"Hаталья Макеева. Посмертные похождения ЛИБа." - читать интересную книгу автора

бродячими собаками или больничными крысами, которые живут и плодятся в
гнилых бинтах, несколько напугала ЛИБа. Думая обо всем этом, он чуть не
заплакал. Ему даже показалось, что одна слеза все же скатилась по рыхлой
щеке...
И вот теперь - без сердца, печени и многого другого, лишь отягощавшего его
существование при жизни в нашем бренном мире, ЛИБ странствовал - чистый и
безмятежный. Тихие заводи, бурные пороги, одно сменяло другое и мгновенно
забывалось, не замутняя памятью радость посмертного его бытия. Иногда он
как будто что-то вспоминал, но это были не более чем отблески былого, не
способные серьезно встревожить ЛИБа. Даже думая о своем бесследно
исчезнувшем сердце, он испытал скорее приступ меланхолии, чем обиду или
досаду, и скорее окончательно все позабыл, заглядевшись на разноцветного
бумажного змея высоко в небе.
Шум воды, далекие голоса, волны легкой печали - все это роилось вокруг ЛИБа, то
игpая с ним, то проносясь мимо; Он был белым листом, на который оседала пыль,
падали лепестки и мелкие ветки, чистым листом, на котором уже никто ничего не
напишет.
Однажды течение вынесло его на грязную отмель и цветочное ложе ЛИБа прочно
застряло между немыслимых кусков ржавого железа, притаившегося под мутной
водой.
ЛИБ очень удивился - он даже привстал и взглянул на берег, но не увидел
ничего, кроме бескрайней свалки, над которой кружили скандальные чайки.
"А-а-а...", - проговорил он и причмокнул губами. Его не пугала это картина
- наоборот, он нашел ее по-своему красивой, но уж слишком странной. Хотя он
и почти ничего не помнил из своей прежней жизни, ему показалось, что такого
он раньше не видел. "А-а-а...". - снова произнес ЛИБ и снова причмокнул. "Я
здесь", - услышал он тихий, приятный голос. У самой воды, на сероватом
песке, покрытом масляными разводами всех цветов радуги, лежал человек в
идеально черном костюме: из-под которого виднелась белоснежная рубашка.
Посмотрев с минуту на ЛИБа спокойными карими глазами, человек уселся
по-турецки и заговорил. "Я ждал тебя. Ждал все это время. Я сберег твое
сердце, печень и еще кое-что. Ты долго плыл, но не опоздал. Я как раз
собрался уходить". Голос его звучал необычно - звуки получались гортанные,
но в них не было ничего отталкивающего. "А кто ты ?", - хотел было спросить
ЛИБ, но сказать получилось только "а-а-а..." С досады ЛИБ громко
причмокнул. "Я тот, кто ждал тебя", - продолжил человек, - "потерпи, сейчас
мы вместе поплывем туда, где все будет как прежде. Совсем скоро, совсем
скоро - как прежде."
Человек встал, осторожно вошел в воду и поплыл. Ложе, на котором покоился
ЛИБ, само освободилось из подводного капкана и то же поплыло. Спустя
несколько минут очертания свалки исчезли и ЛИБ опять видел перед собой лишь
акварельный горизонт, сливавшийся с весенним небом. Плывший рядом человек
говорил, говорил, но ЛИБ уже ничего не слышал. Его наполнила тишина и любые
слова гасли, не достигая его ушей.
Очнувшись на мгновение, ЛИБ повернул голову и взглянул туда, где, как он
думал, должен был плыть незнакомец в черном. То, что он увидел, лишило его
остатков дара речи и он не смог сказать даже "а-а-а..." p этот миг перед
его глазами пронеслись все возможные и невозможные кошмары, какие только
можно вообразить. Когда чудовищный калейдоскоп успокоился, перед ЛИБом
предстала картина, его запустившая. pместо странного человека в новеньком