"Дж.Т.Макинтош. Шесть ворот на свободу" - читать интересную книгу автора

Мучительный голод требовал остановиться, но он знал, что этого делать
нельзя ни в коем случае.
Он многого не знал, и среди всего прочего - как он сам выглядит. Знал
только, что на нем нет никакой одежды и что у него стройное, легкое тело - и
больше ничего.
Особенно не задумываясь над тем, что делает, он поднял руку, дотронулся
до подбородка и понял, что бритва, очевидно, уже достаточно давно не
касалась его щек.
Волосы у него были длинными, а когда он посмотрел на свои ногти, то его
даже передернуло от отвращения.
И хотя в его сознании возник запрет - он откуда-то знал, что нельзя
грызть ногти - омерзение охватившее его от вида длинных, грязных ногтей,
было столь велико, что у него не оставалось никакого другого выбора. Зубы у
него оказались просто великолепными, и он почувствовал себя заметно легче,
когда ногти у него на руках стали короткими и чистыми. С ногтями на ногах он
пока ничего не мог поделать.
Кроме мыслей о внешности, его по-настоящему беспокоил лишь один вопрос
из множества роившихся у него в мозгу.
Все остальные могли подождать... часы, дни, недели, или целые годы, но
вот... Почему ему так хорошо здесь, в Чистилище? Почему он так счастлив и
спокоен? Он смутно, но как о чем-то очень близком, знал о существовании
Земли - так чувствуешь присутствие женщины, рядом, в темноте.
Вне всякого сомнения, Земля - это "дом". И все же, несмотря на это
ощущение, несмотря на любовь к той Земле, о существовании которой он знал,
но совсем не помнил, когда оглядывался по сторонам, понимая, что это не
Земля, его душу наполнял покой. Дом может быть местом, о котором ты часто
думаешь, твердо зная, что он никогда и никуда не денется, но в которое ты,
тем не менее, сейчас совсем не стремишься возвратиться. Сейчас, или
когда-либо потом.
Когда ему удалось найти крупные, сочные ягоды черной смородины, он съел
всего несколько штук. Его организм был еще не в состоянии справиться с
большим количеством кислоты. Потом он увидел дерево с большими красными
зрелыми яблоками и съел одно. Он ел очень осторожно и понемногу, но вместо
того, чтобы отступить, голод становился просто невыносимым. Каждая попавшая
ему в рот крошка еды, вызывала новый приступ волчьего аппетита. Он
почувствовал, что снова хочет пить и понял, что отошел от ручья. Но гораздо
больше, чем о еде он мечтал помыться.
Его бледная кожа казалась чистой, но, судя по тому, как отросли у него
волосы и ногти, он понимал, что такое могло произойти только, если ему уж
очень давно не приходилось мыться - и он чувствовала себя грязным.
Правда, он подозревал, что времени прошло гораздо больше, чем можно
было судить по бороде и ногтям. Идея глубинного сна, или оживления через
длительный промежуток времени, не была для него новой. Впрочем, он просто
знал о существовании подобных вещей, без каких бы то ни было личных
ассоциаций. В глубинном сне жизнь практически замирает, и все процессы
замедляются - в том числе и рост ногтей и волос.
Чтобы снова стать человеком и перестать воспринимать себя, как
животное, ему было необходимо помыться. Кроме того, в воде он сможет
посмотреть на себя. Это очень важно. Ему хотелось увидеть себя из самого
обычного любопытства, а вовсе не из тщеславия. Знания просыпались в его,