил Марвик, обойдя вокруг животного. — Я думаю, нужно назвать тебя Андус. В честь нашего доблестного премьер-министра, — добавил он.

Тут Пейтер и Кэллом Пелл разразились громовым хохотом. Но лесничий довольно быстро оборвал смех и вернулся к насущным проблемам.

— По какой дороге отправились твои вчерашние покупатели? — спросил он Пейтера.

Старик указал на запад.

— Скорбное Сердце.

Пелл кивнул и оглядел своих новых подопечных.

— Мы уже потеряли полчаса светлого времени, — объявил он, — Поехали.

Брент никак не мог понять, почему тропа называется Скорбное Сердце. Узкая лента расчищенной земли, извиваясь, бежала сквозь густой лес, состоящий из пышных ив и древних дубов, при этом старалась придерживаться вершин холмов, спускаясь с одного и тут же взбираясь на другой. Местами в густой листве над головами возникали просветы, и тогда яркие лучи солнца освещали подлесок, росший у подножья деревьев.

Брент держался сразу за Кэлломом Пеллом, внимательно следя за действиями лесника, когда тот останавливался, чтобы изучить следы на тропе. Брент прекрасно понимал, что, просто наблюдая, он не сможет перенять у Пелла его знания о лесе, но он хотел получить хоть какое-нибудь представление о том, как Пелл выслеживает Хейна, на случай, если суровый лесник вдруг передумает или с ним что-нибудь случится. Вскоре он тоже начал замечать сломанные ветки подлеска, неясные отпечатки копыт в грязи. Однако после часа езды он все еще не имел ни малейшего понятия, откуда Кэллом Пелл узнал, что следует натянуть поводья, слезть с Одноглазого и отвести лошадь с тропы к широкому выступу скалы.

— Они останавливались здесь прошлой ночью, — сообщил Пелл, опускаясь на колени и прижимая пальцы к поверхности камня. Он уставился на выступ так, словно на нем была высечена некая надпись, и Брент ощутил себя совершенно неграмотным. — Оба. Привязывали лошадей вон к тому вязу, — добавил он, показывая на старое дерево неподалеку. — Ты можешь увидеть, где они паслись. Пейтер сказал мне правду. Они купили четырех лошадей, и животные еще у них.

— Интересно, что случилось с лошадьми фермеров, — задумчиво проговорил Марвик. — Мы не нашли никаких трупов.

— Трупов? — переспросил Пелл, и в его глубоко посаженных глазах, устремленных на вора, явственно читался упрек.

— Вам платят не за то, чтобы вы задавали вопросы, — заявила Имбресс, садясь на скалу и явно надеясь помешать Пеллу получить ответы.

— А я не собираюсь выслеживать неизвестно что, — рявкнул Пелл, обращаясь к Имбресс. Затем он снова повернулся к Марвику. — Продолжай, городской парень.

Марвик быстро описал лошадей, которых они нашли, серых и иссохших, как будто, прежде чем дать им умереть, из них высосали последние капли жизни.

— Очень мило с твоей стороны сообщить мне, что я выслеживаю мага, буркнул Пелл и с вызовом взглянул на Имбресс. — Вам придется удвоить плату.

Когда они вновь двинулись по тропе, Брент заметил, что веточки, обломанные беглецами, выглядят совсем свежими, а на месте слома даже поблескивает сок растений.

— Мы не так уж сильно отстаем от них, верно? — с жадным интересом спросил он Пелла.

Лесничий перевел взгляд с тропы на Брента, задумчиво кивнув, словно только сейчас заметил что-то, упущенное ранее.

— А тебе не откажешь в наблюдательности, паренек из города.

Брент поморщился. Он подозревал, что Пелл не намного старше его самого, может быть на несколько лет, а уж седых волос у бывшего шпиона определенно побольше. Так что он ничуть не нуждался в снисходительном отношении к себе.

— Может, ты и не пропадешь в Старухе Красотке, — продолжал Пелл, не замечая недовольства Брента или просто игнорируя его. — Она бывает достаточно терпимой, если не терять бдительности, но не обольщайся, сейчас ты держишься за самый край ее подола. Стоит только зайти подальше, — добавил он, и его голос понизился до угрожающего шепота, — и никакая бдительность не спасет. Даже я не могу предугадать, каким способом она может убить.

— А куда именно ведет Скорбное Сердце? — спросил Брент, уже догадываясь, что означает это название.

— Именно туда, куда ты думаешь, городской парнишка. Именно туда.

С этими словами Пелл вновь обратил все свое внимание на тропу и пустил Одноглазого легким галопом, как будто уже не сомневался, что ему придется направиться в самое сердце глухого Улторна, и потому можно было передвигаться побыстрее.

Пару часов спустя Пелл опять резко остановился и легко соскользнул со спины Одноглазого.

Все собрались вокруг него, глядя на поляну рядом с тропинкой. Не нужно было обладать острым зрением, чтобы увидеть: недавно здесь что-то произошло — повсюду следы ног, сломанные и погнутые ветки. Пелл сдвинул на затылок широкополую коричневую шляпу и сделал несколько шагов в лес, поднимая руку то к одному, то к другому дереву. Он зашел еще глубже, на минуту скрывшись из виду, а затем вернулся с откровенно озадаченным выражением лица.

— Послушайте, эти люди, которых вы преследуете, имеют что-то против ив?

— О чем вы говорите? — не поняла Имбресс.

Лесник пожал плечами, затем пнул лежащую на земле сломанную ветку.

— Хотел бы я сам это знать. Наверняка скажу только одно: кто-то из ваших приятелей носился тут в приступе безумия с мечом наперевес. Срубил десятки побегов молодой ивы.

— Может, он хотел разжечь костер? — предположил Марвик.

Пелл откинул голову и захохотал.

— В следующий раз, когда нам понадобится костер, — ответил он, все еще посмеиваясь, — я дам тебе попробовать, городской парнишка. Рубить зеленые ветки для костра? Гораздо быстрее сварить обед под солнечными лучами.

— Тогда зачем им понадобились ветки? — спросила Имбресс.

— Будь я проклят, если знаю. Никогда не видел ничего подобного. Кроме того, похоже, он срезал много ползучих растений. Это имело бы какой-то смысл, задумай они связать охапки ивовых ветвей, но за каким лешим кому-нибудь может понадобиться перевозить через Улторн такие охапки — вот чего я никогда не пойму.

— Ну, лично мне на это плевать, — объявил Харнор. Агент с соломенными волосами нетерпеливо взглянул на тропу. — Если мы отставали от них только на два часа, то теперь они должны быть ближе. Чем больше времени они тратят, валяя дурака тут, в лесу, тем лучше для нас. Так что давайте не будем повторять их ошибку.

С этими словами Харнор и Лэц вновь сели на лошадей и устремились вперед по тропе. Имбресс помедлила еще мгновение, глядя на Пелла, а затем последовала за своими людьми.

Пелл, однако, задержался, в последний раз опустившись на колени, чтобы изучить те беспорядочные следы, которые остались на земле.

— Странно, — пробормотал он. — А они часом не собирались встретиться с кем-нибудь на этой тропе?

Брент пожал плечами.

— Все может быть. Понятия не имею. А почему вы спрашиваете?

Пелл покачал головой.

— Нет, я явно начинаю сходить с ума. На секунду мне показалось… Пелл вновь покачал головой, все еще глядя на землю, затем вернулся к тропе и вскочил на Одноглазого. — Явно спятил, — пробормотал он, и они вновь пустились вскачь.

Остаток дня, пока не спала жара, Брент скакал прямо за Пеллом, пустив новообретенную Рэчел умеренно быстрым галопом, а затем, после короткого отдыха, заставив ее нестись в полную силу до самых сумерек. Брент скакал, пригнувшись к шее кобылы, время от времени выпрямляясь, чтобы не пропустить следующий изгиб тропинки, ожидая в любой момент увидеть Хейна, — ему так долго пришлось ждать этой минуты! Но хотя следы подтверждали, что беглецы опережают их совсем ненамного, Хейн и Мадх ухитрялись сохранять между ними прежнее расстояние.

— Пора делать привал на ночь, — объявил Пелл, глянув в просвет между листьями на небо, которое стало затягиваться тучами.

Брент заколебался, видя, что лесник увел Одноглазого с тропы под выступ огромного холма, где имелось очень удобное место для ночевки. Вместо того чтобы последовать за ним, Брент вновь повернулся к тропе, глядя, как она исчезает в лабиринте деревьев.

— Почему бы нам не покончить с этой погоней уже сегодня? — предложил он. — Мы можем настичь их, когда они остановятся на ночь, и завтра мы уже вернемся в Нью-Пелл.

Он подумал, что последнее соображение должно понравиться леснику.

Но Пелл уже спешился и начал снимать со спины Одноглазого седельные сумки.

— Ночью мы никуда не двинемся.

— Но…

— Никаких «но», — взревел Пелл. — Это сущий идиотизм — ночью болтаться по Улторну, даже близко к опушке, даже при самых благоприятных обстоятельствах. Сегодня вечером светит только молодой месяц, собрались тучи, и мне самому было бы трудно различить тропу — тропу, по которой, если бы нам крупно повезло, мы, спотыкаясь, ввалились бы темной ночью в лагерь мага.

Брент было открыл рот, чтобы оспорить слова лесника, но, поняв всю бессмысленность этого действия, обиженно промолчал. Вскоре погасли последние лучи солнца, севшего за горизонт, которого они не видели весь день, и лес, как плащом, укрылся сгустившейся тьмой. Брент уже забыл, каким враждебным становится лес ночью, когда вы не можете разглядеть ствол дуба даже на расстоянии вытянутой руки. Теперь чувство опасности стремительно вернулось к нему, и он признал правоту Кэллома Пелла, не отважившегося на ночное путешествие по Улторну. Бренту казалось, что тьма послужила лесу сигналом к пробуждению, в шорохе листьев и шуме ветра ему слышалось, будто невидимые твари потягиваются, стряхивая с себя дневную дрему. Хейн и Мадх, без сомнения, приветствовали бы их общество.

Подойдя к лагерю, Брент обнаружил, что Пелл заставил всех интенсивно работать. Сам лесник уже очистил место, обложил его камнями и развел небольшой костерок. Он велел Марвику и Лэцу собирать хворост, язвительно заметив вору, что тому лучше бы обратить внимание на уже высохшие ветки. Харнора послали принести воды из ручья, журчащего неподалеку. Имбресс, то ли по указанию Пелла, то ли по собственной инициативе, чистила лошадей.

— Ну, городской парнишка, — обратился Пелл к Бренту, — я не очень на это рассчитываю, но, может быть, ты все-таки умеешь готовить?

Несмотря на крайнюю усталость, горожане никак не могли заснуть. Им хватило всего пары ночевок после отъезда из Белфара, чтобы приобрести некоторую привычку спать на открытом воздухе, их не беспокоили раздающиеся звуки и окружающие запахи. Но они не предполагали, что в Улторне все будет совсем по-другому, он, казалось, специально не давал им заснуть, отовсюду постоянно слышались шорохи, уханье и взвизги.

— Плюньте на нее, — жестко посоветовал Пелл, как всегда говоря о лесе как о женщине, — иначе она не даст вам спать всю ночь. Она любит такие штучки.

И затем установив очередность дежурств по лагерю, он показал, как следует игнорировать фокусы леса — залез в спальный мешок, натянув его на лохматую голову, и богатырски захрапел.

Однако утром Пелл заметил, что его подопечные, судя по их мрачному виду, не сумели воспользоваться добрым советом. Нахмурившись, он полез в сумку и достал оттуда маленький джутовый мешочек с горько пахнущими бобами, которые принялся растирать и сыпать в какую-то не слишком аппетитную настойку.

— Я надеялся отложить их на потом, на случай необходимости, — пробурчал он. — Теперь вы будете засыпать очень быстро.

