"Проклятие Янтарной комнаты" - читать интересную книгу автора (Берри Стив)

ГЛАВА XXI

Атланта, Джорджия

Четверг, 15 мая, 10.15

Кнолль вышел из отеля и вошел в метро, чтобы доехать до здания суда округа Фултон. В листке КГБ, который он стащил из архива в Санкт-Петербурге, была информация о том, что Рейчел Катлер была юристом, и там был адрес ее офиса. Но во время посещения юридической фирмы вчера он обнаружил, что она оставила работу в фирме четыре года назад, после того как ее выбрали судьей Верховного суда. Секретарь была более чем любезна, предоставив новый телефонный номер и адрес суда. Он решил, что по телефону беседа не получится. Лучше всего — это неназначенная заранее встреча лицом к лицу.

Пять дней прошло с тех пор, как он убил Петра Борисова. Ему необходимо было установить, что его дочь знала о Янтарной комнате, если она вообще что-то знала. Вероятно, ее отец упоминал что-нибудь за эти годы. Может, она знала о Макарове. Это был длинный путь, но у него заканчивались зацепки и он должен был использовать все возможности. След, который казался таким многообещающим, потихоньку остывал.

Кнолль вошел в лифт и поднялся на шестой этаж здания суда. По краям коридора располагались переполненные залы суда и оживленные офисы. На нем был светло-серый деловой костюм, рубашка в полоску и бледно-желтый шелковый галстук, купленный вчера в мужском магазине на окраине. Он намеренно подобрал мягкие и консервативные цвета.

Он толкнул стеклянные двери с табличкой «КОМНАТА ДОСТОПОЧТЕННОЙ РЕЙЧЕЛ КАТЛЕР» и вошел в приемную. За столом сидела молодая темнокожая женщина. Табличка с именем гласила: «СЭМИ ЛЮФФТМАН». На своем самом лучшем английском он сказал:

— Доброе утро.

Женщина улыбнулась и поздоровалась в ответ.

— Меня зовут Кристиан Кнолль. — Он протянул ей карточку, похожую на ту, что он показывал Пьетро Капрони, за исключением того, что на этой было написано только «КОЛЛЕКЦИОНЕР», а не академик и не было адреса. — Я мог бы поговорить с ее честью?

Женщина приняла карточку.

— Я сожалею, но судьи Катлер сегодня не будет.

— Мне очень важно поговорить с ней.

— Могу ли я спросить, касается ли это дела, ожидающего решения в нашем суде?

Он покачал головой, сердечно и искренне.

— Вовсе нет. Это личный вопрос.

— Отец судьи умер в прошлые выходные, и…

— О, мне очень жаль, — сказал Кнолль, притворяясь взволнованным. — Как это ужасно.

— О да. Она была очень расстроена и решила взять небольшой выходной.

— Это так неудачно… Я буду в городе только до завтра и надеялся поговорить с судьей Катлер до отъезда. Может быть, вы могли бы передать ей сообщение, чтобы она позвонила мне в отель?

Секретарь, казалось, обдумывала эту просьбу, и Кнолль воспользовался моментом, чтобы изучить фотографию в рамке, висящую за ней на стене. Женщина стоит перед мужчиной, ее правая рука поднята, как под присягой. У нее темные волосы до плеч, вздернутый нос и выразительные глаза. Одета в черный балахон, поэтому трудно сказать, какая у нее фигура. Ее гладкие щеки слегка окрашены румянами, а легкая улыбка выглядит уместной при этих торжественных обстоятельствах.

Он показал на фотографию:

— Судья Катлер?

— Когда ее приводили к присяге, четыре года назад.

Это было то же лицо, которое он видел на похоронах Петра Борисова во вторник, она стояла впереди собравшихся, обнимая двоих маленьких детей — мальчика и девочку.

— Я могу передать судье Катлер ваше сообщение, но я не знаю, позвонит ли она вам.

— Почему?

— Она уезжает сегодня.

— Куда-то далеко?

— Она едет в Германию.

— Такое прекрасное место… — Ему нужно было узнать куда, поэтому он попробовал назвать три основных возможных пункта. — Берлин прекрасен в это время года. А также Франкфурт и Мюнхен.

— Она едет в Мюнхен.

— А! Волшебный город. Возможно, это поможет ей оправиться от горя.

— Надеюсь.

Кнолль узнал достаточно.

— Благодарю вас, госпожа Люффтман. Вы мне очень помогли. Вот информация о моем отеле. — Он придумал название и номер комнаты, ему уже не нужен был этот звонок. — Пожалуйста, сообщите судье Катлер, что я приходил.

— Постараюсь, — сказала она.

Кнолль повернулся, чтобы выйти, но бросил последний взгляд на фотографию на стене, как следует запоминая образ Рейчел Катлер.

С шестого этажа он спустился на первый. Линия платных телефонов вытянулась вдоль стены. Кнолль подошел и набрал номер частной линии в кабинете Франца Фелльнера. В Германии было уже почти пять часов вечера. Он не знал, кто возьмет трубку и перед кем вообще он теперь должен отчитываться. Власть явно переходила в другие руки — Фелльнер отходил от дел, а Моника присваивала себе право контроля. Но старик был не из тех, кто легко сдавался, особенно когда на карту было поставлено что-то вроде Янтарной комнаты.

— Guten Tag, — ответила Моника после двух звонков.

— Ты сегодня дежурный секретарь? — спросил он по-немецки.

— Пора бы уже тебе позвонить. Неделя прошла. Все удачно?

— Давай-ка проясним ситуацию. Я не привык отчитываться как школьник. Дай мне задание и оставь в покое. Я позвоню, когда надо будет.

— Какие мы обидчивые!

— Мне не нужна нянька.

— Я напомню тебе об этом в следующий раз, когда ты будешь у меня между ног.

Он улыбнулся. Ей трудно было не уступить.

— Я нашел Борисова. Он сказал, что ничего не знает.

— И ты поверил ему?

— Я разве так сказал?

— Он мертв, да?

— Неудачное падение с лестницы.

— Отцу это не понравится.

— Я думал, командуешь ты.

— Я. И откровенно говоря, это не имеет значения. Но отец прав — ты слишком сильно рискуешь.

— Я не рискую без необходимости.

На самом деле он был очень осмотрителен. Осторожен во время первого визита, чтобы ничего не трогать, кроме стакана с чаем, который он забрал во время следующего прихода. А когда он явился во второй раз, он был в перчатках.

— Скажем, я счел такой ход событий необходимым при сложившихся обстоятельствах.

— Что он сделал, оскорбил твою гордость?

Удивительно, как Моника могла читать его мысли, находясь за четыре тысячи миль. Кнолль никогда не думал, что он так предсказуем.

— Это не важно.

— Однажды удача оставит тебя, Кристиан.

— Звучит так, как будто ты ждешь этого дня.

— Нет. Тебя будет трудно заменить.

— В чем?

— Во всем, ты, ублюдок.

Кристиан улыбнулся. Приятно знать, что он тоже ей не безразличен.

— Я узнал, что дочь Борисова на пути в Мюнхен. Возможно, она едет, чтобы встретиться с Макаровым.

— Почему ты так думаешь?

— Борисов что-то недоговаривал, увиливал от ответа, и еще одна его фраза о панелях. «Возможно, им лучше оставаться потерянными».

— Дочь, может, просто поехала в отпуск.

— Сомневаюсь. Слишком много совпадений.

— Ты поедешь за ней?

— Попозже. Я должен сначала еще кое-что сделать.