"Проклятие Янтарной комнаты" - читать интересную книгу автора (Берри Стив)

ГЛАВА XXIV

Мюнхен, Германия

Пятница, 16 мая, 16.35

Рейчел была поражена. Она раньше никогда не была в настоящем пивном баре. Оркестр, состоящий из труб, барабанов, аккордеона и колокольчиков, грохотал так, что закладывало уши. Длинные деревянные столы были заняты пирующими людьми, несло табаком, сосисками и крепким пивом. Покрытые испариной официанты в lederhosen^[21]и женщины в ярких платьях с узкими лифами и широкими юбками торопливо разносили литровые кружки темного пива. «Maibock» — услышала она его название, сезонный сорт, продающийся только в это время года, чтобы отметить наступление теплой погоды.

Большинство из двухсот людей, окружающих ее, выглядели очень довольными собой. Она никогда не любила пиво, всегда считая это дурным вкусом, поэтому заказала на обед кока-колу с жареным цыпленком. Клерк на регистрации в ее отеле посоветовал ей пойти сюда, отговорив от соседнего «Хофбраунхауза», где толпились туристы.

Ее рейс из Атланты прибыл этим утром, и, пренебрегая советом, который она часто слышала, она арендовала машину, зарегистрировалась в отеле и легла вздремнуть. Назавтра она собиралась поехать в Кельхайм, который располагался примерно в семидесяти километрах южнее, откуда было рукой подать до Австрии и Альп. Семен Макаров ждал все это время, он может подождать еще один день, если его вообще можно будет там найти.

Перемена обстановки хорошо на нее подействовала, хотя было непривычно смотреть на сводчатые потолки и яркие костюмы официантов пивбара. Она путешествовала за океан только однажды, три года назад, в Лондон на юридическую конференцию, спонсированную Государственной коллегией Джорджии. Телевизионные передачи о Германии всегда привлекали ее, и она мечтала, что однажды поедет туда. Теперь она была здесь.

Она жевала своего цыпленка и наслаждалась зрелищем. Это отвлекало ее от мыслей об отце, Янтарной комнате и Семене Макарове. От Маркуса Неттлса и предстоящих выборов. Может, Пол прав и это было только потерей времени. Но она чувствовала себя лучше просто потому, что была здесь, а это тоже чего-то стоило.

Рейчел оплатила счет в евро, которые поменяла в аэропорту, и вышла из зала. День переходил в вечер; в отличие от жары в Атланте разливалась приятная прохлада, солнце бросало на булыжники попеременно свет и тени. Улицы заполнены тысячами туристов и покупателей, здания старого города представляли собой потрясающее сочетание камня, дерева и кирпича, создавая причудливую средневековую атмосферу.

Весь район был пешеходный, движение автомобилей ограничено, за исключением редких грузовиков доставки.

Она повернула на запад и пошла к Мариенплац. Ее отель находился на дальней стороне площади. Посередине располагался продуктовый рынок, палатки были заполнены продуктами, мясом и готовыми местными деликатесами. Уличный пивной бар расположился левее. Она мало помнила о Мюнхене. Когда-то он был столицей герцогства Бавария, резиденцией Виттельбахов, которые правили им в течение 750 лет. Как назвал его Томас Вулф? «Прикосновение германского рая».

Рейчел прошла мимо нескольких туристических групп с гидами, щебечущими по-французски, по-испански и по-японски. Перед зданием городского магистрата она заметила английскую группу, говорящую с гнусавым акцентом кокни, который она помнила по своей предыдущей поездке в Англию. Рейчел задержалась, слушая гида и любуясь великолепием готических орнаментов. Туристическая группа направилась через площадь, остановилась у дальней стороны, напротив магистрата. Она последовала за ними и заметила, что гид смотрит на часы. Часы на башне высоко над головой показывали 16.58.

Вдруг окошки на башне распахнулись, и два ряда ярко окрашенных, покрытых эмалью металлических фигурок стали танцевать по кругу. Площадь наполнила музыка. Колокол прозвонил пять часов, и ему эхом ответили другие колокола.

— Это glockenspiel,^[22]— сказала гид, перекрикивая шум. — Они играют три раза в день. В одиннадцать, в полдень и в пять. Фигуры наверху изображают рыцарский турнир, которым сопровождались королевские свадьбы в Германии в шестнадцатом веке. Фигуры внизу исполняют танец бабочек-червонцев.^[23]

Красочные фигуры кружились под красивую баварскую мелодию. Люди на улице остановились, их лица обратились вверх. Сценка длилась две минуты; когда она закончилась, площадь снова ожила. Туристическая группа двинулась дальше и пересекла одну из боковых улиц. Она помедлила несколько секунд и посмотрела, как закрываются окошки часов, затем пошла следом через перекресток.