— Интересно, как? — спросил Марвик, раздраженно протирая глаза. Бедолаге досталось пятое дежурство, и ему пришлось проснуться за три часа до рассвета. Короткий отдых, который он позволил себе после общего подъема, только сильнее заставил его почувствовать усталость.

Но Пелл не ответил, глядя вверх на начавшее светлеть небо.

— Давайте-ка пошевеливаться, — распорядился лесник, — Не стоит больше терять времени.

Они скакали быстрее, чем накануне. Лошади из Нью-Пелла могли передвигаться с такой скоростью, о которой их старые кони могли помыслить только как о наказании, — впрочем, теперь поездка превратилась в сущее наказание для всадников. Тропинка со временем становилась все уже, часто заставляя их ехать цепочкой по одному под низко нависающими ветвями деревьев. Но Брент обращал мало внимания на ставший еще гуще и еще мрачнее лес. Вместо этого он пытался свежим взглядом обнаружить следы недавнего присутствия Хейна. В под леске сверкающие капельки влаги свисали, как жемчужины, с самых кончиков сломанных ветвей. У подножия холмов, где тропинка оставалась мягкой от весенних дождей, отпечатки копыт в грязи были видны так отчетливо, как никогда прежде.

— Мы ведь уже близко, правда? — спросил он Пелла, когда сумел догнать проводника.

Пелл просто кивнул.

— Вы думаете, мы сможем догнать их сегодня? Бородатый лесник пожал плечами.

— Не уверен. Где-то в середине дня мы доберемся до развилки на тропе. Скорбное Сердце идет дальше на север, в Улторн Глубокий. Я сомневаюсь, чтобы даже эти люди решились отправиться туда. А узенькая тропинка пойдет на запад, мы ее называем Коса Красотки, потому что она проложена по более высоким и безопасным землям и, медленно поворачивая, ведет к Индору, пока не заканчивается возле плато Пасть Шакала. Я подозреваю, что они выберут этот путь, но посмотрим. Развилка — это лучшее место для них, чтобы попытаться нас как-нибудь обмануть, поэтому нам надо будет смотреть в оба. А это означает замедлить шаг, следовательно, они смогут опять оторваться, если будут нестись галопом.

И затем, как будто время, потраченное на этот разговор, уменьшало их шансы поймать Мадха и Хейна, Пелл пришпорил Одноглазого и погнал его вперед. Брент на мгновение остался в одиночестве, размышляя над словами проводника.

Марвик, у которого до сих пор сохранилось юношески острое зрение, наконец заметил их. Маленький отряд только что достиг вершины небольшого холма, с которого прекрасно просматривалась заросшая лесом долина. Деревья здесь росли достаточно густо, но не гуще, чем в Нью-Пелле, во всяком случае, ничего похожего на ту совершенно непроницаемую завесу листвы, сквозь которую они продирались последние несколько часов. Марвик отчетливо видел, как их тропа спускается в долину, затем пропадает из виду на очередном подъеме. И там-то, к северу от них, возле вершины следующего холма, он высмотрел цветное пятно, движущееся между деревьев.

— Я вижу их! — закричал он, невольно останавливая Андуса и указывая на холм на противоположной стороне долины.

— Где? — оживилась Имбресс, пытаясь проследить взглядом за взмахом руки Марвика, тогда как Брент спросил:

— Ты уверен?

— Хорошие глаза, — пробормотал про себя Кэллом Пелл. — Да, городской парнишка прав. Я только что увидел их сам, они взбираются на тот холм. Примерно в полумиле.

— Тогда вперед! — воскликнул Брент, резко сжимая бока Рэчел каблуками. Кобыла рванулась по тропе, из-под ее копыт вылетали грязь и камешки.

Началась бешеная гонка, все пришпорили лошадей, стремясь догнать Брента. Имбресс на Раму се вскоре поравнялась с бывшим шпионом и полетела но тропе бок о бок с ним. Сразу за ними скакал Марвик, а затем оба агента разведки. Только Кэллом Пелл, казалось, не желал участвовать в этой сумасшедшей погоне, и хотя Одноглазый не отставал от остальных, глаза лесничего были устремлены не на горизонт, а на тропу под ногами.

Через несколько минут преследователи миновали долину и стали подниматься на следующий холм, где Марвик и заметил тех, за кем они гнались. Брент не желал останавливаться, но и он натянул поводья, когда Кэллом Пелл позвал всех и велел задержаться.

— Какого черта мы стоим! — воскликнул Брент и в нетерпении взмахнул рукой. — Они же у нас в руках!

— Я хочу проверить их след, — проворчал лесник.

— Но мы же видели их, — возразила Имбресс. — В данном случае я согласна с Каррельяном. Если мы их видим, нет никакой нужды проверять следы. Проверяйте их прямо с лошади, если уж вам так надо.

Пелл взглянул на них обоих, но ничего не ответил. Легонько тронув бока Одноглазого каблуками, он объехал своих подопечных и возглавил гонку. Несясь впереди, он, по крайней мере, мог видеть следы, до того как его спутники окончательно затопчут их. Под деревьями ему в глаза бросились свежие следы копыт — срезанные полукруги, резко отпечатавшиеся на земле.

— Не только у нас хорошее зрение, — объявил он.

— Что вы имеете в виду? — спросил Брент. Он низко пригнулся к шее Рэчел, стараясь слиться со своей лошадью.

— Все очень просто: если мы видим их, то и они видят нас. Эти следы означают, что парни мчатся галопом. Они пытаются скрыться.

— Пусть попробуют, — мрачно ответил Брент и потянулся к бедру, проверяя, легко ли вынимается меч из ножен, — У них есть основания бояться.

Остаток дня пролетел, как вихрь, как листва, которая расступалась перед преследователями, иногда оставляя крошечные порезы на их руках и лицах. Копыта коней стучали по тропе. Они не обращали внимания ни на боль в собственных мышцах, ни на клочья пены, собравшиеся в углах ртов лошадей. Они не замечали изогнутых корней, которые, словно змеи, выползали на тропу, угрожая поймать в ловушку ноги коней. Они жили только тем, что видели вдали какое-то движение, их цель была уже близка. Только Кэллом Пелл вновь держался позади, время от времени он останавливался и проверял следы, а затем полностью отпускал поводья и позволял Одноглазому догнать остальных. Пелл надолго задержался там, где от Скорбного Сердца отделилась узкая тропка и вильнула влево, оставшись незамеченной всеми остальными. Но как внимательно он ни смотрел, опытный следопыт не нашел ни единого признака того, что Мадх и Хейн отправились по Косе Красотки к Индору. Почему они продолжали скакать на север в самую середину Улторна Глубокого, Кэллом Пелл не имел понятия. Он только знал, что необходимо догнать их как можно скорее. Эта часть леса была сравнительно безопасна, но Хаппар Фолли, иначе Причуда Хаппара, находилась всего в нескольких милях отсюда, на берегу реки Лесная Кровь, служившей границей, за которую лес не пускал посторонних.

Ничего этого не знал Брент, погоняя Рэчел по утрамбованной земле Скорбного Сердца, да ему было и наплевать. Безумная скачка захватила его, и с тех пор как он впервые на мгновение увидел движущееся цветное пятно между деревьями, он мчался вперед с уверенностью, что еще до ночи прольет кровь Хейна. Он воображал, как сладко будет отсечь эту ненавистную голову и принести ее Карну. И тогда наконец в мире все снова встанет на свои места.

Но даже сейчас он осознавал беспочвенность своих мечтаний. Прошлое не вернуть. Карн будет отмщен, но совершенного убийцей уже не поправить. А сам Брент… Он вернется в свой особняк отмахиваться от дельцов, докучающих ему заключением сделок, от инженеров, которые будут приставать к нему с техническими деталями усовершенствования генераторов. На секунду в животе Брента что-то сжалось от этой мысли, но потом он снова вызвал в памяти лицо Хейна. Ухмылка убийцы поплыла у него перед глазами и стерла все остальные мысли.

Имбресс, скакавшая рядом с ним, увидела выражение лица Брента и совершенно верно его истолковала.

— Когда мы их догоним, — крикнула она, стараясь перекрыть стук копыт, нашей главной целью будет захватить Мадха. Вы поняли, Каррельян? Убийца совершенно не важен. Делайте с ним все, что хотите, но только после того, как мы возьмем Мадха.

Брент медленно повернулся к женщине, его ореховые глаза блеснули.

— Кажется, вы забываете, что я не состою на жалованье у Тейлора Эша.

С этим словами он резко пришпорил Рэчел и умчался вперед, оставив ее прожигать гневным взглядом его спину.

Марвик понимал, что, должно быть, дело в его разыгравшемся воображении, но лес казался ему все более угрожающим. Вязы и орешник, которые росли еще несколько миль назад, сменились тесным строем древних черных дубов, причем каждое узловатое дерево поднималось ввысь более чем на сто футов, а ветви, раскинувшиеся не менее широким шатром, полностью закрывали небо. Эти ветви сплетались над их головами, сплетались подобно борцам, слившимся друг с другом в смертельном объятии. Еще больше беспокоило Марвика то, что у каждого дуба множество массивных ветвей свисало до самой земли, они походили на толстые ноги, поддерживавшие огромный вес кроны. Под этими согнутыми ветвями находились бесчисленные лесные пещеры, в которых могло укрыться что угодно, даже двое мужчин верхом на лошадях. Марвик подумал, что Мадх и Хейн, если бы они устали от погони, могли легко спрятаться в этом лесном лабиринте. И после этого они с той же легкостью превращались из дичи в охотников, с тем чтобы захватить маленький отряд врасплох под покровом темноты. И действительно, небо над головой лишь изредка показывалось в небольших просветах среди листвы, да и этот свет стал меркнуть с приближением захода солнца. Через пятнадцать минут все окутает кромешный мрак.

Марвик направил Андуса к Кэллому Пеллу и заговорил, только когда бока их коней почти соприкоснулись.

— Нам ведь скоро придется остановиться на ночь, так?

Пелл пожал плечами.

— Я думаю, мы настигнем их раньше.

Марвик удивленно поднял брови.

— Почему вы так думаете?

Пелл улыбнулся.

— Вслушайся как следует, городской парнишка.

Вначале Марвику показалось, что до него доносятся лишь звуки, ставшие привычными за последние дни: стук копыт и шум ветра в листве. Но прислушавшись, он различил еще один голос, добавившийся к этому хору, более глубокий и мерный звук.

— Это вода? — спросил Марвик.

А ты не безнадежен, — проворчал Пелл в ответ. — Да, это шумит река Лесная Кровь, которая, чтоб тебе было известно, затем впадает в Цирран. В это время года она представляет собой бурлящий поток, потому что несет со склонов Гримпикса талые воды.

Марвик пожал плечами.

— Какое это имеет отношение к Мадху и Хейну?

— При низкой воде, — объяснил Пелл, — брод впереди проходим… почти. А в это время года потребовалось бы много приготовлений, чтобы перебраться через реку. Пришлось бы натянуть канаты и перебираться на плоту.

Начиная понимать, Марвик широко улыбнулся.

— Значит, мы прижмем их к реке, и бежать им будет некуда? — бодро заключил он.

В ответ Пелл мрачно покачал головой.

— Мы будем ловить мага, прижатого к реке, — напомнил лесник. — И в придачу к нему убийцу.

— При таком раскладе, — вздохнул Марвик, — это звучит гораздо менее обнадеживающе.

— Ну, в действительности все обстоит еще хуже, — продолжил Пелл, нахмурив лоб под нечесаной гривой. — У берега реки стоят развалины Причуды Хаппара. Если лестница в башне еще цела, то у мага будет превосходная оборонительная позиция. Даже иссякни вся его магическая сила, он сможет неделями осыпать камнями наши головы. На самом деле Пелл обдумывал эту возможность уже несколько часов. Маг мог пропустить тропу Коса Красотки только по одной причине — он знал о существовании Причуды Хаппара и понимал, что если доберется туда первым, он сможет дать отпор. Марвик недовольно скривился.

