"Энн Мэйджер. Я тебя прощаю" - читать интересную книгу автора

Внезапно на нее нахлынули воспоминания: она вновь почувствовала себя
запертой в тесном сундуке, похороненной заживо. Она вспомнила, как кашляла,
когда земля сыпалась в щели ее гроба. Вспомнила, как билась, вцеплялась в
доски и кричала, а ее окружали мрак и тишина.

- В чем дело? - допытывались мальчики. Голубые огоньки вспыхнули и
погасли, воспоминания исчезли.

- Не знаю... - Она метнулась к открытым воротам гаража, навстречу
яркому солнечному свету. - Давайте лучше пойдем в дом... посмотрим видео или
еще чем-нибудь займемся...

Какой жалостью она наполнилась к этим детям, когда они снова оказались
в доме, в безопасности, и стали показывать ей домашние фильмы и фотоальбомы
со снимками, изображающими их семью до развода! Таких фотографий было совсем
немного. Мальчики рассказывали, что у родителей никогда не хватало для них
времени, даже когда они были женаты. Но еще хуже стало теперь, ведь мать
сбежала, а отец то и дело угрожает отправить их в военную школу.

Постепенно девушка начинала понимать: возможно, мальчики ухаживают за
ней потому, что она была первой из взрослых людей, уделявшей им внимание и
нуждающейся в них.

Девушка заставляла ребят чаще беседовать с отцом и ненароком вызвала
очередную ссору между Лукасом и сыновьями, отдав кое-какую старую одежду
садовнику и его семье. Увидев беднягу в брюках от одного из своих любимых,
сшитых в Лондоне костюмов, Лукас целый час бранил сыновей. Девушка плакала,
понимая, сколько боли причинила всем троим. Но инцидент был исчерпан, и
Лукас выкупил брюки у садовника.

Она вытащила две фотографии Лукаса из альбомов и, когда все уходили,
подолгу рассматривала их. На одной фотографии он был уже взрослым, а на
другой - печальным мальчиком, сидящим на спине огромного индийского слона.

В кабинете у Лукаса стояла шкатулка, полная газетных вырезок со
статьями о нем. Девушка прочла их все до единой. По-видимому, Лукас как
адвокат славился жесткостью и алчностью. Писали, что он и шагу не ступит,
если этот шаг не сулит ему прибыли; что даже женщины, с которыми он
встречался, всегда были богаты - как Джоан, его первая жена. Один из
журналистов сравнивал его с барракудой.

Вечера, которые Лукас проводил дома, были тяжелее всего - потому, что
девушка чувствовала себя одинокой и отрезанной от мира, съежившись в шкафу и
зажав в руках фотографии Лукаса. Но еще хуже были часы, когда все огни в
доме гасли, и она засыпала - только для того, чтобы в страхе проснуться от
ночных кошмаров.

Чаще всего она спала в старой рубашке Лукаса. Пеппин захлопывал дверцу
шкафа за девушкой, и она лежала в полутьме, пока Пеппин или Монтегю читали