Резкий звук автомобильного гудка разорвал воздух.

Рейчел повернула голову налево.

На нее надвигался капот автомобиля. Пятьдесят футов. Сорок. Двадцать. Ее взгляд сосредоточился на верхе машины и на эмблеме «мерседеса», затем на фарах и надписи, обозначавшей такси.

Десять футов.

Гудок все еще гудел. Она должна была тронуться с места, но ноги не слушались. Она внутренне собралась в ожидании боли, думая о том, что будет больнее — удар автомобиля или падение на мостовую.

Бедные Марла и Брент!

И Пол. Милый Пол…

Чья-то рука обхватила ее за шею и оттащила назад.

Заскрипели тормоза. Такси остановилось. Запах паленой резины поднимался от тротуара.

Рейчел обернулась посмотреть на того, кто ее держал. Мужчина, высокий и худощавый, с копной волос кукурузного цвета, зачесанной назад. Тонкие губы, как разрез, сделанный бритвой, дополняли красивое смуглое лицо. Он был одет в пшеничного цвета твидовую рубашку и клетчатые брюки.

— Вы в порядке? — спросил он по-английски.

Напряженность момента обессилила ее. Она мгновенно поняла, насколько близка была смерть.

— Думаю, да.

Собралась толпа. Водитель такси вышел из машины и смотрел на них.

— Она в порядке, — сказал ее спаситель. Потом он сказал что-то по-немецки, и люди начали расходиться. Он поговорил по-немецки с водителем такси, который что-то ответил ему, а затем уехал.

— Водитель сожалеет. Но он сказал, что вы появились из ниоткуда.

— Я думала, что этот район только для пешеходов, — прошептала Рейчел. — Я не ожидала увидеть здесь машину.

— Такси на самом деле не должны ездить здесь. Я напомнил водителю об этом, и он решил, что лучше всего уехать.

— Здесь должен быть какой-то знак или что-то в этом роде.

— Вы из Америки, правильно? В Америке повсюду знаки. А здесь нет.

Рейчел немного успокоилась.

— Спасибо вам за то, что вы сделали.

Два ряда ровных белых зубов сверкнули в идеальной улыбке.

— Пожалуйста. — Он протянул руку: — Я Кристиан Кнолль.

Она приняла предложение познакомиться:

— Рейчел Катлер. Я рада, что вы оказались здесь, мистер Кнолль. Я не увидела это злосчастное такси.

— Могло произойти несчастье.

Она усмехнулась:

— Верно.

Ее вдруг начало трясти.

— Пожалуйста, позвольте мне угостить вас выпивкой, чтобы вы успокоились.

— В этом нет необходимости.

— Вы дрожите. Немного вина вам поможет.

— Большое спасибо, но…

— Как награда за мои старания.

От этого было трудно отказаться, поэтому она сдалась:

— Хорошо, возможно, вино пойдет мне на пользу.

Рейчел последовала за Кноллем в кафе в четырех кварталах от площади, двойные медные башни главного собора вырисовывались на другой стороне улицы. Накрытые скатертями столы были расставлены на мостовой, за каждым сидели люди, потягивающие темное пиво. Кнолль заказал себе пиво и бокал рейнского вина «Ринеланг» для нее, прозрачного, сухого, горького.

Кнолль оказался прав. Ее нервы были взвинчены. Впервые она так близко столкнулась со смертью. Странные мысли посетили ее в этот момент. Брент и Марла — это было понятно. Но Пол? Она так отчетливо представила его, сердце сразу заныло.

Рейчел отпила немного вина, алкоголь и окружающая обстановка помогали успокоиться.

— Я должен признаться вам кое в чем, мисс Катлер, — сказал Кнолль.

— Просто Рейчел.

— Очень хорошо. Рейчел.

Она снова отпила вина.

— Признаться в чем?

— Я следил за вами.

Слова удивили ее. Она поставила бокал с вином.

— Что вы имеете в виду?

— Я следил за вами с тех пор, как вы покинули Атланту.

Она поднялась из-за стола:

— Я думаю, что мне стоит обратиться в полицию.

Кнолль сидел, бесстрастно потягивая пиво.

— Пожалуйста, если вы этого хотите. Я только прошу, чтобы вы сперва выслушали меня.

