"Энн Мэйджер. Рождение любви " - читать интересную книгу автора

взлетной площадки.
Откинувшись на спинку кресла. Кэш устало прикрыл глаза. Затем он
засунул руку в карман, чтобы удостовериться, что бархатная коробочка с
обручальным кольцом для Изабеллы все еще там.
Он очень надеялся, что пылкая Изабелла поможет ему забыть его потерю.
Кэш попытался вызвать в памяти ее образ, но вместо него снова увидел белые,
неподвижные лица Сюзанны и маленькой дочурки и услышал шепот мачехи,
приказывающей ему закрыть крышки их гробов.
- Вы как, в порядке? - Мягкий голос графа Леопольдо был едва слышен в
реве двигателей взлетающего вертолета. - Все еще настаиваете на посещении
галереи Уффици?
С Леопольде, или Лео, Кэш жил в одной комнате во время учебы в
Гарварде.
Возвращаясь к настоящему. Кэш рассеянно кивнул. Картинная галерея
Уффици была одним из крупнейших в мире музеев искусства эпохи Возрождения.
Сюзанна всегда посещала ее, когда бывала во Флоренции...
Повернув голову к иллюминатору. Кэш смотрел на свое творение. В
последних лучах солнца здание действительно смахивало на золотистого краба.
Глядя на современную конструкцию из стекла и бетона, он вдруг впервые
почувствовал сомнения.
Это здание стало первым проектом Кэша после того, как сгорел его дом в
Сан-Франциско.
Дом, который он построил для Сюзанны. Дом, принесший ему еще большую
мировую славу. Он был в Европе, наблюдая за реконструкцией дома Лео, когда
случился тот пожар и он в одночасье потерял все, что было ему дорого в этой
жизни.
Вертолет взмыл вверх, рассекая лопастями пурпурную мглу и заглушая
шумом двигателей рев толпы, которая вскоре стала похожа на муравейник. Пилот
взял курс на старейшую часть города, и теперь все, что Кэш видел в
иллюминатор, - это красные черепичные крыши, бульвары, площади и серпантин
реки Арно, славящейся своей непредсказуемостью и свирепым нравом.
Лео поинтересовался его самочувствием.
- Я уже забыл, что значит быть самым ненавидимым "поп" - архитектором в
мире, - не без самоиронии заметил Кэш.
- Завтра ты будешь на первых страницах всех европейских газет, -
жизнерадостно заметил Роджер.
- Не понимаю твоего оптимизма - эти люди жаждут моей смерти.
- Мой народ, - произнес Лео, - итальянцы, и особенно флорентийцы, очень
страстные и экспансивные люди. Ты должен простить нас. Сегодня они тебя
ненавидят, а через четыреста лет будут обожествлять.
Кэш бросил на друга угрюмый взгляд.
- Моим бренным останкам будет очень приятно.
- Он все видит в мрачном свете, - объяснил Роджер Лео. - Но сейчас,
Кэш, я сообщу тебе действительно неприятную новость. - Белозубая улыбка
померкла. - Ты потерял нью-йоркский заказ.
Кэш опустил голову на руки, испытывая так хорошо знакомое ему чувство
творческого кризиса и профессиональной несостоятельности.
- Твой манхэттенский проект был великолепен, Кэш. Все так говорили, -
решил утешить его Роджер. - Просто то, что ты делаешь, как бы.., опережает
время. Но посмотри на это с оптимистической точки зрения - манхэттенцы не