"Энн Мэйджер. Куда падал дождь " - читать интересную книгу автора

Вашингтоне. Миднайту приходилось читать статьи о ее совершенном чувстве
стиля, о ее совершенном доме, совершенных друзьях. Где-то он читал, что у
нее ребенок. Он посочувствовал бедному малышу. Не приходилось сомневаться,
что она и Сэм уделяют ему так же мало внимания, как Сэм двум своим детям. О
том, какая она потрясающая хозяйка, в газетах и журналах было понаписано
километры. Но что-то не доводилось ему встретить что-нибудь о ее сыне.
Ей хотелось быть принцессой.
А Миднайту хотелось только одного - чтобы он был ей нужен.
Он был ей нужен, и она его использовала до тех пор, пока не сообразила,
что Сэм может дать больше. И тогда она отбросила его с такой легкостью,
словно он для нее ничего не значил. Он просто был для нее нижней ступенькой
на лестнице, ведущей к вершинам ее амбиций.
Один раз она ему позвонила. Это было через месяц после ее свадьбы. К
тому времени Миднайт более или менее пришел в себя, и у него хватило сил
напомнить ей, что она замужем и чтоб катилась ко всем чертям. Он успел все
это выложить и повесил трубку. Потом она родила ребенка, и больше он с ней
не сталкивался.
Да он и не особенно горел желанием. Между ними не было ничего общего.
Он не продавался, как она.
Миднайт съехал с главной дороги. Вместо того чтобы ехать дорогой на
Саусалито к своему плавучему домику, он свернул на Стинсонское шоссе, идущее
вдоль побережья.
У развязки Тэм движение было напряженным, но, когда он повернул налево
и направился к холмам, поток машин заметно поредел. Шоссе поднималось наверх
среди одуряющего запаха эвкалиптов и благоухающих пальм; несколько миль оно
петляло серпантином, поднимаясь все выше. Когда машина добралась до голых
коричневатых холмов, растительности поубавилось. Вскоре перед глазами
открылись потрясающие виды небесно-голубого океана; вдали сверкал
Сан-Франциско, но Миднайту было не до пейзажей.
Он прибавил скорость, нервничая больше обычного; он торопился попасть в
Стинсон и гнал машину, глядя вперед на бесцельный бег волн, стремящихся к
берегу. Он пытался забыть одну женщину, но никак не мог.
Дорога была относительно пустынна, но в проком направлении, к
Сан-Франциско, густой поток машин. Не отдавая отчета в что делает, Джонни
нажал на газ на поворотник. Справа поднимался бурый холм; слева отвес -
скалы обрывались к скалистому побережью. Сзади поджимала синяя "тойота".
Дж. К. сказал, что Тростиночка сбежала, спасая жизнь. Сэм погиб, ее
совершенной жизни в совершенном мире пришел конец.
Жадная сука заслужила все это - пальцы Джонни вцепились в руль с такой
силой, что побелели костяшки пальцев: он вспомнил последние слова Дж. К.
Но заслужила ли она смерть?
Выходит, если что-то с ней случится, то он еще будет виноват?
Он выжал акселератор до предела. И только тут увидел желтую машину и
тяжелый фургон, пытающийся обойти ее. Фургон - чудовищно необъятный - возник
в его ряду и мчался прямо на него. На противоположной стороне дороги был
разъезд. Почему этот ублюдок в желтой машине не воспользовался им?
Справа на него надвигались утесы. Единственное, что оставалось
Джонни, - это резко повернуть перед самым носом желтой машины.
Он круто повернул руль налево и нажал на газ.
Далеко вперед несся его гудок.