Рейчел задумалась. Они сидели на открытом месте. За декоративной железной оградой по улице толпами ходили вечерние покупатели. Что плохого в том, чтобы выслушать его? Она снова села.

— Хорошо, мистер Кнолль, у вас есть пять минут.

Кнолль поставил кружку на стол.

— Я приехал в Атланту в начале этой недели, чтобы встретиться с вашим отцом. По приезде я узнал о его смерти. Вчера я был в вашем офисе и узнал о вашей поездке сюда. Я даже оставил свои имя и номер телефона. Ваша секретарь не передала вам мое сообщение?

— Я еще не звонила в офис. Что за дела у вас были с моим отцом?

— Я ищу Янтарную комнату и думал, что он мог бы мне помочь.

— Зачем вы ищете Янтарную комнату?

— Мой работодатель ищет ее.

— Как и русские.

Кнолль улыбнулся:

— Правда. Но спустя пятьдесят лет мы называем это собственностью нашедшего — так, мне кажется, говорят американцы.

— Чем мог помочь вам мой отец?

— Он разыскивал ее много лет. Найти Янтарную комнату было первоочередной задачей для Советского Союза.

— Это было пятьдесят с лишним лет назад.

— Для такой награды отрезок времени незначительный. И это делает поиск еще более интригующим.

— Как вы узнали, где мой отец?

Кнолль вытащил из кармана и подал ей какие-то сложенные листки:

— Я обнаружил их на прошлой неделе в архиве Санкт-Петербурга. Они привели меня в Атланту. Как вы видите, КГБ был у него несколько лет назад.

Рейчел развернула и прочла документ. Слова были напечатаны кириллицей. Перевод на английский был написан с краю голубыми чернилами. Она сразу заметила, кто подписал верхний листок. Семен Макаров. Она также увидела, что было написано на листке КГБ о ее отце:

Но отец точно знал, где жил Макаров. Он переписывался с ним в течение многих лет. Почему он солгал? И отец никогда не упоминал о том, что к нему приходили из КГБ. И почти не говорил о Янтарной комнате. Было неприятно думать, что в КГБ знали о ней, Марле и Бренте. Рейчел подумала о том, что еще утаил отец.

— К сожалению, мне не удалось поговорить с вашим отцом, — сказал Кнолль. — Я прибыл слишком поздно. Я искренне сожалею о вашей потере.

— Когда вы приехали?

— В понедельник.

— И вы ждали до вчерашнего дня, прежде чем пойти ко мне в офис?

— Я узнал о смерти вашего отца и не хотел беспокоить вас в вашем горе. Мои дела могли подождать.

Ее напряжение стало спадать. Этот человек, возможно, заслуживал доверие, но она предостерегла саму себя от излишнего благодушия. В конце концов, хоть он и был красив и очарователен, Кристиан Кнолль все же был ей не знаком. Даже хуже, он был незнакомцем в чужой стране.

— Вы летели одним рейсом со мной?

Он кивнул:

— Я едва успел на самолет.

— Почему вы ждали до нынешнего момента, чтобы заговорить?

— Я не был уверен в цели вашей поездки. Если она личная, мне не хотелось вмешиваться. Если она касается Янтарной комнаты, я намеревался подойти к вам.

— Мне не нравится, когда за мной следят, мистер Кнолль!

Он пристально посмотрел на нее:

— Возможно, это удача, что я следил за вами.

Воспоминание о такси вспыхнуло у нее в голове. Может, он прав?

— И называйте меня Кристиан, — попросил он.

Рейчел велела себе остыть. Не было необходимости вести себя так враждебно. Он прав. Он спас ей жизнь.

— Хорошо. Пусть будет Кристиан.

— Ваша поездка связана с Янтарной комнатой?

— Я не уверена, что мне следует отвечать на этот вопрос.

— Если бы я был опасен, я попросту бы дал тому такси переехать вас.

Хорошее замечание, но все же этого недостаточно.

— Фрау Катлер, я опытная ищейка. Предметы искусства — моя специальность. Я говорю по-немецки и знаком с этой страной. Вы, возможно, прекрасный судья, но я осмелюсь предположить, что вы новичок в проведении расследования.

Она не ответила.

— Я заинтересован в получении информации о Янтарной комнате, ничего более. Я поделился с вами своей тайной. Я только прошу того же взамен.

— А если я откажусь и обращусь в полицию?

— Я просто исчезну из поля вашего зрения, но буду держать вас под наблюдением, чтобы знать, что вы делаете. Ничего личного. Вы для меня ниточка, потянув за которую я размотаю клубок. Я просто думал, что мы можем работать вместе и сэкономить время.