— Первое здание, которое мы встречаем за два дня, и то они собираются использовать его как крепость. А я-то надеялся на постоялый двор. Или бар.

— У тебя пропадет охота шутить, когда ты увидишь Причуду Хаппара, ворчливо ответил Пелл.

— Да что ж такое, в конце концов, эта самая Причуда Хаппара?

Прежде чем заговорить, Пелл секунду помедлил.

— Хаппар Пелл, — наконец произнес он, — был одним из моих предков. Он жил спустя несколько десятилетий после Опустошения. К тому времени большинство крупных тварей вымерло, поскольку Принятие Обета лишило их магии, и мы, Пеллы, рискнули забраться в лес глубже, чем когда-либо раньше. Хаппар полюбил дикую красоту Улторна и поклялся, что будет жить в самом лесу, а не где-нибудь на опушке. И он привел рабочих на берега Лесной Крови, где и построил прочный каменный замок с башней, которая возвышалась над деревьями. Это был славный замок в честь как красоты леса, так и красоты его юной невесты Риссы. Он тогда записал в своем дневнике, что, стоя на крыше башни вместе с новобрачной, он может одновременно видеть обеих своих возлюбленных, и он счастлив и спокоен.

Пелл сделал паузу, глядя поверх тропы, как будто ожидал увидеть за следующим поворотом самого Хаппара. Марвик с тревогой ждал продолжения, опять отметив, что лесник говорит, словно читает вслух. Похоже, именно так он всегда рассказывал истории из старых времен. «Неужели Кэллом Пелл выучил все эти книги наизусть?» — изумился Марвик.

— Но Рисса, — вновь заговорил Пелл, но теперь в его словах звучала горечь, — не разделяла любви Хаппара к лесу. Проведя в сердце Улторна первую ночь, она поклялась, что уйдет из этого леса. Они поссорились, и в гневе Хаппар ударил ее. Рисса отшатнулась назад, споткнулась и упала с башни. Ее тело разбилось о камни внизу. Хаппар помчался вниз, но только успел увидеть, как земля поглощает кровь его любимой.

— Что же сделал Хаппар? — тихо спросил Марвик.

— Говорят, — вздохнул Пелл, — что в тот день лес впервые после Опустошения отведал человеческой крови. И когда он вспомнил ее вкус, маленькая Рисса уже не могла утолить этой черной жажды. Поэтому лес убил и Хаппара тоже, а затем так встряхнул его прекрасный замок, что от того остались одни развалины. С тех пор мы считаем Причуду Хаппара границей Улторна Глубокого, за которую не осмеливается зайти ни один человек, если он дорожит жизнью.

Пелл вновь перевел взор на тропу, но от Мар-вика было не так-то легко отделаться.

— Что значит «лес убил Хаппара»? Как может лес убить кого бы то ни было? Разве не более вероятно, что Хаппар в своем горе покончил жизнь самоубийством?

Пелл пожал плечами. Его рот полностью скрывала густая каштановая борода.

— Может, так, а может быть, и иначе. Хаппар не сделал мне такого одолжения, не оставил в дневнике подробного описания собственной смерти. И лучше бы нам не довелось прочувствовать на собственной шкуре, как именно он умер.

Марвик кивнул, соглашаясь с его словами. Только подумать — быть убитым в таком тихом мрачном месте тем, что ты так сильно любил…

— Ну и история, — пробормотал он почти про себя. — Моя матушка однажды сказала… нет, моя матушка никогда не говорила ничего, что могло бы объяснить такую ужасную историю.

— Естественно, — ответил Кэллом Пелл. — Я полагаю, это вряд ли оказалось бы ей по силам.

— Что-то тут не так, — пробурчал Пелл спустя несколько минут.

С тропинкой произошло нечто странное, теперь она выглядела иначе, но трудно было сказать, какие именно изменения произошли. Уверенный, что они найдут тех, за кем гнались, в Причуде Хаппара, Пелл разрешил всем ускакать вперед, но теперь их следы мешали разглядеть следы беглецов. Чертыхаясь, Пелл послал Одноглазого вперед, и вороной жеребец без всяких усилий полетел вперед по тропе, обогнав Харнора и Лэца, Марвика и Имбресс с легкостью ветра. Теперь, когда впереди находился только Брент, Пелл с легкостью читал следы на тропе, которая, однако, летела под ним с такой скоростью, что в сумерках он едва успевал их заметить. Проводник низко наклонился, свесившись со спины Одноглазого, и пристально вглядывался в неясные следы, оставленные Мадхом и Хейном. Затем он понял, что его беспокоит. До сих пор отпечатки копыт подтверждали, что у беглецов имелась пара запасных лошадей, чтобы помочь им проехать сквозь лес. Эти лошади оставляли следы сразу за ведущими конями, как это сделает любая лошадь, обученная скакать на привязи. Но теперь эти следы расплывались, сбивались в сторону.

Они отпустили своих запасных лошадей! — воскликнул Пелл.

Брент искоса взглянул на лесника.

— Они испугались, что мы их нагоняем. И мы их действительно нагоним.

Пелл покачал головой.

— Или они планируют разделиться и прекрасно понимают, что четыре разных следа приведут нас в замешательство, а это будет стоить нам времени.

«Умный план, — подумал Пелл. — Или, вернее, был бы таковым, если бы ветер не доносил отчетливый шум Лесной Крови». Может, они просто не знали, насколько глубока река, но почему-то Пелл в это не верил. До сих пор маг двигался через лес с не меньшей уверенностью, чем сам Пелл, и поэтому такое разделение следов обеспокоило лесника. Оно не имело смысла теперь, когда развалины Хаппар Фолли были уже настолько близко.

В этот момент тропа привела их на небольшую возвышенность, и внезапно деревья исчезли. Вместо них впереди простиралась заросшая травой долина, тянувшаяся почти на четверть мили прямо к берегу бурной Лесной Крови. И мрачно нависая над рекой, стояли покрытые мхом развалины Причуды Хаппара.

— Вот они! — закричал Брент, указывая вперед.

— То, что они разделились, не поможет! Пелл, прищурившись, всматривался в сумерки.

Сперва он видел только развалины у реки: каменные глыбы, которые когда-то были замком его предка, громоздились одна на другую, словно надгробный памятник Хаппару и Риссе. А круглая башня простояла века, вздымаясь более чем на сто футов над землей, несмотря на зияющую сбоку дыру, открывавшую проход внутрь и тьме, и непогоде. Именно на фоне этой тьмы и возникла согнутая фигура верхом на коне, за которой, развеваясь, летел по ветру серый плащ. «Этот меньше ростом, — отметил про себя Пелл. — Маг».

Пятьюдесятью ярдами правее другой всадник летел на своем коне к развалинам крепости, подгоняя животное ударами мечом плашмя.

На глазах у Пелла лошадь Хейна споткнулась, передняя левая нога подломилась. Всадник вылетел из седла, но успел сгруппироваться, перед тем как ударился о землю, и, перекатившись, легко вскочил на ноги. Не тратя ни секунды на пострадавшую лошадь, он бросился бежать к развалинам.

Пелл был не единственным, кто увидел, как упал Хейн. Брент закричал, ярость, звучавшую в его вопле, невозможно было передать никакими словами, и, пришпорив Рэчел, он помчался к развалинам, на скаку вынимая меч. «Странно, подумал Пелл, — что нигде не видно запасных лошадей». Черт побери, Каррельян! — завопила Имбресс. — Нам нужен маг!

И она пустила Рамуса бешеным галопом, помчавшись к башне наперегонки с Харнором и Лэцем, опередив их всего на несколько шагов. Марвик несся между Брентом и агентами, крича что-то своему другу. Пелл бросил взгляд на вора, удивленный появившимся на его лице выражением страдания. Из-за грохота копыт Одноглазого Пелл не мог расслышать слов. Еще несколько мгновений Марвик держался между Брентом и группой Имбресс, но наконец, резко дернув поводья, повернул в сторону агентов разведки.

Значит, вор не солгал во время их беседы на дереве, с некоторым удовлетворением подумал Пелл, понуждая Одноглазого мчаться еще быстрее. И все-таки неплохо было бы знать, куда могли деваться запасные лошади…

Через мгновение Пелл поравнялся с Имбресс и ее группой.

— Когда я наведывался сюда в последний раз, — прокричал он, перекрывая грохот копыт и шум ветра, — лестница еще держалась, но это было четыре года назад.

«Четыре мирных года», — подумалось ему теперь. Четыре года, которыми ему следовало насладиться полнее, ибо он подозревал, что теперь с миром покончено. Тогда поездка в башню была приятной. Он стоял высоко над лесом и упивался его видом так же, как Хаппар несколько веков назад. Сегодня вечером все будет по-другому.

— Если ступени обвалились, — продолжал Пелл, — мы поймали его, как в ловушку, в основании башни. Если нет, у него будет удобная позиция наверху. Нам надо спланировать…

Но Имбресс, похоже, не слушала его, она низко пригнулась к шее Рамуса, а огромный гнедой летел вперед большими скачками. Маленький отряд уже преодолел половину расстояния до развалин. Мадх достиг основания башни и направил свою лошадь прямо через пролом в стене внутрь здания, скрывшись в темноте. Хейн тем временем добрался до развалин и стал ловко карабкаться на кучу каменных глыб, стремясь подняться на самый верх. Пелл увидел, что Каррельян уже пронесся мимо умирающей лошади убийцы и добрался до развалин всего несколькими мгновениями позже.

Марвик смотрел, как Брент проскакал последние двести ярдов. Вор покачал головой, когда тот соскочил со спины Рэчел.

— Ты по-прежнему хочешь все делать один.

А затем Марвику пришлось снова переключить все свое внимание на башню. Она маячила впереди него, всего в нескольких ярдах, и Имбресс наконец остановила своего коня. Марвик сделал то же самое, пытаясь получше рассмотреть башню в сумеречном свете. Она напоминала ровный каменный цилиндр, наполовину заросший плющом, без единого окна. На самом деле оказалось, что двери тоже не было, лишь гигантская трещина шириной футов десять и почти столько же в высоту в ее западной стене. Вонь, исходящая от покрытого плесенью старого гранита, смешанная с сильным запахом реки, сказочный аромат, преобладавший над всеми прочими.

— Теперь осторожнее, — предупредил Кэллом Пелл, но трое агентов разведки, вытащив мечи, уже проникли сквозь трещину в башню. Проводник только покачал головой и взял в руку огромный топор с двумя лезвиями, который до этого висел у него на боку. Затем он тоже проскользнул мимо вековых гранитных глыб в темноту.

Марвик секунду колебался. Уж конечно, эти четверо справятся с Мадхом, а Брент оставлен с Хейном один на один. Опять Марвика разрывали противоречивые побуждения: весьма разумное желание оказаться как можно дальше от Улторнского леса, гораздо более сильный импульс бежать на помощь другу, даже если Брент потом проклянет его за эту помощь, и неприятная мысль, которая в конце концов и восторжествовала. Сейчас важнее всего захватить именно Мадха. Именно Мадха надо было остановить. И поэтому Марвик вздохнул, вытащил из ножен на поясе длинный кинжал и двинулся к пролому в стене башни.

Казалось, он шел вдоль каменных стен целую вечность. Каждый гранитный блок был толщиной в четыре фута, а сама стена — толщиной в два блока. Неудивительно, что башня простояла здесь века, несмотря на дыру в основании. Но сама прочность башни заставила Марвика задаться вопросом: каким же испытаниям, по замыслам ее создателя, она должна была противостоять? Снова ему захотелось оказаться среди знакомых опасностей Белфара, а не в неизвестности Улторна.

