"Норман Мейлер. Лесной замок" - читать интересную книгу автора

исключением одного-единственного раза, давным-давно, с Иоганной.) Кроме
того, он чувствовал себя созревшим для того, чтобы стать отцом, желательно
мальчика, которому предстояло бы в дальнейшем носить его фамилию. Да,
конечно же, не в объятиях Фанни, но до или после них, он частенько подумывал
о том, как она окажется на седьмом или на восьмом месяце беременности и
тут-то придет черед Клары. Возможность связанных с этим уже в обозримом
будущем легко предсказуемых осложнений (причем того же сорта, как те, через
которые ему пришлось только что пройти) его не пугала. У себя на службе он
привык разбираться с несколькими проблемами одновременно.
Что же до возможного скандала, тот его не тревожил. Да и не было
оснований для тревоги. В Браунау он и без того был мишенью сплетен. Горожане
осуждали его за сожительство с гражданской женой, но ни на каких верхах,
кроме разве что Небес, их жалоб не принимали. Он чувствовал себя в этом
городе кем-то вроде гарнизонного офицера. Деньги ему выплачивало
располагавшееся в Вене Министерство финансов. И пока его служение отечеству
оставалось безупречным, далекая рука Габсбургов не лезла и лезть не
собиралась в его личную жизнь.
Заняв высокую должность в среднем эшелоне госслужбы, он понимал, что в
верхний эшелон ему не перескочить. Зато его нынешнему положению ровным
счетом ничего не угрожало. Таможне он был нужен. В конце концов, уходят
долгие годы на то, чтобы набраться практического опыта, которым он
располагал уже сейчас. С другой стороны, и ему самому была нужна таможня.
Где бы мог он отыскать другую столь же хорошо оплачиваемую службу? Он
превратился в безупречный инструмент для решения поставленных перед ним
задач, но при решении любой другой задачи этот инструмент использовать было
невозможно. Он был прикован к службе точно так же, как само таможенное
ведомство было приковано к нему. Так что жителей Браунау можно было послать
ко всем чертям. Конечно, их пересуды неприятны и небеспочвенны, однако
интересного в его положении куда больше. Одна девица выносит ему сына, а
другая, его племянница Клара (принимающаяся дрожать, стоит ему к ней
обратиться), станет его любовницей. Разумеется, к тому времени, когда это
ему понадобится, она вполне созреет. С чего бы иначе ей так дрожать прямо
сейчас? Дрожит она потому, что знает: дядюшка научит ее всему, что ей
хочется, и всему, чего она даже не смеет себе представить.
В эти-то тайные планы и вторглась Фанни. Клара у них работать больше не
будет!
- Ты с ума сошла, - возразил было Алоис. - Неужели ты не видишь, какая
она? Отправь Клару в монастырь - и она этому только обрадуется.
- Тебя заботят не ее радости, а твои. Увольняй!
- Не разговаривай со мной в таком тоне! Ты годишься мне в дочери.
- Гожусь... Знаешь польскую поговорку: отцу не стоит спать с
собственной дочерью, иначе она потеряет к нему малейшее уважение.
Клару пришлось уволить. Не мог же он потерять такое чудо, как Фанни, -
и потерять в обмен на зыбкое обещание Клары (если уж называть вещи своими
именами) превратиться из ангелоподобной монашки в одержимую безумной
страстью к дяде племянницу. Нет, столь ненадежные гарантии его не
устраивали.

6