"Кен Маклеод. Совпадение " - читать интересную книгу автора

- Вот с этой, - не без горечи произнес Дональд, - я изо всех сил
стараюсь бороться.
С этой идеей Церковь пыталась бороться всю историю своего
существования. Искушение изменяться в соответствии с требованиями времени.
Едва вера устанавливала точку зрения на один вызов времени, как возникал
следующий. В мастерской Плотника хватало разных аршинов, и очередного тумака
долго ждать не приходилось. С самого начала, еще в Посланиях, можно уловить
борьбу с ересями, проистекающими из греческой метафизики и римских
мистических учений. Едва книги закрылись перед арианами, как последовало
крушение Рима. Потом вторжение ислама. Разрыв отношений между Восточной и
Западной Церквами, приведший к расколу христианства. Затем открытие Нового
Света и новое понимание великих древних религий Старого. Реформация. Ересь
расизма. Возраст Земли, критика Библии. Дарвин. С двадцатым столетием мир
снова расширился, в нем появились гены, бессознательное - какими пустяками
представлялись теперь возникшие противоречия! Генная инженерия, химеры, в
которых смешивалось человеческое и животное, искусственный интеллект: уже
при жизни Дональда все это обсуждалось синодами, ассамблеями и курией, и
христианство пришло к подобию согласия, устраивавшему всех, кроме фанатиков
и крайних фундаменталистов.
И вот опять не успела улечься пыль - новость, предсказуемая, как
планета, непредсказуемая, как комета, - новая ветвь на древе познания
Господа или новое чудовище из арсенала Врага, величайший из всех вызовов:
внеземной разум. Не то чтобы он оказался полной неожиданностью. Еще схоласты
обсуждали множественность миров. Англиканин К. С. Льюис[4] обдумывал этот
вопрос в научной фантастике, агностик Блиш[5] толковал его с воистину
иезуитской тонкостью. Христианская поэтесса Элис Мейнелл размышляла над
иномирными евангелиями, безбожный болтун Макдиармид[6] воспел Неисчислимого
Христа. В дискуссиях, последовавших за этим великим открытием, все эти
прошлые литературные опыты были извлечены из небытия и подвергнуты
критическому анализу. Дональда они царапали по живому: какими бы
благонамеренными, благочестивыми и искренними или скептическими и
сатирическими ни были эти изыскания, все они представлялись издевкой.
Истинно существовало лишь одно Воплощение, одной жертвы было достаточно.
Если Реформация имела хоть какой-то смысл, он был таков. В сравнении со
своими предками Дональд мог показаться податливым, как глина, очень во
многом, но в одном он, подобно им, был тверд как скала. Из всей
научно-фантастической теологии он предпочитал честное предупреждение
светского гуманиста Гаррисона: "Не рассказывайте в Гефе, не возвещайте на
улицах Ашкелона..."[7]

После следующей порции Дональд покинул кают-компанию и отправился в
свою казарму. Топология коридоров на Квази-станции наводила на непривычного
человека жуть, да и вряд ли она могла быть иной в помещении, встроенном
человеком в ось червоточины - создание нечеловеческой инженерной мысли.
Устье червоточины за вращающимся корпусом станции оставалось неподвижным, и
потому вогнутые поверхности внутри ее представлялись и ощущались выпуклыми.
На ближнем конце короткого, заканчивающегося тупиком коридора трудилась
ночная смена - компания техников и ученых. В нескольких метрах от них
дальний конец коридора перегораживала толстая стеклянная плита с воздушными
шлюзами. За ними открывались поверхности планет и их недра, глубины океанов,