Агенты и лесник задержались в основании башни, дожидаясь, пока их глаза привыкнут к скудному освещению. Малая толика света проникала через дыру в стене, и кусочек вечернего неба был виден через люк в потолке в сотне футов над головой. Хотя в башне когда-то имелось восемь этажей, за прошедшие века не осталось никаких признаков перекрытий, и башня стояла абсолютно пустая, словно скорлупа ореха. Марвик застыл, напряженно вслушиваясь, и вдруг тишину разорвало нервное ржание. Вздрогнув, он сообразил, что это лошадь Мадха, оставленная хозяином внизу, бьет копытом в огромные, заросшие мхом камни, которыми был выложен пол.

— Забравшись наверх, мы будем абсолютно беззащитны, — предупредил Пелл.

— Не более уязвимы, чем здесь внизу, — возразила Имбресс и с этими словами направилась к подножию лестницы.

Понятно, почему только ступени сохранились на протяжении веков, медленно уничтоживших все перекрытия этажей. В отличие от деревянных настилов полов ступени были выбиты в самом камне, представляя собой узкую винтовую лестницу, которая шла вверх по внутренней поверхности гранитного цилиндра до самой крыши. Ступени, высотой не менее фута, круто подымались вверх, и примерно каждые пять-шесть ярдов из стены выступала более широкая площадка. Видимо, здесь, догадался Марвик, когда-то и находились перекрытия этажей. Быстрый осмотр подтвердил его догадку: сразу под каждой площадкой виднелись квадратные выемки, расположенные вокруг всей башенной стены, куда, по всей вероятности, когда-то были вставлены балки. Сейчас от них ничего не осталось, даже щепок.

— По крайней мере, здесь нечего поджечь, — пробормотал Марвик, но единственной реакцией на его слова был мимолетный взгляд Имбресс.

— Тише! — зашипела она. — Давайте быстро наверх, скрутим его и покончим с этим.

Но почему-то, сделав первый шаг вверх и устремив взгляд на квадрат неба над ним, Марвик усомнился, что это будет так уж легко.

Еще ребенком Бренту случалось играть в «короля горы», но никогда с мечом. Тем не менее, похоже, Хейн предлагал именно такой вариант, и Брент охотно согласился. Убийца стоял наверху, на высокой груде гранитных блоков, которые когда-то были замком Хаппара, и с вызовом размахивал мечом над головой.

Бренту казалось, что им самой судьбой предназначено встречаться в развалинах, опять перед его глазами возник образ искалеченного тела Карна, поднимаемого на веревках из туннелей Атахр Вин, и он ощутил прилив горячей крови.

— Если ты хочешь что-то сказать напоследок, — без тени сарказма предложил Брент, — сделай это сейчас.

Древние камни здания лежали друг на друге под какими-то безумными углами, но они не представляли трудности для человека, который много лет взбирался по голым стенам. Брент легко прыгал с одного блока на другой, неуклонно приближаясь к вершине. Через несколько мгновений он оказался в каком-то ярде от убийцы, на ровной гранитной площадке всего на несколько футов ниже Хейна.

Тот приветственно взмахнул левой рукой над головой, на которой топорщился жесткий ежик волос, и улыбнулся. Затем внезапно он спрыгнул на площадку к Бренту, занеся меч для удара. Клинки скрестились, Брент отразил атаку. Затем оба отскочили в разные стороны, каждый внимательно оглядывал своего противника. Брент сделал ложный выпад влево, затем резко бросил меч вперед, целя в свободную руку Хейна. Убийца отбил удар, но Брент лишь холодно улыбнулся, отразив неуклюжий ответный выпад. Хейн оказался не менее сильным, чем раньше, но и вполовину не таким ловким, как во время прошлой встречи. Погоня утомила его: Брент видел это по тусклому блеску глаз убийцы, по болезненной бледности его кожи. Хейн был нездоров, он явно не был сейчас достойным противником.

Брент опять сделал ложный выпад, улыбнувшись тому, как Хейн выбросил меч, чтобы отразить удар. Брент быстро ударил, скользнув лезвием своего меча по всей длине клинка Хейна, а затем, словно крючком, подцепил изогнутой рукоятью эфес противника. Быстрый поворот кисти, и меч Хейна выскользнул из его руки и полетел вниз, ударяясь об обломки гранита.

Брент открыл рот, собираясь закричать что-то — какое-то последнее утверждение мести и правосудия, — но слова покинули его. Тогда он испустил вопль ярости и занес меч для последнего убийственного удара. Но прежде чем он успел нанести его, убийца прыгнул вперед, обхватив сильными руками талию Брента, и сжал ее так, что чуть не выдавил из него саму жизнь.

На секунду, когда из легких исчез почти весь воздух и глаза закатились, Брент испугался, что он недооценил врага. Сила убийцы была просто неправдоподобной. Брент отчаянно пытался глотнуть воздуха, и когда ему это удалось, он чуть не поперхнулся — все вокруг заполнял запах гнили, напоминающий разлагающуюся листву. Ощущая тошноту и головокружение, он попытался ударить Хейна мечом по спине, но противники сплелись в таком тесном объятии, что длинный меч являлся, скорее, помехой. Каждый раз, когда убийца встряхивал его, руки Брента беспомощно болтались, и наконец он в отчаянии бросил меч.

Хейн прижимал его все сильнее, как будто пытаясь расплющить врага о собственную грудь. Брент чувствовал, как твердые, словно камень, мышцы Хейна напряглись под рубашкой. Без сомнения, убийца был достаточно силен, чтобы убить его таким способом.

Брент втянул еще немного тошнотворного воздуха и, вскинув кулак, ударил Хейна в подбородок. Голова убийцы дернулась и откинулась назад, но ухмылка по-прежнему оставалась на лице. И в довершение всего руку Брента пронзила острая боль. Казалось, он ударил кулаком по стене.

Тогда он занес ногу и резко ударил под определенным углом, целя в правое колено Хейна. В воздухе раздался отвратительный треск, и краем глаза Брент увидел, что нога Хейна странно вывернулась внутрь. Но и тут убийца не ослабил хватки, на ненавистном лице даже сохранилась прежняя ухмылка. Падая, он потащил за собой Брента, и он больно ударился о гранит. Хватка Хейна стала только сильнее.

Чувствуя, что его грудная клетка вот-вот лопнет, Брент ударил убийцу в лицо, и снова безрезультатно. Хейн продолжал улыбаться, продолжал смотреть на него тем же лишенным эмоции взглядом, почти доводя до безумия, а его руки еще крепче, словно кольца змеи, сдавили грудь. В отчаянии Брент воткнул Хейну пальцы в глаза и сильно нажал, он продолжал давить и наконец почувствовал, как оттуда стала сочиться влага. Этот удар мог обезвредить любого, но он только на секунду ослабил хватку Хейна, и когда Брент попытался разглядеть в темноте результаты своих действий, то обнаружил, что липкая жидкость на его пальцах не красная, а зеленая.

Он бы закричал, оставайся у него воздух в легких, но все, что он смог сделать, это поднять голову Хейна, все еще не вынимая пальцев из глазниц, и сильно ударить ее о камень. Снова и снова Брент поднимал голову Хейна и отчаянно молотил о гранит. И подобно человеку, который пытается разбить оболочку кокосового ореха, он вдруг почувствовал, что череп Хейна лопнул, расплескивая содержимое на камни.

То, что заменяло Хейну мозг, оказалось зеленым и мшистым. И только когда последние капли жидкости вытекли из расколотой головы существа, его хватка ослабла. Все еще тяжело дыша, Брент полез себе за спину, чтобы разжать руки убитого врага, но ощущение было такое, словно он пытался оторвать ветку от дерева. Тогда бывший шпион, извиваясь, выполз из едва не удушивших его объятий и рухнул на гранитный блок.

Но кроме собственного прерывистого дыхания он услышал, как где-то наверху в башне кто-то изо всех сил торопится к нему.

— Марвик! — закричал он из последних сил. — Это обман!

Ветер гулял на вершине башни, охлаждая вспотевшие от длинного нервного подъема тела и унося с собой крик Брента. Марвик услышал лишь отчаяние в голосе друга, и это отчаяние вновь пробудило чувство вины в сердце вора. Как мог он оставить его одного с убийцей, особенно когда выяснилось, что маг исчерпал свои трюки? Ни разу за все время их трудного подъема на башню Хаппар Фолли в люке не появилось лицо Мадха, он не осыпал противников никакими смертельными заклятиями. Осторожно выбравшись на крышу башни, они обнаружили, что человек прижался к низкому парапету на самом краю круглой площадки и поднял руки, сдаваясь.

— Если вы станете сотрудничать с нами, — крикнула Имбресс, — ваша участь будет не столь горька.

Мадх ничего не ответил, а в догорающем свете уходящего дня невозможно было разглядеть выражение его смуглого лица.

— Во-первых, я хочу знать, на кого вы работаете, — продолжала Имбресс На Маллиоха?

Маг упрямо молчал.

Имбресс вздохнула.

— Так или иначе, но вы заговорите. Это я вам обещаю.

Тут сквозь шум ветра опять послышался слабый крик Брента, но разбушевавшаяся стихия заглушала слова.

— Я должен помочь ему, — крикнул Марвик, поворачиваясь к лестнице.

Именно тогда Мадх кинулся на человека, находившегося к нему ближе всех, — на Лэца, стоявшего всего лишь на расстоянии фута, угрожающе направив на шею мага меч. Агент сделал резкий выпад, и клинок глубоко вошел в плоть колдуна под правым плечом, но удар не остановил бешеного рывка Мадха. Маг обхватил Лэца вокруг талии и, подобно безжалостной неумолимой силе, повлек его к парапету.

— Нет! — закричала Имбресс, прыгнув вперед. Ее пальцы скользнули по руке Лэца, когда несчастного протащило к парапету, двое мужчин, сильно ударившись, перевалились через него и упали с башни. На этом все закончилось, бешеный ветер унес с собой звук удара. Пелл раздвинул застывших агентов плечом, подошел к парапету и перегнулся через него. Холодный ужас угнездился где-то в глубине его желудка.

Он покончил с собой… — озадаченно начал Марвик. Почему же маг не стал сражаться, ведь он был способен на многое, чему Марвик стал свидетелем в Белфаре?

— Он убил Лэца, — рявкнул Харнор, и его голубые глаза сузились от ярости. На щеке агента бешено пульсировал мускул.

— Может быть, нет. — Имбресс бегом направилась к лестнице. — Может быть, есть шанс…

Марвик поднял глаза и встретился взглядом с Пеллом. Несмотря на то что уходящее солнце окрасило мир в неестественный кирпичный цвет, лицо лесника казалось пепельным.

— Клянусь Богом, — пробормотал Пелл, — клянусь Богом, это может означать начало всяких бед.

Но остальные уже задвигались, заторопились к люку, который вел к лестнице.

— Осторожнее! — крикнул Пелл, едва поспевая за ними. — Мы уже ничего не можем сделать для Лэца, но нужно постараться, чтобы больше никто не упал с этой проклятой башни.

Агенты, похоже, его не слушали. Они уже мчались вниз практически в кромешной темноте, по ступеням, не превышавшим двух футов в ширину, перескакивая по две или три за раз. Пелл подумал, что им крупно повезет, если все останутся в живых после этого спуска.

Выбравшись сквозь дыру в стене башни, они обнаружили усталого и измученного Брента, который стоял на коленях у кучи спутанных ветвей.

Первой попыталась заговорить Имбресс.

— Вы видели?..

Брент лишь кивнул, окинув спутников суровым взглядом.

Имбресс продолжала осматривать землю около основания башни. Несмотря на кусты и обломки, тела должны были лежать на виду, но они, казалось, исчезли.

— Куда они могли подеваться? — спросила она, на секунду подняв глаза, как будто Лэц мог зацепиться за край башни.

— Они здесь, — рявкнул Брент, пнув охапку веток. Затем он полез в кучу ветвей и вьющихся растений, лежавшую на земле, и яростно дернул ее, — Это, крикнул он, тряся бесполезными ветками перед Имбресс, — то, что вы приняли за Мадха. А вот та куча, — горько добавил он, указывая в сторону развалин, то, что я принял за Хейна. Нас одурачили.