В Кнолле было что-то суровое и опасное, это ей нравилось. Его слова были ясными и прямыми, голос уверенным. Рейчел тщетно искала в его лице что-то необычное, подозрительное, но не нашла. И она приняла быстрое решение, так как привыкла делать в суде:

— Хорошо, мистер Кнолль. Я приехала найти Семена Макарова. Он живет на улице с таким же названием, как и эта, в Кельхайме.

Кнолль поднял кружку и сделал глоток пива.

— Это на юг отсюда, к Альпам около Австрии. Я знаю эту деревню.

— Он и мой отец явно интересовались Янтарной комнатой. Очевидно, даже больше, чем мне казалось.

— Есть ли у вас соображения насчет того, что может знать герр Макаров?

Она решила не упоминать пока о письмах.

— Я знаю только, что они работали когда-то вместе, о чем вы, кажется, уже тоже знаете.

— Как вы узнали это имя?

Рейчел решила солгать.

— Мой отец часто говорил о нем последние годы. Они когда-то были близки.

— Я могу вам помочь, фрау Катлер.

— Честно говоря, господин Кнолль, я надеялась побыть какое-то время одна.

— Я понимаю. Я помню, как мой отец умер. Это было очень тяжело.

Слова звучали неподдельно, и она оценила заботу. Но тем не менее он был незнакомцем.

— Вам нужна помощь. Если этот Макаров владеет информацией, я могу помочь разобраться в ней. Я обладаю обширными знаниями о Янтарной комнате. Знаниями, которые будут очень полезны.

Она промолчала.

— Когда вы планируете поехать на юг? — спросил Кнолль.

— Завтра утром.

Она ответила слишком быстро!

— Позвольте, я отвезу вас.

— Я не разрешаю своим детям соглашаться, когда незнакомцы предлагают их подвезти. Почему же я сама должна это делать?

Он улыбнулся. Рейчел понравилась его улыбка.

— Я был открыт и откровенен с вашим секретарем относительно своей личности и своих намерений. Слишком явный след для того, кто намеревался бы причинить вам вред.

Кнолль допил остатки своего пива.

— В любом случае, я бы просто последовал за вами в Кельхайм.

Она приняла еще одно быстрое решение, которое удивило ее саму:

— Ну хорошо. Почему бы и нет? Поедем вместе. Я остановилась в отеле «Вальдек». Пара кварталов в ту сторону.

— А я через улицу от «Вальдека», в «Элизабет».

Она покачала головой и улыбнулась:

— Меня это не удивляет.

Кнолль наблюдал, как Рейчел Катлер исчезла в толпе. Прошло довольно неплохо.

Он бросил пару евро на стол и вышел из кафе. Прогулялся по близлежащим улицам и снова пересек Мариенплац. Пройдя мимо рынка, заполненного ужинающими и отдыхающими людьми, он направился к Максимилиан-штрассе, элегантному бульвару с музеями, правительственными учреждениями и магазинами. Впереди возвышалось здание с портиком и колоннами — национальный театр. У входа такси облепили статую Максимилиана Иосифа, первого короля Баварии, терпеливо ожидая пассажиров после раннего вечернего представления. Он пересек улицу и прошел к четвертому такси в очереди. Водитель стоял снаружи, руки его были сложены, он опирался на свой «мерседес».

— Все нормально? — спросил водитель по-немецки.

— Более чем.

— Мой выход потом был убедительным?

— Выше всех похвал. — Он протянул мужчине пачку евро.

— Всегда приятно иметь дело с тобой, Кристиан.

— С тобой тоже, Эрик.

Он хорошо знал водителя, поскольку уже пользовался его помощью раньше в Мюнхене. Он был одновременно надежен и подкупаем, два качества, которые Кристиан больше всего ценил во всех своих операциях.

— Ты размякаешь, Кристиан?

— Как это?

— Ты хотел ее только напугать, а не убить. Это так не похоже на тебя.

Он улыбнулся:

— Нет ничего лучше для того, чтобы вызвать доверие, чем прикосновение смерти.

— Ты хочешь переспать с ней, что ли?

Кнолль не хотел много говорить, но этот человек мог пригодиться ему в будущем. Он кивнул и сказал:

— Хороший способ залезть в трусики.

Водитель пересчитал банкноты.

— Пятьсот евро — весьма щедро за чью-то попку.

Кристиан подумал о Янтарной комнате и десяти миллионах евро, которые она принесет ему. Затем снова представил себе грудь и ноги Рейчел Катлер.

— Не очень.