"Олег Макушкин. Революционер " - читать интересную книгу автора

где тут может быть туалет?
- А вон за той грудой щебня, - указывает Шелест.
Леля, уходя, боязливо оглядывается на нас.
- Если со мной там что-то случится, я вам крикну, - предупреждает она.
- Ну что, Шелест? Понравилась тебе девочка? - спрашиваю я.
- Да как тебе сказать... Я понимаю, почему шеф колеблется. В голове у
нее какие-то игрушки, сказки про упырей и все такое. Мишура и обертки от
конфет. Настоящих убеждений нет. Я лично не вижу ни протеста, ни
неудовлетворенности жизнью, ни бегства от общества.
- Убеждения мы ей дадим, если она нам подойдет. Ты же сам говорил -
человеческая душа как благодатная почва, в которой могут прорасти любые
семена. Главное - это создать нужные условия. Да и потом, сколько можно
комплектовать наши ряды маргиналами и отщепенцами? Неужели полноценные люди
не могут разделять наших убеждений? Шелестов криво улыбается.
- Тебе прочесть проповедь? - вкрадчиво спрашивает он.
- Не надо, - отвечаю я с усмешкой. - Полноценные люди, составляющие
основу современного общества, вообще не способны иметь самостоятельных
убеждений. Их кредо - благополучие той серой массы, к которой они
принадлежат. Их цели - навязанное обществом стремление к материальному
достатку и личному счастью. Я правильно цитирую Тихона Шелестова?
- Почти. Только не навязанное, а усиленное. В каждом человеке заложена
склонность к сытой и спокойной жизни, которая берет свое начало в
доисторические времена, когда борьба за существование и поиск пищи были
нашими основными занятиями. Но времена изменились, а человек - нет. Как
кошка или собака, которой для счастья достаточно сытно поесть и поспать на
солнышке, так и они купаются в благах и работают на общество, чтобы
побольше этих самых благ купить. Как будто получение удовольствия есть
высший смысл жизни.
- Гедонизм.
- Да. Живи для себя, говорят они. Ну и живут, как мотыльки-однодневки.
Лучшее, что может сделать такой вот изнеженный бюргер, так это обеспечить
своих детей, чтобы они имели шанс что-то изменить. Но он их еще и
воспитывает в духе своих мещанских ценностей.
- Но ведь не каждый готов положить жизнь за идею, как мы с тобой, -
возражаю я.
- А тогда пусть не мешает тем, кто готов, - сухо отвечает Шелест. - Не
клеймит общественным мнением как преступников и не науськивает спецслужбы
на наш след. Мы ведь с ним боремся - с этим маленьким человеком, который не
хочет видеть ничего дальше своей уютной норки. Человечество рвется в
космос, а ему бы только заполучить унитаз с подогревом, и ничто другое его
не волнует!
- Да уж, - усмехаюсь я. - Тебе бы на площадях выступать. Ты
прирожденный оратор, к тому же человек идеологически подкованный, не то что
я.
- Твоя главная проблема, Лекс, это твое раздвоение. Тебе давно пора в
пользу целостности личности расстаться с одной из своих ипостасей. Как бы
это не сказалось на твоей эффективности.
- Посмотрим, - я ухожу от ответа. - Ты меня не первый год знаешь,
надеюсь, просечешь вовремя, когда я начну сваливаться с катушек?
- Просеку. Кстати, шеф дал тебе эту штуку, о которой мы говорили?