С этими словами он отодвинул листву, убрал еще какие-то ветки. Под ними лежало изломанное тело Лэца с неестественно вывернутыми руками и ногами.

Пелл опустился на колени рядом с телом и начал осторожно убирать ветки, которые еще опутывали тело Лэца.

— Ива, — тихо заметил он, отбрасывая ветки в сторону.

Марвик подошел поближе. Под оставшимися прутьями и ветвями он теперь явственно различал тело Лэца, и был рад тому, что темно и он не может видеть яснее. Голова агента от удара о камень проломилась, мозг поблескивал в серебряном свете поднимающейся луны, а темная кровь впитывалась в еще более темную почву.

Леденящий душу вопль разрезал ночной воздух, и Марвик подпрыгнул от ужаса. Сердце его забилось так, точно вот-вот вырвется из груди. Но он тут же сообразил, что кричала одна из бесчисленных сов, живших в этом лесу и не дававших ему спать. Маленькая птица пронеслась над самыми их головами, издавая пронзительный крик, а затем, описав круг, вновь полетела к лесу.

— Проклятая летучая тварь, — пробормотал Марвик. Но Пелл смотрел, как сова исчезает, и о чем-то напряженно размышлял.

— Странно, — покачал головой лесник и наклонился опять, внимательно осматривая труп Лэца, щупая залитую кровью землю указательным пальцем. — Нам лучше уйти отсюда. Надо собирать лошадей.

Имбресс выступила вперед, казалось, кожа ее на лице гораздо туже обычного обтянула кости, а природная миловидность сейчас совершенно скрылась под суровой маской.

— Мы никуда не поедем, пока Лэц не будет похоронен, — объявила она тоном, не терпящим возражений.

— Недальновидно… — начал Пелл.

— Мы опять теряем время, — резко бросил Брент. — Имбресс, вы можете копать хоть целый день, это ваше дело, а Пелл и я отправимся за Хейном.

— Дело тут не только во времени… — попытался объяснить лесник.

Марвик пропустил мимо ушей большую часть спора, с ужасом глядя на тело Лэца. Быть убитым кучей движущихся веток, пролететь сто футов к своей смерти… У него закружилась голова от этой мысли, он едва не потерял равновесие, как будто весь мир пошатнулся под его ногами.

— Что это такое? — закричала Имбресс, оглядываясь вокруг, словно там было на что смотреть.

Брент тоже казался встревоженным. Похоже, его усталость испарилась, когда он молниеносным движением выхватил меч из ножен.

— Меня это пугает, — признался Пелл, не обращаясь ни к кому конкретно.

Затем прямо на глазах у Марвика маленький заросший травой бугорок, находившийся примерно в двадцати футах, содрогнулся — Марвик никак не мог описать это другим словом. Участок земли, охваченный колебаниями, рос на глазах, приближаясь к ним, шелковые метелки незнакомых ему трав теперь напоминали бурные морские волны, и на этот раз Марвик с трудом устоял на ногах. Мир действительно переворачивался под ним.

— К лошадям! — гаркнул Пелл, отскакивая от развалин.

Но лошади, все, кроме Одноглазого, поняли, что надо спасаться, гораздо раньше их хозяев. При первых толчках они в испуге повернули к лесу, бешеным галопом уносясь прочь.

— А я думал, лошади Улторна приучены не поддаваться страху! — прокричал Брент, бросаясь к линии деревьев.

— К этому приучить невозможно, — в ответ крикнул Пелл, легко вскакивая на своего жеребца. «Даже Одноглазого», — добавил он про себя. Только преданность удерживала его коня, а любви научить невозможно.

Но когда они бросились к деревьям, длинная заросшая травой насыпь на их пути внезапно вспучилась, земля полетела в воздух, и насыпь стала резко заваливаться на один бок.

— Проклятье! — выругался Пелл. — Обратно к башне! Это наш единственный шанс.

Они развернулись и помчались к древнему каменному строению, но и оно опасно накренилось, когда вокруг зашевелилась земля. Только Пелл остался на месте, замерев на спине Одноглазого и сжимая в руке боевой топор. Его взгляд был прикован к вздымающейся почве, словно он пытался запомнить каждую деталь происходящего.

Никто не мог понять, что именно творится вокруг. Казалось, земля вдруг превратилась в бурное травянистое море, широкие насыпи и длинные холмы начали вздыматься и опускаться, как волны в шторм. Огромные куски дерна отрывались и походили на паруса, содранные с нок-реи. А в центре начавшегося хаоса из-под земли показалось нечто.

Пелл оглянулся через плечо, желая убедиться, что все остальные благополучно добрались до башни, но вместо того чтобы броситься вслед за ними, он повернул навстречу вспучившейся земле и еще крепче схватился за топор, он напоминал человека, который собирается воевать с целым миром.

Нечто, столько веков остававшееся под земным покровом — со времен Хаппара и Риссы, как подозревал Пелл, — теперь выбиралось наружу. Когда лесник смотрел на конвульсии земной тверди, он думал о своей библиотеке сотнях обветшалых, изъеденных временем томов и о собственном переплетенном в кожу дневнике, который до сих пор являлся весьма незначительным вкладом в это собрание. Кэллом Пелл не сомневался, что он вот-вот на собственной шкуре узнает, как на самом деле погиб его далекий предок Хаппар. Это стало бы его первым реальным вкладом в историю леса, которую отражали на бумаге его предки, поколение за поколением. Единственный вопрос, который он себе задавал, это удастся ли ему выжить, чтобы записать все увиденное.

Извивающееся под землей тело вздыбилось, и длинный лоскут земли соскользнул с огромной спины, открыв воздуху и взгляду свою шкуру в первый раз со времен Войны Опустошения. В лунном свете Пеллу показалось, что шкура темная, похоже, темно-серая.

Нет, скорее темно-лилового оттенка.

Теперь лесник знал, с кем он собрался сразиться, поскольку во всех прочитанных им книгах он встречал описание только одного существа, чья шкура имела такой оттенок.

— Святая владычица, смилуйся над нами, — прошептал Кэллом Пелл, наблюдая, как Друзем встает из земли.

Что-то появилось, освобождаясь от травяного покрова, — рука, такая же широкая, как все тело лесника. Она взрезала покрывавшую ее почву желтыми когтями длиной с кинжал, отбрасывая в сторону большие куски грязи. Через мгновение появилась вторая рука, которая помогла освободить ноги, толстые, словно древние дубы. Наконец, словно мысль, пришедшая позже других, появилась голова, и Друзем встал.

Раньше Пелл подолгу размышлял, действительно ли его предки обладали даром преувеличения, равным только дару повествования, потому что несмотря на все ужасы Улторна, которые ему случалось видеть самому, он никогда не мог полностью поверить в те уму непостижимые описания тварей, живших до Принятия Обета. Возможно, больше Друзема были только драконы или громадный левиафан. Предположительно Друзем существовал в единственном числе, а не являлся представителем целого рода, так как видели только его одного. Его уникальность была, конечно, удачей для человечества, потому как, по самой скромной оценке Пелла, рост древнего монстра составлял сорок пять футов, а мощная грудь — порядка тридцати футов в обхвате. Внешне он походил на человека, если не считать больших изогнутых рогов, которые росли из коленных чашечек и локтей, и длинного мощного хвоста, помогавшего поддерживать его вес. Одна его голова была больше роста человека, рот представлял собой огромную дыру, утыканную желтыми клыками длиной в фут. У твари имелись небольшие заостренные уши и широкий мясистый нос, похожий на собачий. Его ноздри раздувались и сужались, когда он начинал нюхать воздух. Голову чудовища украшала грива черных спутанных волос, и почти такой же длины шерсть покрывала его верхние конечности, спину и внутреннюю сторону ног. Остальные части его тела оставались безволосыми.

Друзем поднял руку к глазам, стряхнул грязь, которая так долго закрывала их, и наконец открыл веки. К величайшему удивлению Пелла, глаза чудовища были молочно-белыми, без какого-либо намека на зрачок или радужку, словно непроницаемая пленка затянула их за долгие годы спячки.

Под густой бородой губы Кэллома Пелла искривились в мрачной улыбке. Если Друзем ослеп, может, у них еще останется шанс.

Именно в этот момент ноздри монстра расширились, и он шумно втянул воздух, с интересом наклонившись вперед. Его пасть открылась еще шире, и чудище заговорило, причем голос оказался странно негромким, но глубоким, как все прошедшие века.

— Велика моя жажда, — произнес Друзем.

Пелл содрогнулся. Еще спасибо, что чудовище заговорило на древнем диалекте, происходящем от языка крайн, простонародном местном говоре, который когда-то использовался как язык торговли. Несколько предков Пелла писали на нем, поэтому Кэллом был вынужден изучить и это наречие. Вряд ли кто-нибудь еще сумел бы понять хоть слово мертвого языка, и сейчас это, несомненно, было к лучшему. Людям из города лучше не знать, что именно произнес Друзем.

Но Хазард выбрался из башни, за ним следовал Харнор.

— Эй, — тихо позвал Брент Пелла. — Скорей возвращайтесь сюда, вы, глупец!

Голова Друзема поднялась вверх, заостренные уши дрогнули.

— Да тут их больше, чем один. Хорошо. Жажду мою утолить смогут только тысячи.

Пелл хотел крикнуть им, чтобы они опять спрятались в укрытие, но голос выдал бы его местонахождение. Поэтому он просто махнул рукой в направлении башни, не проверив, послушались ли они, — лесник не осмеливался отвести взгляда от Друзема.

Монстр сделал несколько шагов к башне, отчего земля задрожала под его ногами, но затем остановился в нерешительности и наклонил голову набок.

— Заговорите-ка снова, малыши. У вас такие приятные голоса.

«Вот уж черта с два», — мысленно ответил Пелл. Он осторожно заставил коня попятиться, медленно обходя тварь сзади. Теперь он увидел остальных своих подопечных. Они сгрудились у основания башни, с ужасом глядя на Друзема. Пелл прижал палец к губам, но никто из его товарищей не обратил на это внимания. К счастью, от ужаса перед Друземом они потеряли дар речи. Может быть, мелькнула у него мысль, сам страх спасет их.

— В тот раз, — задумчиво бормотал Друзем, — был человек, который рыдал при виде моего величества. Возможно, он ослеп от моего вида, как ослеп я, глядя на последнюю битву. Однако не важно. Он рыдал, и он стал моим, и мою жажду на время утолила его душа, хотя она была такой жалкой. Недостаточно, чтобы отогнать сон, который тяжким грузом давил на меня и все еще продолжает давить.

И затем, как будто его слова следовало воспринимать буквально, Друзем упал на колени и принялся молотить огромными кулаками по земле. Комья грязи и пучки травы полетели в разные стороны. Чувствуя, что земля двигается под ним, Одноглазый попятился и негромко заржал. Друзем мгновенно повернулся, его голова низко склонилась к земле, ноздри раздулись, на черных губах появилась жуткая ухмылка.

Одноглазый снова попятился, и Пелл понял, что даже самый лучший жеребец в Улторне не может спокойно встретить нападение Друзема. Лесник тихо соскользнул с широкой черной спины коня, и как только его ноги коснулись земли, резко хлопнул скакуна по крупу. Одноглазый развернулся и стрелой полетел к лесу.

Друзем бросился вперед, хлопая открытой ладонью по земле, словно пытался поймать муху, но лошадь сумела на мгновение опередить его и бешеным галопом умчалась в лес.

Пелл старался не потерять равновесия, когда земля вновь задрожала под ударами чудовища. Затем, прежде чем чудовище снова двинулось вперед, он прыгнул и всадил свой топор, держа его обеими руками, в открытое предплечье Друзема. Монстр завопил — скорее от удивления, чем от боли-и отдернул руку, тем самым отбросив Пелл а футов на десять в сторону. Черная кровь полилась из раны чудовища, но он, похоже, даже не заметил этого. Он сделал шаг вперед и, принюхиваясь, вытянул обе руки в направлении Пелла, пытаясь поймать человека.

— Ну-ка, уколи меня еще раз, малыш.

Пелл попятился, надеясь обойти чудовище сзади, но Друзем низко наклонился к земле и очень быстро пошел вперед. Его руки прочесывали траву, словно гигантские грабли. Затем они превратились в сужающийся загон, и Пелл понял, что он не успеет спастись.

В этот момент маленький темный вихрь упал с неба и пронесся мимо уха Друзема, испуская пронзительный крик. «Еще одна сова, — как-то отстранение подумал Пелл, — а может, и та же самая». Но почему сова так странно себя ведет…

Однако сова сумела отвлечь чудище, Друзем замотал головой, возбужденно нюхая воздух. Что-то блеснуло серебром в ночи и воткнулось в бок твари один из кинжалов Марвика. Удар кинжала повредил монстру не больше булавочного укола, но все-таки тварь на мгновение остановилась, чтобы выдернуть клинок. В тот же момент, точно молния, на поле появилась темная фигура, нанесшая стремительный удар мечом по голени Друзема. Это еще больше разозлило тварь, и Брент едва успел откатиться — другая рука Друзема нанесла сокрушительный удар по земле, где секунду назад лежал бывший шпион.

— Да, колите меня, колите, — радостно закричал древний монстр, поворачиваясь и широко расставляя пальцы, надеясь схватить первого, кто подвернется.

«Идиоты», — выругался Пелл и оглянулся. По крайней мере, Харнор и Имбресс остались в банр не. Они были достаточно дисциплинированны для того, чтобы позволить себе забыть о конечной цели, коей являлся Мадх. Но Брент и Марвик были здесь, кружили вокруг Друзема с мечами в руках, как пара мух, намеревавшихся отнять мед у медведя. Изначально Пелл хотел привлечь внимание Друзема и заманить его в лес, где он смог бы ускользнуть от него, вернуться кружной дорогой к остальным и вывести их в безопасное место. Меньше всего ему было нужно, чтобы они бросились сражаться с чудовищем.

Марвик оказался ближе к леснику. Пелл пробежал несколько шагов, схватил его за руку и отшвырнул к башне. Теперь Друзем был занят Брентом. Каким-то образом, то ли по запаху, то ли по слуху, он сумел определить местонахождение того, кто находился от него на расстоянии вытянутой руки, и Брент сейчас затеял опасную игру, проскакивая между ногами Друзема и под его руками, нанося удары мечом каждый раз, когда проскальзывал под его конечностями. Но Друзем прыгнул вперед с удивительной скоростью и протянул растопыренные пальцы прямо к человеку.

«Он не успеет вовремя пригнуться», — подумал Пелл.

Но Брент и не пытался пригнуться. Вместо этого он упал плашмя на живот, уперев меч рукояткой в землю. Левая рука Друзема проехала по лезвию меча, его стальное острие вонзилось прямо в ладонь чудовища. Оно завопило от боли и отдернуло руку, протащив Брента футов десять по траве, пока он не сумел-таки выдернуть меч. Но теперь Друзем знал, где находится Брент, и его вторая рука взметнулась для смертельного удара.

Пелл прыгнул вперед, занося топор над головой, хотя он знал, что его попытка бесполезна. Но прежде чем он успел одолеть расстояние в несколько ярдов до когтистой правой ноги Друзема, на поле боя появилась еще одна фигура. Лесник с удивлением обнаружил, что это женщина, но не Имбресс, немолодая леди с совой на плече. Одна из ее рук была сложена ковшиком, в другой она держала крошечный медный жезл. Кажется, незнакомка говорила сама с собой.

Любой, кто стоял в трех ярдах от Друзема — Друзема! — и говорил сам с собой, скорее всего, был умалишенным, но Кэллом достаточно долго прожил на опушке Улторна, чтобы понять: эта женщина вовсе не была сумасшедшей. Она была колдуньей.

Похоже, в последние дни лес просто кишит ими.

Волшебница резко стукнула медной палочкой по своей сложенной ковшиком ладони, и какой-то порошок, находившийся там, вспыхнул ярким огнем. Она держала в ладони маленький синий фейерверк, и языки этого пламени вдруг охватили все тело Друзема.

Брент знал, что следовало бросить меч, но шестое чувство не позволило ему отпустить рукоять. Или, возможно, он настолько испугался неописуемого чудовища, что руки сами мертвой хваткой вцепились в меч и не могли разжаться. Как бы там ни было, сейчас ему требовалось подняться на ноги, но эта простая задача оказалась ему не по силам. Когда меч наконец вылетел из ладони чудовища, Брент сильно ударился о землю и никак не мог перевести дыхание. Он лежал и бездумно смотрел, как огромная рука Друзема поднимается над ним для последнего удара.

А затем рука неожиданно вспыхнула трескучим синим огнем.

Вопль, разорвавший воздух, казалось, расколол его голову, и Брент усомнился, что слух когда-нибудь вернется к нему.

Затем две сильные руки — большие для человека, но до смешного крошечные после вида лапищ Друзема — протянулись откуда-то из темноты, обхватили Брента вокруг пояса, подняли его высоко в воздух и перекинули через массивное плечо. «Пелл», — сообразил Брент. Но когда он плюхнулся животом на плечо незнакомца и пребольно ударился лицом о невозможно холодную и твердую спину, у него снова захватило дух. «Кэллом Пелл не носит доспехов», подумал Брент. Кроме того, у Кэллома Пелла не было длинной гривы белых волос, которая, упав на лицо Брента, полностью закрыла ему обзор, пока его спаситель тяжело бежал через поле.

— Эй, следи, куда тыкаешь своим мечом! — распорядился спаситель Брента, и в его низком, привыкшем повелевать голосе прозвучала нотка юмора. Брент все еще судорожно сжимал меч, и лезвие ритмично шлепало незнакомца по покрытому броней заду. Брент решил, что только сумасшедший может найти что-то забавное в ситуации, когда такое чудище, как Друзем, болтается всего в нескольких ярдах позади тебя. И внезапно он узнал своего спасителя.

— Вы ведь Каладор, верно? — с трудом произнес Брент, все еще хватая ртом воздух. — Старый министр обороны.

— Бывший министр, если не возражаешь, — поправил Роланд. — И, возможно, покойный министр, если мы не успеем добраться до башни.

Но, говоря это, он уже пролезал в щель в массивной каменной стене башни Хаппар Фолли и опускал свою ношу на холодный пол. Брент наконец увидел при свете луны лицо этого человека — благородных пропорций, с аккуратно подстриженной седой бородой и усами и яркими синими глазами. Но на лбу Каладора залегли глубокие морщины и такие же шли от уголков глаз. Но едва к ним подошла красивая женщина с развевающимися на ветру черными волосами, Роланд совершенно расслабился.

— Тебе вовсе ни к чему было подходить так близко, чтобы сотворить заклинание, — негромко упрекнул ее старый воин.

— Интересно, когда это ты успел обучиться магии? — насмешливо спросила Миранда.

Брент не обращал внимания на их разговор. Он оперся на локоть и смотрел в пролом в стене. Синий огонь все еще плясал на разных частях тела Друзема, но видно было, что он уже почти догорел. Еще когда Каладор тащил его к башне, тварь грохнулась на траву и теперь бешено каталась по ней, чтобы погасить таинственное пламя.

— Вы убили его? — В голосе Брента звучало благоговение.

Миранда посмотрела вниз, в первый раз обратив внимание на Брента. Она резко засмеялась, но в ее смехе не было веселья.

— Убила? — переспросила она. — Я не уверена в том, что его вообще можно убить. Если он то, что я думаю, то это чудовище давно должно было умереть. Но раз он смог пережить Войну Опустошения и последовавшее потом Принятие Обета, то он переживет любые чары, которые я смогу на него наслать.

Имбресс и Харнор подошли с другой стороны проема.

— Кто вы такие? — резко спросила Имбресс.

Но ответ на этот вопрос дал Брент, с трудом поднявшийся на ноги.

— Это люди, на которых я могу положиться в бою.

Роланд повернулся к Миранде и вопросительно поднял брови. В ответ она лишь слегка пожала плечами. Затем, как будто ее позвали, она резко повернулась. Ее глаза явно видели ночью так же хорошо, как и днем.

— Мышка говорит, что Друзем вот-вот встанет на ноги.

При этих словах все повернулись к полю, напрягая зрение, надеясь хоть что-нибудь разглядеть в бледном свете луны. Голубой огонь, сотворенный Мирандой, погас, и Друзем начал подниматься, хотя гораздо нерешительнее, чем раньше. Его ноздри трепетали в поисках запаха, который он обнаружил перед тем, как был ранен. Он ничего не учуял и кивнул головой, затем с интересом склонил ее набок. Между чудовищем и башней лежал Кэллом Пелл. Пока Друзем пытался погасить огонь, он задел беднягу рукой, и удар оглушил лесника. Теперь он пришел в себя, рядом с ним приплясывал Марвик, пытающийся помочь ему встать на ноги. Наконец ему это удалось, и они вдвоем очень медленно направились в сторону башни.

Друзем мотал головой, его грива болталась из стороны в сторону.

— Теперь вы станете еще вкуснее. А маг будет самым сладким. Неожиданное удовольствие, а уж как питательно…

— О боже, — прошептала Миранда. — Кажется, я только раздразнила это чудовище.

— Вы понимаете его? — начала допытываться Имбресс. — Что он сказал?

Но именно в этот момент Марвик закричал почти так же громко, как Друзем.

— Назад! — кричал он. — Назад! Назад! Друзем двинулся на голос, вор и лесник ускорили шаг, но от тех двоих чудовище отделяло только несколько его двадцатифутовых шагов. Все направлялись прямиком к башне.

— Назад! — вопил Марвик, которому оставалось всего несколько ярдов до них.

— Хороший совет, — пробормотал Роланд и принялся подталкивать свой маленький отряд к самой отдаленной части круглого помещения, находящейся футах в двадцати пяти от того места, где когда-то была дверь.

Марвик и Пелл ворвались в башню. Чудовищная рука преследовала их, словно гигантская ловчая птица, она металась в нескольких дюймах от их голов. Мужчины продолжали бежать, с каждым шагом все больше наклоняясь вперед, как будто чувствовали за спиной когти Друзема. И с каждым их шагом рука Друзема все дальше просовывалась в отверстие в стене. Через мгновение люди находились уже на середине помещения, а в отверстии показался локоть Друзема, вышибая искры из пола согнутым рогом.

— Боже милосердный, — прошептала Миранда, — им не успеть.

Но они сделали еще три огромных прыжка, прежде чем волосатая рука Друзема заполнила весь вход, почти целиком закрыв свет. Пальцы твари уже почти скребли по их спинам, но, сделав последний рывок и перекатившись по полу, Марвик с Пеллом остановились у ног Роланда. Когти Друзема рванулись к ним, и тут оглушительный грохот эхом отразился от стен башни, бросив людей на землю. Плечо Друзема ударилось о внешнюю стену. Дальше он дотянуться не мог.

От страшного удара на них дождем посыпались куски цементного раствора. С трудом поднявшись на ноги, Марвик нервно взглянул наверх, удивляясь, что крыша еще не падает. Затем он повернулся к гигантской руке, которой не хватило только секунды, чтобы схватить его. Друзем рвался пролезть в башню. Его огромные пальцы ощупывали пол, желтые когти звенели о камень, пытаясь вслепую отыскать добычу. Марвик прикинул, что между указательным пальцем Друзема и его башмаками не больше десяти дюймов.

— Матушка всегда говорила: когда строишь дом, оставляй достаточно места для гостей. Похоже, Хаппар не оставил пространства для ошибок.

Рука Друзема продолжала обследовать пол, пальцы поднимались и опускались, как ноги гигантского паука. Каждый раз, когда они оказывались поблизости, все вжимались в стену, чтобы он не дотянулся до них.

— Он вскоре придумает еще что-нибудь, — предупредил Пелл, поднял топор и взглянул на Роланда. — Если мы не обескуражим его.

Старый воин кивнул и потянулся рукой за левое плечо. Из ножен, прикрепленных за спиной, он вытащил самый длинный меч, который Бренту когда-либо приходилось видеть. Острое, как бритва, и мерцающее даже в полутьме, одно его лезвие было футов пять в длину. Брент усомнился, что у него хватило бы сил просто взмахнуть им, но Роланд был настоящим гигантом. Рядом с ним даже Пелл казался недомерком. Брента могли бы развлечь подобные наблюдения, но рядом с рукой Друзема, которая не переставая ощупывала помещение, даже Роланд выглядел комаром.

Как будто по молчаливому соглашению, Роланд стал осторожно двигаться в одну сторону вдоль стены, Пелл — в другую. Они подождали, пока рука Друзема оказалась между ними, а затем одновременно прыгнули вперед. Топор Пелла опустился первым, разрубив мизинец Друзема до кости. Роланд сделал большой шаг вперед, взялся за меч двумя руками и занес его над головой, а затем со свистом опустил его на запястье монстра. Меч врезался в толстую кожу и плоть и не останавливал своего движения до тех пор, пока острие полностью не скрылось в потоке крови. Ужасный вопль сотряс башню, Роланд нечеловеческим усилием успел освободить свой меч, и тут Друзем наконец отдернул руку, выломав один из камней, пока вытаскивал раненую конечность из башни.

— Теперь ему будет над чем поразмыслить, — удовлетворенно сказал старый воин.

— И придумать для нас нечто на редкость хорошее, — добавил Пелл, но в его голосе было мало радости.

— Что вы имеете в виду? — не понял Роланд.

— Я опасаюсь, — объяснил лесник, — что вскоре мы точно узнаем, как именно была разрушена крепость Хаппара Пелла.

Все молча взглянули на Пелла, затем на массивные гранитные блоки, которые несколько минут назад считали своим единственным надежным убежищем. Похоже, они могли оказаться убежищем вечным.

— Наверняка мы что-то можем сделать, — резко сказала Елена Имбресс. Она была в ярости оттого, что оказалась в дурацкой ловушке. Елена повернулась к Миранде.

— Герцогиня Каладор, если я не ошибаюсь. Миранда слегка наклонила голову.

— Однако я пока не имею чести знать ваше имя, — вежливо проговорила она.

— С официальными представлениями можно подождать, — пробурчал Пелл. Он переводил взгляд темных непроницаемых глаз с Роланда на Миранду и обратно. А вот в словах агента есть резон.

— Что вы сделали с чудовищем перед этим? — спросила Имбресс. — Можете вы повторить это снова?

Пожилая женщина вздохнула и покачала головой.

— Дьявольский Огонь? Боюсь, от него мало проку. Выглядит впечатляюще и обжигает, пока горит, но это только на несколько мгновений. Несмотря на устрашающий вид, огонь не приносит реального вреда. Ну, до Принятия Обета… это была бы другая история. Друзем помнит, каким был раньше Дьявольский Огонь. Его попытки сбить пламя были скорее реакцией на воспоминание, чем на реальность.

Внезапно Марвик вскрикнул, и все повернулись к пролому в стене. Пальцы Друзема опять осторожно проникли в башню — он явно не имел желания получить еще один удар мечом — и вцепились в каменную стену, крепко сжав один из гранитных блоков. Затем тварь напряглась и с оглушительным треском выдернула огромный камень. В руке Друзема он напоминал простой кирпич.

— Заканчивает то, что начал много веков назад, — пробурчал Пелл, снова поднимая топор.

Рука Друзема исчезла, и через мгновение все услышали грохот, с которым рухнул небрежно отброшенный в сторону гранитный блок. Друзем вновь всунул руку и выдернул следующий блок.

Марвик посмотрел на потолок над головой.

— Что ж, из этого получится весьма величественный мавзолей.

Пелл нахмурился и, держа топор наготове, сделал шаг вперед, но Роланд схватил лесника за плечо. Пелл мрачно взглянул на руку дворянина, но Роланд не выпустил его.

— Мы могли атаковать его здесь, — объяснил Роланд, — потому что ему было не дотянуться до нас. А если мы рискнем оказаться там, где он сможет нас достать, мы обречены, особенно в ограниченном пространстве. Ему потребуется всего лишь взмахнуть рукой из стороны в сторону, и он размажет нас по стенам.

— Вы предлагаете позволить ему обрушить крышу нам на головы? — спросил Пелл.

— Я не думаю, что он пытается сделать именно это, — тихо сказала Миранда.

Все повернулись к маленькой женщине.

— Я полагаю, никто из вас не знает языка, на котором говорит Друзем, начала она, не понимая, почему лицо Пелла потемнело при этом замечании. — Но то, что он сказал, очень важно. До сегодняшнего вечера я сама рассмеялась бы над предположением, будто Друзем — или любая другая из громадных тварей мог пережить Принятие Обета. Рассказывают, что самые сильные из них бежали во время Опустошения, и потому их не убили, но после Принятия Обета магия, от которой зависела их жизнь, почти иссякла, осталась лишь тонкая струйка. Я полагаю, можно сказать, что они вымерли от голода.

— Это создание вряд ли похоже на голодающего, — пробормотал Брент.

Да, но тем не менее оно почти умирает с голоду, — ответила Миранда. Оно говорило о жажде душ. Легенды гласят, что Друзем питается человеческими душами. То, что покидает наше тело после смерти, и есть пища этой твари. Ослабев после Принятия Обета, Друзем, должно быть, залег здесь абсолютно беспомощный на долгие годы, над ним выросла трава, пока что-то — понятия не имею, что — не пробудило его.

— Душа Лэца, — прошептала Имбресс с ужасом.

— Одна душа? — переспросила Миранда. — Ну, этого вряд ли хватило бы для него после такой долгой спячки. Друзем ослаб и ужасно голоден. Он не может позволить себе похоронить нас под этой башней. Друзему нужна наша кровь.

Стены башни застонали, когда был вырван еще один гранитный блок.

— Тогда почему он делает все, чтобы обрушить башню? — поинтересовался Марвик.

Волшебница покачала головой.

— Он вовсе не пытается обрушить башню Хап-пара. Он просто расширяет дверь, чтобы попасть внутрь.

Секунду все молчали, обдумывая предположение Миранды. Теперь они заметили, что Друзем работает весьма аккуратно. Он вынул несколько рядов камней высотой в три блока. Теперь проем в стене стал шириной футов двенадцать и примерно такой же высоты — почти достаточный для того, чтобы Друзем мог вползти внутрь. Словно подтверждая их худшие страхи, тварь наклонилась и засунула огромную голову в проем. Его зловонное дыхание быстро наполнило помещение.

— Да, — сказал Друзем своим странно негромким голосом. — Вы пахнете страхом. В том, другом веке люди не пахли таким ужасом.

Затем он ухмыльнулся, показывая зубы, похожие на сталактиты, и убрал голову.

Каладор осматривал башню в поисках другого выхода.

— Похоже, единственный путь для нас — это наверх. Если тварь воздержится от того, чтобы обрушить башню, крыша станет самым удобным местом для обороны.

Они взглянули на лестницу, спиралью уходившую к маленькому клочку неба, откуда сквозь люк на крыше на них смотрели неправдоподобно далекие звезды. В том месте, где они стояли, лестница уже поднялась футов на двадцать и была вне досягаемости. Чтобы попасть на первые ступени, им придется рискнуть подойти к Друзему, поскольку они начинались в футе от входа в башню.

— Смотрите на меня, — прошептал Брент.

Он сунул меч в ножны и повернулся к подножию лестницы. Затем, раскинув руки в стороны, медленно пошел по выложенному камнями полу, осторожно ставя каждый раз ногу и не наступая на пятки. Когда он был на полпути, Марвик улыбнулся и пошел за ним. За несколько секунд оба мужчины достигли лестницы, не издав ни звука, который мог бы услышать Друзем. Имбресс кивнула и двинулась следом, за ней Кэллом Пелл. Лесничий привык бесшумно передвигаться по Улторну, и для него преодолеть этот короткий путь не представляло труда. Они присоединились к Бренту и Марвику и стали тихо подниматься по лестнице.

Больше всего Пелл беспокоился о Каладоре, хотя сам не понимал, какого черта он переживает из-за треклятого чалдианского дворянина. Старого воина покрывало такое количество железа, что из него можно было выковать церковный колокол, и Пелл решил, что когда бывший министр двинется, его броня загремит ничуть не тише. Но стальные доспехи, защищавшие грудь и спину Каладора, состояли всего из нескольких частей, которые соединялись крепкими кожаными ремнями. Они не звякали на каждом шагу, как кольчуга, и Роланд пересек половину помещения благополучно. Миранда шла рядом, держа мужа за руку. Затем Каладор остановился, глядя, как Друзем вцепился в следующий блок. Наконец в облаке цементной пыли огромный камень вылетел из стены, и одновременно с раздавшимся грохотом Каладоры бросились к лестнице.

Остался только Харнор, который стоял с мечом в руке и, побелев, смотрел на Друзема, вновь принявшегося за свою работу.

— Чего он ждет? — прошептал Брент на ухо Марвику.

Вор пожал плечами. Еще один-два блока, и чудовище сможет заползти внутрь. У Харнора не было никаких причин ждать. Но Марвик понимал, что дело не в причинах. Глядя, как чудовищные пальцы Друзема обхватывают следующий камень, он прекрасно понимал, что пригвоздило Харнора к месту — болезненная, ничем не объяснимая пустота в груди, когда ты смотришь на что-то, чего просто не бывает, да и быть не может.

Друзем выдернул еще один камень, и Харнор метнулся вперед, гулко топая по каменному полу башни. Монстр мгновенно отпустил гранитный блок и резко выбросил руку вперед. Харнор отскочил, оцарапав мечом костяшку пальца чудовища, и кинулся к лестнице. Друзем бесстрашно запустил всю руку в башню и начал водить ею по полу. Не найдя никого, рука отдернулась и принялась ощупывать стену башни, постепенно приближаясь к лестнице.

— Наверх! — закричал Брент, и то, что до сих пор было тихим осторожным подъемом, превратилось в бешеный бег по узкой лестнице. Харнор едва успел вскарабкаться на первую лестничную площадку, когда пальцы Друзема заскользили по нижним ступеням.

Разочарованный, Друзем убрал руку и ухватился за блок, который собирался выдернуть раньше. Затем быстро вырвал находившийся прямо под ним.

— Скорее! — крикнул Пелл, уже добравшийся до второй лестничной площадки, по-прежнему отстающему Харнору.

Теперь в проломе появились обе руки Друзема, а затем и голова чудовища. Его ноздри раздувались в предвкушении.

— Вы так сладко пахнете, — бурчал Друзем. Его рука взметнулась вверх на двадцать футов, но Харнор, который только что добрался до второй площадки, все-таки оставался на несколько ступенек выше. Раздраженно тряся огромной косматой головой, Друзем начал вползать через отверстие кверху брюхом, помогая себе при этом ногами. Ему пришлось прижать подбородок к груди, чтобы протиснуться через дыру. Затем, оттолкнувшись от пола, монстр сумел принять сидячее положение, причем его ноги, подобные стволам, тоже пролезли в башню.

— Скорее! — крикнула запыхавшаяся Имбресс, увидев, что Харнор все еще позади всех, только на четвертой из восьми лестничных площадок. Она, Пелл, Марвик и Брент были уже в нескольких ступенях от люка. Каладоры отставали от них не более чем на пятнадцать футов.

Медленно и неуклюже Друзем встал на ноги. Теперь его голова находилась вровень с четвертой площадкой. Харнор уже почти достиг пятой, но все равно монстр мог с легкостью дотянуться до него. Однако плечи Друзема почти касались башни, оставались свободными всего по несколько ярдов с каждой стороны, и ему было трудно быстро поднять руки над головой, поскольку приходилось прижиматься спиной к древней стене, чтобы хватило места.

Но когда шаги Харнора отчетливо зазвучали по камню, одна из рук Друзема все-таки взметнулась вверх.

Харнор плашмя рухнул на ступени, надеясь проскользнуть под рукой Друзема, но огромная ладонь чудовища так и не опустилась для удара. Что-то большое упало сверху, ударив монстра по пальцам, а потом с громким металлическим звоном покатилось по каменному полу. Когда Харнор вновь поднялся на ноги и устремился вверх по лестнице, он увидел, что каким-то образом лорд Каладор ухитрился бросить свой доспех.

Агент сейчас ничего не чувствовал, даже ног, хотя они двигались, поскольку ступеньки лестницы вихрем летели назад. И опять он увидел, как резко поднялась чудовищная, с вытянутыми когтями рука Друзема… но остановилась несколькими футами ниже, не дотянувшись до него. Харнор находился в безопасности.

Роланд помог Миранде выбраться наружу сквозь люк в потолке, затем сам последовал за ней. Через несколько мгновений на крыше появился Харнор и упал на колени, хватая ртом воздух.

— Ну, — обратился ко всем присутствующим Брент, — это нам удалось. Что теперь?

Они огляделись. Крыша башни находилась на одном уровне с кронами деревьев. Ночь была ясной, и луна освещала многие мили листьев, трепетавших на ветру, а также черно-зеленое, словно нарисованное штрихами, поле. Единственным просветом в бесконечной листве была поляна вокруг башни и тонкая лента реки Лесная Кровь. Река прорезала Улторн и, изгибаясь к западу, исчезала из виду.

А внизу, сквозь отверстие в крыше, они видели Друзема, спокойно стоявшего на каменном полу башни, подобно человеку, оказавшемуся на дне колодца и ожидающему, когда ему сбросят веревку.

— Тупик, — тихо сказала Имбресс.

— Я бы не был в этом так уверен, — пробормотал Пелл, глядя на тварь внизу.

— Как вы думаете, у него хватит терпения? — спросил Марвик, опускаясь на колени у края люка.

— Он ждал веками от одной трапезы до другой, — напомнил Пелл. Полагаю, еще несколько часов не причинят ему ощутимого неудобства.

Но Друзем не собирался ждать. Ощупав стену руками, он обхватил пальцами прочный карниз у четвертой площадки. Затем, прижавшись спиной к стене башни и найдя опору для пальцев ног на нижних ступеньках, он поднялся на десять футов вверх по стене, как человек, ползущий внутри каминной трубы. Брент с мрачным видом достал меч. Один за другим остальные последовали его примеру.

Лестничные площадки оказались для Друзема теми прочными выступами, за которые он мог уцепиться или поставить на них ногу, и уже через несколько мгновений голова чудовища оказалась в нескольких ярдах от крыши башни. Друзем уперся вытянутой левой рукой в стену, чтобы помочь себе сохранить равновесие. Раны на пальцах руки, нанесенные Пеллом и Каладором, кровоточили, пачкая древние стены башни. Чудовище вытянуло вверх правую руку и покачало ею, ощутив приток свежего воздуха и определив его направление. Все попятились, когда из люка показалась сначала кисть, затем предплечье, и вдруг сокрушительный удар сотряс крышу башни, все пошатнулись, едва не упав на гладкие камни.

— Рог! — воскликнул Пелл. — Этот кривой рог, который растет у него из локтя, никогда не пройдет в люк.

Это действительно было так, и поскольку локтевой сустав не прошел в отверстие, показавшаяся часть руки Друзема только и могла торчать на десять футов над крышей. Рука заполнила весь люк, поэтому монстр мог двигать ею исключительно вверх или вниз.

— Утоли свою жажду этим! — заорал Пелл на древнем диалекте, которым пользовался Друзем, и прыгнул вперед. Держа топор обеими руками, он нанес богатырский удар по руке твари.

Следом за ним поднял оружие Каладор, чей огромный меч глубоко врезался в темно-фиолетовую кожу Друзема. А затем все остальные, кроме Миранды, столпились вокруг торчащей руки, и лезвия их мечей и кинжалов засверкали в лунном свете. К своему немалому удивлению, Брент обнаружил, что его меч с трудом разрубил жесткую шкуру твари, а затем отскочил назад, как от сырого древесного корня, и вообще больше всего это напоминало рубку дров. Бывший шпион мог только удивляться огромной силе ударов Пелла и Каладора. Когда топор лесничего опустился снова, Друзем взвыл от боли и выдернул руку из отверстия.

На морщинистом лице Каладора появилась мрачная улыбка.

— Он поймет, что здесь не легкая добыча, — заметил старый генерал.

Но Друзем колебался недолго, и вскоре рука опять показалась в отверстии, на этот раз он двигался гораздо быстрее, чем раньше. Град камней вылетел наружу, когда загнутый рог расколол гранит, который вначале удержал его внизу. Скользкий от крови твари пол поехал под ногами, и Брент с трудом сохранил равновесие. Краем глаза он увидел, как упали Харнор, Пелл и Роланд. А затем Друзем согнул руку и начал шарить по крыше башни в поисках жертвы.

Огромная рука почти коснулась Брента, но бывший шпион ловко перепрыгнул через нее. Однако, обернувшись посмотреть, куда она движется, Брент увидел, что пальцы Друзема зацепили спину Харнора. Агент откатился в сторону, но монстр успел зажать в кулаке его голову. Брент прыгнул вперед, нанося удары мечом по руке чудовища, но несмотря на выступившую кровь, оно не ослабило хватки. Друзем уже выпрямил руку, собираясь уволочь свою добычу в башню…

— Нет! — закричала Имбресс, но ее кинжал мог только поцарапать жесткую шкуру твари.

Рука начала опускаться… и тут же резко остановилась, еще один страшный удар сотряс крышу. На этот раз рог Друзема застрял с внешней стороны крыши, и он никак не мог изогнуть локоть так, чтобы проскользнуть назад в проделанную дыру.

Вместо того чтобы снова попытаться протащить руку, Друзем просто ударил своим огромным запястьем по каменному полу, Харнор полетел через всю крышу и тряпичной куклой упал на гранит.

— Он отпустил его! — закричала Имбресс и бросилась к товарищу, но Марвик грубо схватил ее за плечи и развернул, он успел заметить то, чего еще не увидела она: тело Харнора лежало на крыше, но голова человека осталась в сомкнутом кулаке Друзема.

— Да, — пробормотал монстр из недр башни, — такой же сладкий, как самый первый.

А затем, как будто возникла необходимость в подтверждении этого факта, Друзем медленно вытянул указательный палец, направив его в небо.

Пелл бросился вперед, топор со свистом описал огромную дугу, но он вонзился не как прежде в плотную мясистую часть руки чудовища. Теперь удар поразил кисть монстра. Резкий звук раздался в ночном воздухе, как будто лопнула тетива гигантского лука, и где-то внизу Друзем завыл от боли в перерубленной связке.

Поняв стратегию Пелла, Каладор прыгнул к противоположной стороне руки Друзема и нанес сокрушительный удар, его меч не меньше чем на фут ушел в глубь запястья монстра. Теперь Друзем отчаянно пытался выдернуть руку, но рог в локтевом суставе зацепился за низкий каменный парапет башни. А затем двое мужчин ударили одновременно, топор и меч рубили плоть, кровь текла рекой, и наконец с оглушительным звоном клинок и лезвие встретились в середине запястья Друзема. Медленно, как падающее дерево, кисть руки монстра опустилась на камень крыши, она все еще была сжата в кулак, если не считать вытянутого вперед указательного пальца. Черная кровь фонтаном хлынула из перерубленной артерии, Друзем из последних сил рванул локоть вниз, и его рука провалилась в отверстие в каменном полу.

А затем вся башня содрогнулась — монстр потерял равновесие и упал на землю. На секунду им показалось, что этот удар разрушит-таки башню Хаппара, превратит ее в руины, подобные тем, что остались от замка, но толчки быстро прекратились. Люди стояли на крыше в ошеломленном молчании.

— Вы убили его, — сказала Имбресс через минуту, слишком измученная, чтобы придать своим словам хоть какую-то эмоциональную окраску — ликование, облегчение, горе.

— Мышка говорит — нет.

Все подняли глаза, не расслышав, что именно тихо проговорила Миранда. Но затем Брент ощутил предательские вибрации. Он глянул в заметно расширившуюся дыру, но внизу было черным-черно. Затем, перегнувшись через парапет, он увидел, как Друзем выползает из башни. Окровавленный обрубок он крепко держал левой рукой, как будто пытаясь остановить кровь. Тварь медленно поднялась на ноги, секунду покачавшись, прежде чем обрести равновесие. А затем побрела к лесу.

— Он убегает, — не поверил своим глазам Марвик.

Но шагов через десять монстр остановился и снова повернул к башне. Друзем раскрыл пасть и издал чудовищный нечленораздельный рев — вопль векового голода, обиды и боли. Неуклюжей рысью тварь припустила обратно к башне и врезалась правым плечом в древние камни Хаппар Фолли. Крыша подпрыгнула от такого удара, и люди рухнули на гранитные плиты. Казалось, будто камни медленно поворачиваются под ними.

Брент первым поднялся на ноги, в голове пульсировала боль, колени дрожали. Кто-то вскрикнул, нет, это опять крик совы, понял он. Сова бешено кричала, кружа над обреченной башней.

— Она сейчас рухнет! — заорал Брент. — Скорее к лестнице!

Он уже видел, как Друзем готовится к следующему — и, возможно, последнему — удару.

— Только не к лестнице, — твердо сказала Миранда своим негромким голосом. — Нас моментально сбросит вниз.

Женщина решительно подошла к парапету.

— Мышка говорит, надо лететь. — Больше не добавив ни слова, она разбежалась и перепрыгнула через парапет.

Вместо ужасного звука удара о землю, который ожидал услышать Брент через несколько секунд, до его ушей донесся треск ломающихся веток и шелест листвы. Он уже забыл о двух огромных черных дубах, стоявших между башней и рекой. Их широкие ветки всего на несколько футов не доходили до стен башни.

— Миранда! — завопил Роланд и, не раздумывая ни секунды, прыгнул вслед за женой. Марвику хватило только одного взгляда на Друзема, готовившегося к удару, чтобы аккуратно шагнуть вслед за ними.

Пелл, Брент и Имбресс стояли на противоположной стороне крыши, ближе к восточному дубу. Здесь надо было совершить более длинный прыжок, но Имбресс не колебалась, ее тело взмыло в воздух, она упала в объятия древнего дуба и скрылась в листве. Когда Друзем рванулся вперед, Пелл прыгнул через парапет. Его крупное тело быстро пролетело через тонкие веточки на верхушке дуба, и Брент потерял его из виду.

Друзему оставался только один шаг.

Брент пришел в движение только секундой раньше, чем монстр налетел на башню. Широкая каменная крыша поехала вперед, когда Брент уже взлетел над парапетом и мирно парил в воздухе, пока не ударился о дерево. Ветки больно хлестнули его по лицу, сучья швырнули тело сперва в одну сторону, затем в другую. Удары, получаемые от дуба, сопровождались мучительным стоном сдвигаемых камней, и Бренту казалось, будто не только он падает, ломая ветви дерева, но и огромные гранитные глыбы пробиваются сквозь листву, круша толстые ветки, нанося раны стволу.

А затем раздался оглушительный треск, более резкий, чем все, что было до этого. Мир тошнотворно закружился под ним, и Брент начал падать с дерева, ничего не ощущая, а затем погрузился в холодные бешеные воды реки Лесная Кровь.